Улыбка Мицара

Лорианский день был в разгаре. Робот выкатил тихоходный планетолет. В обычной воздушной среде он летает до острова за три дня. А в Большом Д-Поле Вселенной?

Тарханов поднялся в кабину. Планетолет повис над голубой пустыней.

– Даю Д-Поле, - услышал Тарханов голос Артема.
– Даю Д-Поле!

Тарханов успел еще взглянуть на часы, - было половина двенадцатого. А потом... Потом он почувствовал, как катастрофически уменьшается в размерах. Казалось, что ноги, руки, голова, туловище его таяли, словно сосульки под ярким солнцем. Он пытался анализировать, понять этот процесс, но не мог сосредоточиться ни на одной мысли. А вокруг струилось что-то вязкое, неуловимое и в то же время очень легкое.

Сколько это длилось? Мгновение или долгие часы? Пожалуй, то и другое. Когда Тарханов пришел в себя, планетолет уже плавно слускался на остров. Часы показывали половину двенадцатого. Только секундная стрелка, кажется, чуть передвинулась. Он не верил своим глазам, в то же время ощущая удивительную легкость во всем теле.

Он выбрался из кабины и с удивлением прислушался к себе: в нем что-то изменилось. Но что?

Подошел Артем:

– Ты чем-то удивлен, отец?

– Не могу понять, что со мной произошло. Ты не замечаешь никаких изменений в моей внешности?

– Нет.

– У меня такое впечатление, будто я заново родился. Ты все-таки присмотрись. Я не стал лилипутом?

– Да нет же! В Большом Поле всегда испытываешь это чувство таяния.

– Ты что, летал?!

– Почти каждый день, - отворачиваясь, сказал Артем.

– Куда же это?

– В экспериментальный центр Лории.

– Почему без разрешения?

– Ты не запрещал мне полеты. Потом - такое ощущение... Такое ощущение...

– Ты очень расстроил меня, Артем.

Артем виновато опустил голову и стоял, неловко отвернувшись от отца.

– Я, пожалуй, полечу еще, - сказал Тарханов.
– Попытаюсь разобраться в своих ощущениях. Д-Поле включишь по моему сигналу.

– Есть!
– Обрадованный Артем побежал к башне.

Тарханов поднял планетолет на пятьсот метров над уровнем моря. Внизу мерно катились волны. В бухте торчали антеннки. "Так и не побывал в гостях у челноков", - подумал он, нажимая кнопку скорости горизонтального полета. Планетолет медленно удалялся от острова.

– Включай, Артем.

И опять началось головокружительное сжимание тела, и опять Тарханов не мог понять происходящего. Чувствовал только, как по всему телу пульсирует что-то необыкновенно свежее, бодрящее, как бы озонирующее. Он увидел себя как бы со стороны, - маленького и беспомощного, и в то же время ощущал прилив новых сил. Сколько это длилось? Д-Поле выключилось. Тарханов увидел голубую пустыню, тополя, звездолет...

Посадив аппарат, он поднялся в кабину электронного диагноста. Может быть, машина лучше разберется в изменениях, происшедших в организме? "Если бы был жив Иван Васильевич..." - вздохнул Тарханов, усаживаясь в специальное кресло и нажимая кнопку "Проверка всего организма".

Он сидел, не шелохнувшись. Диагност шаг за шагом исследовал его организм. Последний раз Тарханов проверял себя полгода назад. Как и всякая умная машина, диагност был беспощаден в выводах - он нашел сотни нарушений в деятельности организма и предложил Тарханову лечь в анабиоз, чтобы затормозить разрушительный процесс. Тарханов, конечно же, не послушался.

Сегодня диагност что-то слишком долго изучал его. В душу Тарханова проникло легкое беспокойство. Неужели есть какие-то отклонения от нормы? Но ладно, главное в жизни он уже сделал. Ему, как Анану, пора превратиться в Пылинку Вселенной.

