Умама Везве

А потом симбионт шевельнулся.

Опираясь на руки, встал перед вскинувшей оружие Умамой.

Сгрёб со стола ранец и, держа наперевес, протянул вперёд.

Женщина оторопела. Солдат продолжал настойчиво тыкать в неё заливающимся младенцем. Молча и страшно. Не нападал. Просто на вытянутых руках держал тяжеленный ранец с открытым бронестеклом и наступал, наступал. А потом отступать стало некуда.

Симбионт, не дождавшись, что она заберёт малыша, положил ранец на пол и сам опустился на колени.

Движения у него были резкими и дёргаными. И ещё он молчал.

Умели эти твари разговаривать или нет, оставалось загадкой.

Между собой симбионты общались при помощи кода, с повстанцами – никак. Это была не война, где брали пленных, это было тотальное истребление.

Чёрная когтистая клешня потянулась к младенцу. Умама беспомощно дёрнулась, и клешня замерла.

Сквозь шлем ничего не было видно, но почему-то ей почудилось недоумение.

Не дождавшись никакой реакции, симбионт принялся откреплять ребёнка от ранца. Движения были уверенными, но грубыми.

– Ты что делать! – не выдержала женщина, отталкивая корявую лапу. Симбионт послушно застыл.

Умама подняла младенчика на руки и прижала к большой пухлой груди. Её сыновья были цвета кофе с молоком, а этот – как само молоко. Здоровый белый мальчик, злой и обиженный. На тельце краснели следы от трубок.

Симбионт попытался подняться, но не смог. Видимо, в экзоскелете почти не осталось энергии.

Через три дня должны были вернуться ребята из Заслона. Будет им на изучение и хороший целый ранец, и этот… недобитыш.

Если другие симбионты не придут раньше.

– Умри! – хрипло каркнула Умама. – Little shit!

В ответ симбионт завалился на бок, стукнувшись шлемом об пол.

Первым побуждением было добить.

Вторым – не тратить заряды, и так сдохнет. А чем меньше повреждений в экзоскелете – тем лучше. Правда, будет вонять, но чего только из таких не выковыривали.

Не удержавшись, Умама пнула его ногой. Прямо по бронестеклу – всё равно под замену. И ещё, и ещё, пока под тяжёлой подошвой не хрупнуло. Симбионт издал страшный булькающий вскрик. Стеклянная крошка посыпалась, как драгоценные камни, а за ней… за ней был взгляд.

***

Глупая женщина никак не могла понять, что ей нужно начать производить кормосмесь. Она производила только бестолковые звуки. R-12 знал, что повстанцы живут на инстинктах. Оставалось надеяться на них.

Видел симбионт очень плохо, сенсоры поломались не только в экзоскелете, но и в самой личинке. Надо было торопиться.

Может, если состыковать зародыша с податчиком кормосмеси, глупая женщина поддастся инстинктам? Как выглядит процесс, R-12 не очень хорошо представлял. Но повстанка должна разобраться. И податчик у неё хороший, большой и пухлый.

Инстинкты сработали как надо. Глупая женщина сама потянулась к зародышу. А вот экзоскелет отказал окончательно. R-12 упал, чувствуя, как личинку отключает от всех систем. Системы обогрева и охлаждения беспокойно поборолись друг с другом, кидая тело то в жар, то в холод, а потом экзоскелет замер. На личинку навалилась непомерная тяжесть. Без воды он пролежит так ещё три дня. Торопиться некуда. Зародыша до базы не доставил. Может, повстанку перехватит поисковый отряд, и у него ещё будет шанс стать частью Машины. Может, нет, и тогда его истребят другие симбионты.

Инструкция выполнена правильно.

Зачем глупая женщина принялась его пинать, он не понял. Такие удары никому не способны причинить повреждения. А он уже и так фатально повреждён.

Нелогично.

Бронестекло в шлеме окончательно докрошилось, и обитый сталью носок тяжёлого ботинка пришёлся прямо по личинке, по тому месту, где на входе в организм стояли воздушные фильтры. Немножко брызнуло органической жидкостью. Отсутствующий экран не выдал сигнал повреждения, но почему-то всё заволокло красным. Звук родился сам собой. Утробный, как будто изнутри, из того места, где в организм входила трубка для подачи кормосмеси. Звук шёл не из передатчика. Он никогда не издавал таких. Подобные доносились только от повстанцев. Но он – не они. Он – другой. Он лучше. Он… боится?

Женщина замерла. Потом присела на корточки. Зародыш беспокойно шевелился у неё в руках.

Конец ознакомительного фрагмента.