Умение

С её-то возрастом.

Когда же демон не добилась того, чего хотела, то просто развернулась, продолжая тихо посмеиваться, и не спеша скрылась в своём родном Аду. И когда все три хвоста скрылись в другом измерении, то девушка поднялась на ноги и, привычно протянув руки вперёд, стала закрывать врата. К этому времени руки уже начали болеть от тяжёлых цепей.

Собираясь уходить, Вайпер услышала, как её окликнул до боли знакомый человек. Кого-кого, а его она сейчас увидеть совершенно не хотела. Даже вспоминать о его существовании не горела желанием. Но вместо этого он снова и снова появлялся в её жизни, не давая хотя бы немного отдохнуть от него.

– Привет, - Фонг стоял позади своей старой знакомой на небольшом холме и улыбался. – Не против, если я к тебе присоединюсь?

Девушка недовольно зарычала и, резко обернувшись, посмотрела на своего нового собеседника. Такое развитие событий ей совершенно не нравилось. Он планировала самостоятельно добраться к месту, которое ей назвала демон, а не тащиться вместе с этим придурком, с которым у неё было, к сожалению, общее прошлое.

– Против! – крикнула Маммон. – Исчезни!

– Да будет тебе, - Фонг начал не спеша идти по направлению к своей знакомой.

Это постоянное спокойствие мастера боевых искусств всегда бесило. Он был больше похож не на обычного человека, а на какого-то робота, в чью программу почему-то забыли внести эмоици. Даже Маммон, которая всё держала в себе, была более «живой», нежели он. Но больше всего раздражало то, что девушка никогда не могла понять, что у него на уме.

– Я тебя терпеть не могу! Когда ты это поймёшь?! – единственное, что смогла сделать девушка, так это просто ускорить шаг в надежде на то, что она сможет хоть немного оторваться, хотя раньше подобные действия не особо помогали.

И сейчас ничего не изменилось. Китаец быстро поравнялся с ней, продолжая смотреть на неё сверху вниз, в то врем, как Вайпер в мыслях уже придумала несколько способов его убить. Но, к сожалению, возможности воплотить свои мысли в реальность у неё не было. Что-то внутри не позволяло ей вызвать Жадность и покончит со всем раз и навсегда.

– Ты же помнишь, что говорила Ария? – достаточно спокойно сказал Фонг, пристально всматриваясь в наполовину закрытое лицо знакомой, пытаясь уловить как можно больше эмоций, дабы понять, что она думает по этому поводу.

Девушка тяжело вдохнула и коротко утвердительно кивнула. Слова Джиглио Неро до сих пор временами гулким эхом отдавались в голове. И как бы шаман не пыталась начать жизнь с чистого листа, прошлое в лице Деймона и семейства женщин с голубыми-голубыми глазами не давали так сделать.

– Как это забыть? – Маммон опустила голову. – Ладно, идём.

Противостоять последней воли Арии она не могла.

Комментарий к Глава IX. Проблемы

* - так у меня персы говорят по-английски.

========== Глава X. Старания ==========

Время почти прошло,

Свобода больше не свободна.

Замерло наше сердце,

И коротка наша смерть.

Человек находится в сплошном мучении!

Человек находится в сплошной нужде!

Время почти вышло,

И наша игра окончена.

Вон, игра окончена!

Вон, игра окончена!

Laibach - Das Spiel ist aus

Сицилийское солнце нещадно палило, будто намеренно пытаясь убить всю жизнь везде, куда только могли дотянуться его лучи. Хотелось куда-нибудь спрятаться и окунуться в столь желанную прохладу, без которой сейчас было очень трудно жить.

Но некоторые люди уже давно привыкли к такому климату, проживая здесь ни один год, а для других покинуть это место означало потерять всё, за что они столько времени боролись. Возможность отказаться от шанса обрести желанное была больше похожа на психическое отклонение, чем на нормальный поступок.

Для шаманов, которых не будут принимать, скорее всего, даже ближайшие лет сто, было непозволительной роскошью бросить всё и снова вернуться к той жизни, в которой общество пыталось их всячески уничтожить.

И подобное встречалось повсеместно. И в Европе, в которой несколько столетий горел яркий огонь инквизиции, и в Азии, где хоть и частично признавали шаманов, но всё равно недолюбливали и побаивались, и в Америке, где старались держаться подальше от «больных» людей, которые разговаривали сами с собой, и пытались их упечь в психбольнице, дабы уберечься самим.

От такого отношения общественности абсолютно все шаманы озлобились и некоторые даже были готовы в любой момент перегрызть глотки таким же, как и они сами. Сохранять здоровый рассудок в сложившейся ситуации становилось всё сложнее с каждым годом, посему Турнир не предвещал каких-либо изменений в ближайшее время.

Было достаточно много проводников душ в потусторонний мир, которые лишились абсолютно всего, ради чего жили, и сейчас им просто нечего терять. Именно из-за этого некоторые участники и отправились на другой конец света, чтобы получить артефакт, благодаря которому можно добиться исполнения своих самых сокровенных желаний.

А осуждать их было сложно.

Неуверенно ступая по грунтовой дороге, Хром со страхом осматривалась по сторонам, прижимая руки к груди и отводя взгляд каждый раз, когда на неё обращал внимание кто-нибудь из других шаманов, присутствующих здесь. Ей было не по себе от того, что в одном месте собралось столько разных людей, но и уйти было уже поздно.

Она не для того проделала столь длинный путь из Японии в Италию, не для того возложила свои надежды на тот артефакт, не для того пообещала сама себе стать сильной, не для того… На самом деле ей просто не позволит так поступить Занзас, который абсолютно всё время находился рядом и контролировал каждое её движение.

Дух ещё сильнее хотел победить в Турнире, нежели его партнёр. Он всю дорогу только то и делал, что рассуждал о последствиях столь желанного события. Будто мужчина даже не думал допускать тот факт, что могут оказаться люди, которые окажутся сильнее. Да и сама японка не отличалась особыми умениями. Она могла легко подвести своего напарника, несмотря на все старания.

Никаких сил оставить Занзаса без помощи не было и в помине. Докуро прекрасно понимала его, поэтому отказаться от всего, к чему шла долгие годы, было непозволительно. Бросить человека, у которого больше ничего не осталось, слишком жестоко. Понимание чувств других людей не давало делать то, что требовало общество, сломавшее столько ни в чём неповинных судеб.

Хотелось немного приостановить духа, который по привычке, обретённой ещё при жизни, шёл очень быстро. Но что-то внутри не позволяло даже открыть рта, не то, чтобы начать говорить. Девочка боялась задеть чувства своего напарника. Хоть тот и не рассказывал всё о своём прошлом, но ей чего-то казалось, что у него в жизни не было так гладко.