А диагност хорошо поставленным металлическим голосом заговорил четко:

– Ты совершенно здоров. В твоем мозгу исчезла усталость. Ты не болеешь лучевой болезнью. У тебя обновились наследственные клетки. Информация, которая хранится в моей памяти, свидетельствует, что ты был неизлечимо болен и тебе осталось жить сто шестьдесят три дня. А сейчас ты проживешь еще шестьдесят лет. Я никогда не ошибался.

Тарханов выключил машину.

В салоне, проходя мимо рояля, Тарханов не удержался и открыл крышку, робко и неуверенно взял аккорд, а затем, почувствовав прежнюю силу в пальцах, заиграл смелее.

– Отец!
– воскликнул Артем, появляясь в дверях салона. Пятнадцать минут назад с Земли стартовал звездолет.

Тарханов резко оборвал музыку.

– Наконец-то!
– прошептал он.
– Я побуду немного один, Артем. Кстати, на чем ты прилетел?

– На автоплане по Д-Полю.

– А кто же тебе дает Поле?

– Мой робот.

Тарханов покачал головой, но промолчал.

– Завтра я даю звездолету Большое Поле Вселенной?

– Да, Артем.

Возгласы то утихали, то вспыхивали с новой силой. Лунь ступил на зеленый ковер дороги, ведущей к звездам.

Земля была объята радостью - глубокой, всенародной, безмерной. На площадях городов установили объемные телеэкраны. Море цветов на улицах, бульварах, в руках землян.

На трибунах звездодрома, откуда много лет назад поднимался "Уссури" во главе с командором Тархановым, - тысячи представителей Земли, Марса, Венеры и Олимпийской планеты. В Звездном зале - лучшие умы человечества. Оживленно беседуют Рауль Сантос и Ирма Соболева. Академик Соболев, заложив руки за спину, прохаживается мимо макета "Уссури". Академик Козырев в светлом костюме и белой открытой рубашке что-то говорит членам делегации, отправляющейся на Лорию.

Ровно в семь часов вечера двери Звездного зала распахнулись. Впереди шли Мадия Тарханова и Линда Чарльтон в белых парадных костюмах. Традиционный порядок следования - впереди командор, за ним другие - был нарушен. Что ж, вполне объяснимо. Этим подчеркивалось, что отныне женщинам открыта дорога к звездам.

Колонна остановилась перед трибуной Председателя Верховного Совета Планеты. Командор Игнат Лунь, сделав два шага вперед, доложил, что экипаж звездолета "Тарханов" готов выполнить задание Земли, и вернулся на свое место. Глаза его встретились с глазами Ирмы. Ирма чуть улыбнулась Луню, глазами она сказала: "Спасибо, Инг". Он вопросительно посмотрел на нее: "За что?" Она приложила правую руку к сердцу: "За то, что помог найти себя, найти свое сердце". Так понял Лунь этот жест. "Будь счастлива, Ирма", - хотелось сказать ему, но она, кажется, поняла его и приветственно подняла руку.

Звездолетчики вышли на Круг почета. Солнце садилось за дальними горами. Лучи его падали длинными стрелами на серебристый корабль. Белые машины медленно двигались перед трибунами и наконец остановились у Дороги славы.

– Прощайте, земляне, - сказал Лунь.

Десятки тысяч голосов почти одновременно крикнули:

– До скорой встречи, звездолетчики!

Седьмой час звездолет двигался в космосе по Большому Полю Вселенной. Через десять минут земляне должны появиться в районе Лории, в двадцати тысячах километров от точки на острове Главной обсерватории. Расчеты составлял электронный центр "Уссури", и он не мог ошибиться.

Тарханов смотрел на секундомер. Стрелки бежали плавно, как бы оставляя за собой невидимый след. За секунду звездолет пролетит... Страшно даже вообразить скорость, с какой земляне приближаются к Лории.

Тарханову, привыкшему к земным скоростям, пусть даже к субсветовым, трудно было представить дистанцию между секундой и вечностью. Он и не пытался этого сделать. У него будто все отнялось, замерло, оцепенело. Артем происходящее воспринимал проще: следил за пульсатором, переговаривалсл с роботом и только, пожалуй, смеялся чаще обычного, радуясь предстоящей встрече с землянами.