Ультиматум

— Тогда почему же вы сами перешли к нам только сейчас, а не раньше? — перебил его капитан.

— Я… так сказать… мы… — растерянно залепетал Цингет.

— Ладно, — махнул рукой капитан, — я не собираюсь обижать вас, но в следующий раз, прежде чем осуждать других, сначала подумайте о себе.

Между тем наступил рассвет. Было бы неплохо сделать перерыв и немного отдохнуть.

Выставив двух шоферов часовыми, все устроились в радиомашине немного поспать. Однако едва они легли, как пришли шестеро немцев, изъявивших желание сдаться в плен.

Когда Виктор вышел к ним, он по выражению их измученных лиц понял, что работа Ханнеса и Цингета была не напрасной — немцы уже не боялись плена. Пленные сообщили, что днем сюда придут многие из тех, кто боялся ночью пускаться в путь по незнакомой местности, и даже изъявили желание обратиться по радио к своим соотечественникам.

Капитан Малкин, заметив, как жадно пленные поглядывают на хлеб, предложил им сначала немного перекусить.

Спустя несколько минут, собравшись перед микрофоном, пленные рассказали о том, как их здесь встретили, как накормили. Правдоподобность передачи подкреплялась тем, что они перебивали один другого, смеялись, называли друг друга по имени.

Настроение у антифашистов сразу же поднялось. Капитан вышел на поляну. Спустя несколько минут на ней появилась большая группа немцев, человек сто пятьдесят, которые решили сдаться, не дожидаясь наступления утра.

— А как настроены остальные? — спросил Виктор у немцев.

— Они тоже придут к вам, — ответили ему, — но чуть позднее. Они слишком напуганы.

— Ну так уговорите их!

Из разговора с пленными выяснилось, что большинство солдат, оказавшихся в окружении, надеялось на то, что их вызволят из котла. Сдаваться в плен они сразу не могли решиться, все еще веря нацистской пропаганде, кроме того, они боялись, что во время перехода их могут застрелить собственные офицеры, пытавшиеся поддерживать дисциплину только с помощью оружия.

Малкин дал немецкому лейтенанту временный пропуск и сказал, какой дорогой ему следует провести сто пятьдесят сдавшихся солдат и унтер-офицеров без всякой охраны на ближайший пункт сбора военнопленных.

Примерно через час на поляне появилась новая группа — сто восемьдесят человек.

В перерывах между приемами пленных Виктор и его коллеги вновь повторили свое обращение через МГУ.

После прибытия двух крупных групп на поляну вышли… всего два немца. Подняв руки, они шагали друг за другом: впереди — маленький офицер в очках, а вслед за ним солдат ростом побольше. Проходя мимо немцев в военной форме с черно-бело-красными повязками на рукавах, они недоверчиво покосились на них. В трех шагах от капитана Малкина они остановились, и офицер, приложив руку к козырьку, доложил:

— Обер-лейтенант Земпер со своим ординарцем прибыл для сдачи в плен! — И, не дав капитану Малкину возможности что-либо сказать, офицер попросил хлеба. Им дали не только хлеба, но и консервов, колбасы. Усевшись под деревом и утолив голод, они только теперь поверили, что живы.

Обер-лейтенант, вдруг перестав жевать, подошел к капитану Малкину и сказал, что в лесу недалеко отсюда находятся люди из его батареи. Виктор потребовал, чтобы офицер передал своим подчиненным приказ следовать за своим командиром в плен. Обер-лейтенант согласно кивнул, но вернулся под дерево, где остался его ординарец, и снова принялся за еду.

Когда консервная банка была опустошена и ординарец забросил ее в кусты, обер-лейтенант Земпер встал и спросил:

— Где я должен говорить?

Виктор провел офицера в радиомашину, подавляя в себе неприязнь к этому человеку.

