Улыбка бультерьера (Час дракона)

Что ни говори, а бандюк остается бандюком и во фраке миллионера, и в рубище нищего, и в карнавальном цветастом костюме японского ниндзя.

Бросаю пакет с баксами Белому. Он ловит и перебрасывает за ширму.

–  Оружие в карманах есть? - спрашивает Белый.

–  Есть, - отвечаю я.

Ха! Такого ответа он не ожидал (и никто не ожидал). Купились на сдачу арсенала в лесу. Между тем обидеться на меня и прошить автоматной очередью нельзя. Я честно признался, я хороший.

Белый уходит за ширму посоветоваться. Уже оттуда, из-за ширмы, отдает распоряжение:

–  Обезоруживайся!

Хм... "Обезоруживайся"... Какое интересное слово! Следует понимать: попробуй, мужик, сдать оружие так, чтобы не возникло повода тебя пристрелить. Изловчись, а мы, будь уверен, при малейшей возможности в тебя, родной, стрельнем.

Медленно лезу рукой в карман за сюрикэнами. Плавно вытаскиваю руку из-за пазухи. Ладонь открыта, звездочки-сюрикэны зажаты между пальцев.

Ну очень медленно (даже чересчур) вытягиваю руку вперед. Ладошка смотрит вниз, металлические многоугольники расположены вертикально - по три сюрикэна между каждым (не считая большого) пальцем.

Расслабляю тело, "пускаю волну" от стопы левой ноги к ладони вытянутой вперед правой руки. Я сознательно работаю на публику, точнее, на безумных мальчиков. Чем больше замусоренные мозги паствы уверуют в мою принадлежность к ниндзя, тем сложнее будет пастырям-умникам отыскать повод для моего убийства.

Пантомима с волной очень эффектна. Все тело неподвижно, извиваются только лишь отдельные участки, по которым "бежит волна". Цирковой номер под названием "мужчина-змея".

Волна доходит до кисти правой руки, задает импульс пальцам, и девять сюрикэнов синхронно взлетают вверх, будто сами собой.

Металлические многоугольники, плавно вращаясь, втыкаются в деревянный дощатый потолок. Хорошо воткнулись, ровненько, как по линейке.

Ну, чего, мальчишки? Показывали вам ваши цветные наставники похожие фокусы? По глазам вашим восторженным видно, что не показывали.

–  Я обезоружился и теперь надеюсь увидеть похищенного юношу.

–  Ты удостоен ги красного цвета?

Отвечать вопросом на вопрос - дурной тон. Не слушать собеседника - в одних случаях симптом шизофрении, в других - следствие плохого воспитания. Видимо, устав здешнего монастыря подобные тонкости и деликатности игнорирует. Ладно, я с самого начала играю по их правилам. Отвечу.

–  Да, я уже говорил.

–  Если ты, как говорил, удостоен ги цвета крови, значит, ты прошел испытание деревом?

Полный бред! Что еще за "испытание деревом"? Впервые о таком слышу. Наверное, опять местное изобретение. Ясно, что вопрос Белого - ловушка, ну да делать нечего, придется ломать комедию до конца.

–  Да, я выдержал это испытание.

Если сейчас спросят, в чем оно заключается, я не смогу ответить...

–  Дзэнин просит тебя показать свое искусство.

Какое искусство? О чем это он? По идее сейчас меня должны были попросить еще раз пройти загадочное "испытание деревом", и во время этого испытания я должен погибнуть. Пацанам тогда можно будет просто и наглядно объяснить: "Видали? Ихний красный ниндзя слабее нашего оказался! Не сдюжил".

Мягкие шаги по полу, и вплотную ко мне подходит старый знакомый в красном. В руках у Красного мои нунчаки.

–  У тебя, брат, хорошие нунчаки, - говорит Красный шепотом мне в ухо, делая упор на слове "брат", - из хорошего, старого бука. Пройти "испытание деревом" означает у нас выжить после пяти ударов палкой. Бук - тоже дерево, поэтому я буду бить тебя нунчаками. Приготовься показать свое искусство "держать удар".

Здорово они придумали "испытание деревом". Палкой можно по-разному ударить. Можно эффектно с замахом, показушно сильно и совсем безопасно для здоровья того, кого бьешь. А можно и по-другому. Внешне скромно, но смертельно...

Чтобы получить краповый берет, знак принадлежности к "элите", молодые десантники пробегают двадцати километровый кросс с кучей препятствий, а потом должны выдержать рукопашную схватку со свежими и бодрыми старослужащими. После утомительного кросса ни о каком серьезном спарринге не может быть и речи. Не нравится молодой десантник дедам - его в рукопашке все равно уделают, будь он хоть чемпионом карате, хоть кем, и не видеть парню крапового берета. Так же здесь, очень похоже, тот же принцип...

Красный придвинулся еще ближе (провоцирует меня, гад), подмигнул злорадно и прошептал совсем-совсем тихо:

–  Усы для конспирации сбрил, а?

–  Нет, - ответил я тоже шепотом. - Попался под руку острый осколок стекла, дай, думаю, побреюсь.

Мой собеседник побагровел. Это выглядело забавно: мужик в красном с красной рожей. Еще бы клеймо на лбу обнажить, картина получилась бы загляденье! А вообще-то я рад его злости, ею он прогоняет свой страх. Пройдет злость, и страх снова вернется, но уже более сильный, и это хорошо.

–  Разденься до пояса! - громко командует Красный.

Послушно раздеваюсь и понятливо подмигиваю судьбе.

И это в моей жизни уже было! Подвал, экзамен, садист в униформе...

–  По голове бить не дам, - говорю я Красному спокойным тихим голосом.

–  Бить буду по туловищу, - "успокаивает" меня экзекутор.

Сейчас многое зависит от того, насколько хорошо он знает секреты "двух палок".

Красный отошел от меня на несколько шагов, подбросил в воздух нунчаки, поймал их на лету и начал в бешеном темпе вращать палками в воздухе. Красиво. Совсем как в фильмах Брюса Ли.

Встаю в "позицию воздуха". Отхожу от канонической стойки лишь в одном разведенные в стороны руки сгибаю в локтях, так, чтобы кончики пальцев "смотрели" в потолок, дабы палачу было сподручней колотить по обнаженному торсу.

Подбадривая себя отрывистыми, яростными вскриками (опять же как Брюс Ли), Красный крутанул нунчаки над головой и нанес первый удар. Сверху вниз, наискосок, по ребрам.

Хвала Будде! Он не умеет драться нунчаками! То есть он думает, что умеет, считает себя мастером, обучен выписывать восьмерки в воздухе, перехватывать палки за спиной и еще множеству подобных трюков. Но он не знает главного: в финальной стадии удара, когда оружие соприкасается с целью, обе скрепленные цепочкой палки должны превратиться как бы в одну, вытянуться идеально прямой линией. Вот и все "секреты" нунчаков. Других нет. Красный же бьет с захлестом, эффектно, болезненно, но терпимо.

Однако и тот удар, что пришелся на мои ребра, способен запросто покалечить неподготовленного человека. К счастью, я владею техникой, которая в Китае называется "железной рубашкой". Мой мышечный корсет развит десятилетиями упорных упражнений, энергия из точки дань-тянь быстрее мысли течет навстречу удару, а короткий выдох сквозь полусжатые губы привычно помогает погасить болевые ощущения.

Зрелищем моего искалеченного, переломанного тела, корчащегося на полу в судорогах, тебе, браток, насладиться не удастся! Твое незнание и мой опыт оставляют надежду лишь на синяки и царапины.