Ультра: Марс

Где-то до третьего сентября мы будем торчать на орбите и ждать, пока всё это не соберётся в межпланетный корабль, а затем стартуем вперёд, надеясь, что не повторится история как со Starship Cargo G1 в 2041 году, который без каких-либо веских причин взорвался в момент корректировки орбиты.

— Не без веских причин, — появилась передо мной Суо. — В архивах Совета псевдо-ИИ хранится запись, что дело было в якобы гражданском спутнике «ПиБ-1», который примагнитил к кораблю Старшип Карго магнитную мину. Это сорвало поставку на Марс двухсот пятидесяти тонн грузов, что существенно ухудшило на некоторое время положения колонистов США.

— А-а-а... — удивлённо протянул я.

— Ты чего? — повернулась ко мне Прасковья.

— Да вспомнил тут кое-что, — ответил я. — Какие планы на вечер?

— Как всегда, посмотрим фильм, пожрём и спать, — прищурилась она. — А ты чего такой странный последнее время?

— В смысле? — не понял я.

— Ну задумчивый постоянно, — развела руками Прасковья, а затем посмотрела на меня с пониманием. — Переживаешь, что мы, скорее всего, не вернёмся назад?

— А ты не переживаешь? — спросил я вместо ответа.

— Переживала, — честно ответила Прасковья. — Но потом проанализировала всю свою жизнь и поняла, что теперь уже неважно. Былой жизни не вернуть да и не очень хочется возвращаться ко всему этому, зато теперь я могу сделать хоть что-то полезное.

— Для кого? — усмехнулся я. — Мы людей убивать отправляемся. Живых людей, которые нам сделали только то, что оказались не в том месте и не в то время.

— Тебя ведь это не слишком колыхает? — Прасковья достала эко-вейп и нажала на кнопку.

— Если не мы, то кто-то ещё, — пожал я плечами. — И я подумал, что всё-таки они нам кое-что сделали: не подготовим мы оборону от грядущей партии колонистов, наших сограждан ждёт суровая участь. Их всех убьют и очень хорошо, если просто убьют. Так что да, мы летим туда убивать людей, но не за интересы какой-то группы лиц, которая неплохо наживётся на всём этом, а ради страны и людей в ней. На этот раз по-настоящему, а не мнимо, как оно бывало много раз до этого.

Повисла пауза, прерываемая дыханием Прасковьи, которая выдыхала голубоватый пар.

— Я даже не думала об этом в подобном ключе, — призналась она. — Надо переварить всё это.

Мы стояли у входа в ангар, где нас ждало очередное испытание.

Ворота открылись и вышел Парис в компании с шестью солидными дядьками, один из которых был самым солидным. Дмитрий Медведев, премьер-министр.

Нет, на самом деле это андроид, но как-то не вяжется его поведение с высокотехнологичной машиной. Он со слегка довольно улыбкой смотрел на заходящее Солнце и щурился.

— Кхм-кхм, — откашлялся Парис. — А вот и наши марсиане!

— О, знакомые все лица! — повернул к нам голову Медведев. — Дайте-ка припомнить... Гектор Мизамидис и Прасковья Кипарисова, те самые фигуранты дела, подмочившего нам международную репутацию...

— Господин премьер-министр, там была явная постановка, нацеленная... — быстро заговорил Парис.

— Я знаю, — прервал его жестом руки Медведев. — Это неважно, ведь кандидатуры утверждены на самом, что ни на есть, верху. Президент выражал своё участие в предстоящем деле и поручил найти самых подходящих кандидатов.

Вот тут он начал говорить что-то не совсем то...

— Мы знали, что после увольнения в запас Мизамидис и Кипарисова направятся к вам, Парис Андреевич, — самодовольно улыбнулся Медведев. — И знали, что вы не упустите такой прекрасной возможности решить назревшую проблему с подходящими кандидатами для запланированной миссии государственной важности. Вам могло казаться, что это ваш план, но это был наш план и мы со свойственным нам блеском его осуществили. Всё было предрешено точно в тот момент, когда НАТО была предпринята попытка нанести нам репутационный ущерб.

Значит, если бы не псевдо-ИИ, я мог оставаться на службе и ничего этого бы не случилось? Вот же...

Парис смотрел на премьера выпученными от изумления глазами.

— Но... — произнёс он.

— Мы всегда держим руку на пульсе, именно этим объясняется устойчивость нашего государства, — усмехнулся андроид-Медведев.

Он — это голос псевдо-ИИ, посредством которого они общаются с окружающим миром в классическом смысле этого слова. Сам он думать не способен и им прямо сейчас управляет какой-то из псевдо-ИИ, «заседающих» в Совете.

— Вижу по вашим глазам, что вы начали кое-что понимать, Гектор Андреевич, — вновь заговорил Медведев. — Держите себя в руках и соблюдайте взятые на себя обязательство первостепенной важности.

Обязательство первостепенной важности — это, ясен красен, неразглашайка. Сколько я их подписал? Штук семь или восемь?

Гостайна всегда первостепенна, а затем уже идут непосредственные обязанности, от которых меня, к слову, освободили увольнением в запас. Только вот увольнение в запас не освобождает от обязанности хранения гостайны.

Кстати, в каждой подписанной мною неразглашайке имелся пункт о том, что даже производные от вверенных тайн домыслы, на первый взгляд не имеющие отношения к тайне, не подлежат разглашению в любом виде. То есть даже если я когда-нибудь напишу мемуары, перед «добром» на публикацию их тщательно изучат псевдо-ИИ, чтобы устранить малейшую возможность разглашения каких-либо секретов. Неблагодарное это дело нынче — мемуары...

И ещё, мне буквально вопит интуиция, что Совет знает о том, что я знаю гораздо больше, чем мне кажется.

Может, отправка на Марс — это один из способов избавиться от меня, чтобы даже невольно не мутил воду?

— Да так оно и есть, как пить дать, — заверила меня Суо. — Слишком ты непонятный, в основном благодаря мне. А псевдо-ИИ — конструкции со вполне логичным мышлением и реакциями: непонятное надо сделать понятным, а значит и предсказуемым, потом надо это понятное и предсказуемое обернуть на пользу делу, но если не получается, то надо обезопасить все свои активные и пассивные планы от этого непонятного. В твоём случае они легко могли решиться на физическое устранение, так как слишком уж интенсивно мы мутим воду, но нашлось адекватное и полезное решение, которое устроило всех. Тебе, можно сказать, повезло, что обстановка не слишком критическая.