— Солдаты штабной батареи, узнаете вы мой голос? — проговорил обер-лейтенант в микрофон. — Говорит командир вашей батареи обер-лейтенант Земпер! Я нахожусь на поляне в нескольких сотнях метрах от вас, где только что сдался в плен. — Тыльной стороной ладони обер-лейтенант вытер губы и продолжал: — Сообщаю вам, что меня здесь хорошо приняли и накормили… Поскольку вы слышите меня, то, следовательно, понимаете, что никто меня не расстрелял… Я… Я хочу вам сказать, что здесь спасут вашу жизнь. Мы находимся за линией фронта, в русском тылу. Всякое сопротивление бесполезно. — Сделав небольшую паузу, офицер продолжал: — А потому я приказываю: всему личному составу батареи следовать ко мне, предварительно сложив оружие! — Слова приказа офицер повторил трижды.

— Как вы думаете, солдаты подчинятся вашему приказу? — спросил его Виктор.

Обер-лейтенант резко вскочил:

— Как вы можете сомневаться?! Мои подчиненные не откажутся выполнить мой приказ!

Однако солдаты батареи, неизвестно по какой причине, не торопились выполнять приказ своего командира. Лишь спустя три часа из леса появились пленные, но пришли не все, а только тридцать семь артиллеристов из батареи обер-лейтенанта Земпера. Вслед за ними подошли десятки отставших от своих частей солдат во главе со своими офицерами.

До сумерек на призыв Национального комитета откликнулось около двух тысяч немецких солдат, которые предпочли плен бессмысленной гибели.

Малкин был доволен и приказал готовиться в путь.

* * *

Анатолий увидел колонну пленных немцев, возглавляемую капитаном Малкиным, когда шел за продуктами для майора. Юноша остановился как вкопанный. Он долго смотрел на пленных. Его внимание привлек молодой бородатый мужчина, замыкающий колонну. Лицо его показалось Анатолию знакомым, хотя сразу он никак не мог вспомнить, где видел его. Возможно, он был из соседней дивизии, в которой Толика приютили после смерти отца. Тогда почему он не в советской военной форме? И тут Толик заметил, что, проходя мимо Виктора, мужчина что-то сказал ему по-немецки. Неужели и он немец? И в тот же миг Толика вновь охватило недоверие. Он никогда не забудет тот страшный день, когда фашисты ворвались в его дом и начали избивать отца. Нет, этого человека среди убийц отца не было. Тогда откуда Толик его знает? И тут он вспомнил молодого немецкого военного врача, который оказывал отцу медицинскую помощь, несмотря на строжайший запрет оккупационных властей. Потом этот врач исчез, а односельчане говорили, что его куда-то неожиданно отправили.

Да, это был, конечно, он. Сейчас он вошел в дом вместе с капитаном Малкиным и Виктором.

Обрадованный, юноша хотел догнать врача, но не сделал этого, постеснялся Виктора и майора Кипиани. Какое-то время он относился с недоверием даже к Виктору, своему спасителю, а слова майора, что и среди немцев есть антифашисты, были встречены пареньком с явным недоверием. Однако действия молодого немецкого врача, которого Анатолий знал задолго до своей встречи с Виктором, свидетельствовали о том, что антифашисты среди немцев безусловно были.

Несколько минут Толик стоял в нерешительности. Врач, судя по всему, не узнал его.

«Как мне наладить отношения с Виктором? Можно ли сделать это, ничего не объясняя ему? — думал Толик, но тут же решил: — Нет, так будет нечестно».

Собравшись с мыслями, Анатолий вошел в дом. В коридоре он встретился с капитаном Малкиным, как раз вышедшим из комнаты, где майор Кипиани беседовал с немецкими антифашистами. Толик спросил майора, что за человек этот бородатый немец.

Капитан Малкин с недоверием посмотрел на парня и спросил:

— А почему тебя это интересует?

Обидевшись, Толя хотел молча повернуться и уйти, но передумал и коротко рассказал капитану все, что знал о немце.

— Это он и есть! — улыбнулся Малкин, выслушав Толика. — Ты можешь поговорить с ним.

Майор Кипиани недоуменно посмотрел на парня, когда тот, ничего не объясняя, подошел к немцу и сказал, кто он такой.

Сначала Буше смутился, но потом обнял Толика, как хорошего знакомого.

15