Улыбка Бога [СИ]
Шрифт:
— Привет, — сказала неожиданная гостья, — ты кто?
— И ты здаровая будзь, — ответил хлопец, — Василёк я. Артеменок. З Дранниц. А ты хто?
— Светой меня зовут, — вежливо откликнулась девочка. — Я здесь в гостях. Вась, а ты не подскажешь, какое сегодня число? А то я запуталась совсем.
Говорила девчонка непривычно. Вроде, как и похоже на минчан, но как-то не так все равно… Вопрос… Да обычный вопрос, но…
— Дваццаць сёмае з раницы было, — ответил хлопец.
— Июня? — уточнила Лена, как-то по-особому прищуривщись.
Чем дольше длился разговор, тем больше настораживался Василек.
— Чэрвеня, то есть, июня — и не удержался, чтобы не съязвить. — Сорак першага года, кали што.
— Спасибо, — тем же странным тоном произнесла девочка, — как раз хотела спросить, — и усмехнулась.
И не поймешь, шутит, нет? Странная девчонка, странные вопросы. И ощущения нехорошие. В голове у хлопчика словно кто-то большой и пушистый начал перекладывать с место на место мысли… А девчонка вдруг посерьезнела и переспросила:
— Из Дранниц?
— Ну ды, — ответил, а самого мороз аж по кишкам продрал, то ли от взгляда ее, то ли вообще непонятно с какого перепугу.
— Домой беги. Что хочешь делай, хоть в набат бей, хоть дуром ори, а людей в лес уведи. Чтобы через пять часов никого там не было.
— З чаго гэта?
— Сожгут немцы Дранницы. Сегодня сожгут. Вечером. Приедут на машинах и сожгут веску. Вместе с людьми. Придумай, чтобы тебе поверили. — и взглядом насквозь прожигает, будто читает Васильковы мысли до самого дна…
— А ты адкуль ведаешь? — Василек вдруг понял, что верит странной девчонке.
— Я всё ведаю.
— Ты хто?!
— Неважно. Скажешь, берегиню встретил. И еще, чтобы в лес уходили. Лес — он не выдаст…
И исчезла. Только что стояла — и нет ее. И ни один листик не дрожит. Хлопец потряс головой, пытаясь вправить мозги на место, развернулся и помчался через лес. Бежал быстро, словно по пятам волки неслись. Правду сказала странная девчонка, или нет — то пусть дед разбирается. Он в деревне за старшака. Может и не поверят, но предупредить надо. Да и дед-то, как раз, поверит…
Светка проводила взглядом стремглав убегающего пацана и повернулась к Косте, неожиданно появившемуся рядом.
— Вот! Какие мы с тобой молодцы! Целую деревню одним разговором спасли.
— Думаешь, уйдут? — усмехнулся тот.
— Конечно! Не будут же смерти ждать! — убежденно ответила Светка.
— Смерти ждать не будут. Просто не поверят. Сама прикинь: прибегает из леса мальчишка и кричит, что ему добрый лесной дух по секрету сказал: мол, тикайте, немцы вечером нас сжигать приедут. Ты бы поверила?
Светка задумалась. Пожалуй, вряд ли. Не бывает же так.
— И как? В самом деле сожгут?
— Мы туда двадцать восьмого вышли. На следующий день, получается. Еще головешки дотлевали. Согнали жителей в какой-то сарай и подпалили. Ну и дома тоже. Акция устрашения…
— И что делать? Может, пойти еще раз предупредить?
— Думаешь, с нами разговаривать будут? Уважат больших волосатых? Местные — люди решительные, за топоры да берданки схватятся.
— Глаза отведем! — тут же предложила девушка. — У нас же получается!
— Всей деревне? С пацаном еле справились… И всё равно не поверят. Такое в голове не укладывается. А у деревенских — особенно. Не хочу про них говорить
плохо, но они в каждом чихе подвох ищут. А когда находят — то сопли до полу уже. Я же тут два года служил, потом партизанил — насмотрелся!.— Кстати, почему иллюзию так тяжело держать было? На корабле же получалось совсем легко!
Теперь задумался Костя.
— Не уверен, но… Здесь люди сильные. Не надеются ни на судьбу, ни на бога. Только на себя рассчитывают. Дело делают. А там — так, трепачи. Я так думаю…
— Угу. И в драке они посильнее космических будут?
— Морально — да. Физически — скорее наоборот. У тех костюмы боевые имелись. И роботы с лазерами.
Нежное женское личико озарилась клыкастой ухмылкой.
— Так давай сходим да объясним немцам, что они не правы. И чтобы никто не ушел обиженным. А лучше чтобы просто никто не ушел.
— Говоришь, ничего не читала, — удивился Костя, — а Стругацких цитируешь.
— Я их слушала, — и рассмеялась, увидев удивление на лице напарника. — Аудиокниги. Я много слушала, куда интереснее, чем тупой музон по плееру гонять. Так пойдем немцев бить?
Константин не знал, что и ответить на такое предложение. Вдвоем, без оружия, лезть на роту немцев… Ну пусть не роту, а пару отделений… Но двадцать рыл тоже немало. Да, сильные. Да, быстрые. Но не быстрее пули. И не сильнее пулеметной очереди. Глаза не то что взводу, отделению не отведешь. На неожиданности можно сыграть, но это только отсрочка. У противника подавляющее преимущество. А когда справятся с йети, деревню ожидает тот же конец, что и в прошлый раз… Только еще более мучительный, потому как без потерь при любом раскладе не обойдутся.
Костя оскалился. Будут потери. Обязательно!
Было бы хоть какое-то оружие! Обидно, в захоронке три бластера, а толку… Не подходят они для лап йети, категорически не подходят… И что, отдать Дранницы на растерзание? Ну уж нет! Болт вам в рот, суки гребанные, а не деревню!
— Пойдем. Только с умом. Сейчас прикинем, что и как….
План придумывался на ходу. И довольно неплохо. Косте даже начало казаться, что шансы на успех не так уж малы. Раздухарившаяся Светка и вовсе была уверена в победе с разгромным счетом. Ей предстоящее мероприятие казалось чем-то средним между развлечением и очередным матчем. А потому по окончании планирования девушка заявила, что надо потренироваться, и умчалась на ближайшую поляну. Носилась, вытаптывая бедную траву, пока Константин пытался сообразить, что именно из имеющегося снаряжения может пригодиться в будущей схватке.
Получалось, что ничего. Барахла набрали немерено, а воевать нечем. В итоге, он дал волю Грыму, и тот обрадованно соорудил две внушающие уважение дубины, вырвав с корнем пару молодых деревьев. Всё не с пустыми руками идти…
Рядового Андерса Вульфа снедало необъяснимое желание. Оно возникло на въезде в эту зачуханную русскую деревню и не отпускало ни на минуту. Никогда Вульф не замечал за собой таких пагубных наклонностей, недостойных истинного арийца и позорящих белую расу. Впрочем, скорее всего, желание обуславливалось не внезапно проснувшимися отклонениями в психике Вульфа, а его отношением к гефрайтеру Мюллеру. Ну не любил рядовой своего командира отделения.