Улыбка бога

– Вот иди и дальше бегай, чего ко мне пристал, – огрызнулась девочка, опять укладываясь на кровать и отворачиваясь к стене.

– Алиса, – Александра укоризненно покачала головой, – ты же обещала мне не читать по ночам.

Девочка села и, обхватив руками колени, состроила самую разнесчастную мину.

– Но мне не спалось, мам, – сказала она плаксиво. – Ты же сама знаешь, как тяжело, когда бессонница.

Александра улыбнулась и ласково ее потрепала по белокурой пушистой голове.

– Ладно, отдыхай. Но чтоб впредь не засиживалась за книгой до утра!

Алиса торопливо затрясла головой и так «честно» вытаращила глаза, что сомнений не оставалось: читать все равно будет. И сделать с этой тягой к ночному чтиву ничего не возможно, разве только установить жесточайший контроль. Александра это знала по себе – несмотря на все заперты, она умудрялась читать и при свете ночника, и прожектора, светящего в окно с соседней стройки, и с фонариком под одеялом, и с парафиновой свечой. От последнего способа, правда, пришлось поспешно отказаться, потому что весь пододеяльник оказался в безобразных парафиновых кляксах. Мать, собирая постельное белье, обнаружила их, и Александре изрядно влетело.

И это безобразие происходило несмотря на то, что маменька постоянно держала дочь в ежовых рукавицах. Контроль и дисциплина у Зои Павловны всегда были на высоте, она великолепно справлялась с любой проблемой.

Вот из самой Александры контролер вышел никудышный. Единственное, что из всего воспитательного процесса она умеет делать хорошо – так это баловать детей.

«Видно, придется снова отправить Алису к бабке на перевоспитание», – мрачно подумала Александра.

– Мамочка, я честно-честно больше не буду! – завопила Алиса, будто прочитав ее мысли. – Только не отправляй меня к бабушке, ну пожа-а-алуйста!

– Я что, думала вслух?

– Нет, но я все поняла по твоему лицу. – Алиса захныкала и прижалась щекой к руке матери. – Я буду послу-у-ушной...

– Хорошо. Я тебе верю. – Александра нежно коснулась губами упругой щечки дочери и прикрыла ее плечи одеялом.

Тревога улеглась, но от пережитого волнения все еще слегка кружилась голова. Думая, что Алиса уже спит, Александра, по-прежнему сидя на краю дочкиной кровати, уперлась локтями в колени и положила лицо в сложенные «лодочкой» руки. Сейчас ее терзали запоздалые сомнения: стоило ли ей влезать в дела отца? Просил же он ее в письме: немного подожди... А она не послушалась и теперь, вполне возможно, невольно навредила ему.

– Ма-ам, – испуганно дернула ее за предплечье Алиса, – ты чего?

Александра вздрогнула от неожиданности.

– Да так, ерунда, – она тут же убрала руки от лица и попыталась улыбнуться.

Но Алису фальшивыми улыбками было не пронять. Она проницательно вгляделась в глаза Александры и покровительственным тоном, чем сильно напомнила свою бабушку, приказала:

– Ты должна мне рассказать, что случилось.

– Почему «должна»?

– Потому что тогда тебе станет легче!

– Алисочка! – Александра засмеялась и прижала ее к себе. – Ты у меня такая хорошая. Я очень тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. – Алиса уткнулась носом в волосы Александры, но тут же оторвалась и снова спросила: – Мама, так что произошло?

Опыт общения с дочерью подсказывал: ей легче уступить, чем отказать. Ни за что не отстанет, пока все не узнает. Но сказать правду в этом случае никак нельзя.

– Понимаешь, Алиса, – начала лихорадочно фантазировать Александра, – я прочитала в интернете не слишком приятные отзывы о себе, вот и расстроилась.

– Что-то серьезное о фирме написали? – по-взрослому забеспокоилась девочка.

– Нет-нет, пустяки. Некий аноним высказался в том смысле, что ему не понравилось общаться со мной. Дескать, я в разговоре с ним была груба. Я груба! – представляешь? Да когда я вообще себе с клиентами такое позволяла?!

– Мам, не расстраивайся. Это делается специально, чтобы тебе настроение испортить. И вообще, в интернете подобное называется «вброс дерьма на вентилятор».

– Алиса!!!

Девочка спокойно пожала плечами:

– А что? Так все говорят.

– Пусть все говорят, а ты не должна! Это некрасиво.

– Зато верно. Тем более, что наиболее полно отражает смысл происходящего. О чем-то или ком-то напишут гадости, сторонники вступятся, и – пошло-поехало. А, кстати, я вспомнила еще один термин для подобного поведения в сети – «троллизм». Те, кто пишет гадости – злобные тролли, понимаешь, мам? Им ни в коем случае нельзя отвечать, потом что этого они и ждут.

– Зачем?

– Какая ты непонятливая, – горестно вздохнула девочка. – Да оттого, что таким способом они поднимают свою самооценку.

– Надо же. И откуда ты только все знаешь?

Алиса зевнула и сладко зажмурилась, опять устраиваясь на подушке:

– Жизнь сейчас такая, мам, все надо знать. – Глаза ее закрылись, и она тут же сонно засопела.

– Ладно, отдыхай, завтра поговорим, – шепотом сказала Александра, легко касаясь губами лба дочери.

В соседней комнате весело лопотал телевизор, показывая что-то из жизни полярных сов. Выключив его, Александра заглянула в спальню к Мите. Мальчик сидел с книгой по истории на коленях и сосредоточенно читал. Увидев мать, он поднял голову и осторожно спросил:

– Мам, а можно мне пойти к Марку? Мы с ним договорились реферат вместе писать. По истории. Я, пока ты разговаривала, не хотел тебя отвлекать. Специально ждал, когда ты от Алисы выйдешь, чтоб спросить.

Александра взяла чашку из-под чая, забытую на подоконнике, и собрала в стопку рассыпанные книги. Потом повернулась к сыну:

– Митя, скажи, пожалуйста, как можно один реферат писать вдвоем? У вас что, коллективная работа?

– Нет, у нас разные темы. Но нам так интереснее работать, честное слово! И даже быстрее получается, чем по одному. Мам, ну пожалуйста!

– Ох, Митя, только не канючь. Ладно уж, иди. Но только смотри, ненадолго.

– Спасибо, мамочка!

Митю словно сдуло с дивана. Он быстро спустился по лестнице со второго этажа, накинул пальто и побежал на соседний участок, где жил его друг и одноклассник Марк. В доме воцарилась полная тишина. Даже кошки где-то попрятались и спали, а через плотно закрытые окна со двора не доносилось ни звука.

* * *

Когда поздно вечером приехал Лямзин, Алиса все еще спала. Митя же до сих пор не вернулся.