Ультрафен. Книга 2

Галимханов растерянно посмотрел на Шалыча.

– Ну чо? – спросил в полголоса тот.

– Мне… Мне надо срочно ехать. Поехали!

– Куды?

– На туды, твою мать! По дороге расскажу.

Бахашкин засуетился, начал отдавать распоряжения сержантам, забыв о том, что они не его подчинённые.

– Витя! Оставайса тут пока за меня. Будешь тут, потом у меня работать, я те обещая! А ты, – к Глотко: – смотри у меня! – поднёс ему кулак под нос. – Самого сварю, как раку.

Подошёл к пациенту. Потрепал его по волосам, погладил.

– А ты будь хорошим дядей, ланна?.. Уложить ево спать. И не надо душа. Сволочи!

13

Город после рабочего дня шумел. По обеим сторонам проспекта Карла Маркса, разделённого широким зелёным газоном, текли, пестря всевозможными цветами одежды, людские потоки. На остановках, как автобусных, так и трамвайных, столпотворение – как и всегда в час пик. По проезжим частям улиц сновали автомашины разных марок: личные, служебные, продовольственные фургоны, переполненные автобусы.

Вечер всё ещё был жарким, нагретый асфальт удушал и в его "аромат" примешивался запах от нефтехимкомбината. Однако на это никто как будто не обращал внимания, и Викентий Вениаминович, глядя на людей, удивлялся им, и время от времени непроизвольно морщился. Крутил головой в поисках источника, выделяющего неприятный запах. Смотрел на небо, подёрнутое туманной поволокой, смогом.

– Неужели у вас везде так? – спросил он.

– Да нет. За городом лучше, – ответила Мaлина, усмехнувшись.

– Увезите меня за город, умоляю! Не то я здесь задохнусь и не доживу до конца командировки, – едва не плача, простонал гость, прикрывая рот и нос ладонью.

– Это с непривычки, – снисходительно ответила Светлана. – А надолго у вас командировка?

Он пожал плечами.

– По обстоятельствам… Как понравится.

– Понятно…

– Так что, увезёте меня за город?

– К сожалению, не могу. Но если очень желаете, то могу подсказать, как добраться на Китой, на пляж или на водохранилище, это недавно открытое место городского отдыха. Рекомендую.

– А если бы вы приехали к нам в город, как вы думаете, как бы я поступил в подобной ситуации?

– Думаю, по-другому. И с бoльшей настойчивостью.

Он бросил на Светлану весёлый взгляд и рассмеялся.

– А вы мне нравитесь.

– Спасибо. Мороженое хотите?

– Пожалуй, не откажусь.

Они шли от агентства "Аэрофлот" в сторону кинотеатра "Победа", где проспект заканчивается. Прошли высокое большое и серое здание "Детского Мира", пересекли улочку Глинки и вышли на площадь Ленина.

Площадь была заключена в четырёхугольник зданий: горкома, ДК "Нефтехимик", Главпочтамта и с правой стороны домами проспекта. В середине площади возвышался памятник Ленину. Под постаментом лежала широкая клумба, засаженная красными цветами, по ней проложены ровные дорожки из плит и стоят скамьи с выгнутыми спинками. На них сидели люди и по дорожкам бегали дети, неуклюже гоняясь за голубями, которых прикармливали взрослые.

Над горкомом висели флаги СССР и РСФСР, на стенах ДК и на высоких стойках – афиши, программный репертуар местных и заезжающих артистов. На стенах почтамта, в простенках между окнами, располагалась картинная галерея из портретов всех членов и кандидатов в члены ЦК КПСС, начиная с Брежнева.

Викентий Вениаминович с интересом разглядывал город, стоя у металлического ограждения, отделяющее пешеходную дорожку от проезжей части улицы.

Подошла Светлана.

– Вот, пожалуйста, – она подала сливочный пломбир в вафельном стаканчике.

Он обернулся и воскликнул:

– Ух, ты! Спасибо! У нас, в Иркутске, такое лакомство в стаканчике стало редкостью.

– Мука, наверное, кончилась.

Оба рассмеялись. Светлане с каждой минутой в его обществе становилось легче. Гость в общении был прост, держался непринуждённо, и в ней ослабевала насторожённость, подозрительность.

– У нас много что в дефиците: мясо, молоко, хлеб… душевность.

– Ну-у, вам ли обижаться? На вас тут надышаться не могут. Андрей Андреевич, вон как бисер перед вами мечет. Даже сам Блатштейн, как я поняла. Чем это вы их так околдовали?

– От вас ничего не скроешь. Вы тоже, как ваш граф, проницательны. Все ко мне благоволят, кроме одной занимательной и очаровательной дамы.

– Да-а! Только первый день в городе и уже обзавелись таким знакомством? Похвально.

– Да вот, сподобился. Речь идёт о присутствующей здесь женщине.

– Правда? Вы меня сегодня решили забросать комплиментами? Спасибо! Весьма симпатичное начало.

– Я это без тени иронии и намёка на фривольность делаю. Что есть, то есть… Но и мне бы хотелось знать её отношение к моей скромной персоне.

Мaлина загадочно улыбнулась.

– Секрет… У вас же есть секреты? Почему бы и мне их не иметь?

Они продолжили идти вдоль по проспекту, минуя ювелирный магазин "Изумруд", кафе мороженое "Пингвин", "Пельменную".

На левой стороне улицы у магазина №38 пестрела многолюдная очередь. Она выходила на широкую пешеходную дорожку и вытянулась едва ли не до угла дома.

– Что это там? Похороны кого-то из очень любимых родственников? – спросил гость, кивнув на очередь.

– Ага. По мясу с колбасой и макаронам с гречкой.

Викентий Вениаминович рассмеялся.

– У нас тоже в городе во многих местах такие обряды.

– Плохо стало с мясными продуктами, только по блату или вот, в очередях. А вы уходите от вопроса, – напомнила Светлана.

– Светлана Ивановна, у меня нет никаких секретов. Просто, дело по медвытрезвителю слишком деликатное. Это какое пятно на правоохранительные органы.

– Да ну! А мне кажется с некоторых пор – звёздочка. Два следователя доказали неопровержимость преступления, халатность горе-сотрудников, и этого недостаточно?

– Ну… Я не ставлю под сомнение ни ваши доказательства, ни Феоктистова, то есть – графа. Интересно всё-таки – граф! – необычно в наше время такое звание иметь.

– Народ присвоил, – усмехнулась Малина. И подумала: "Уводит разговор". Сказала вслух: – Под сомнение не ставите, факт налицо, а преступники до сих пор на своих местах и, как ни в чём не бывало, работают. Мне это трудно понять.