Умная судьба
Шрифт:
– Да нет, это я так, просто, - Вовка снова косится на меня.
– Я тоже не стесняюсь. Пошли?
– Ну и всё, пошли, - пацаны встают с дивана, Белов смотрит на меня уже открыто, я ободряюще ему киваю, он кивает мне, выходит из кабинета, Пашка следом, но, остановившись на пороге, оглядывается на меня…
Вот ведь Пашка, вот сейчас у него в глазах столько этой лукавой хитрости, что… Я показываю Пашке кулак, он делает успокаивающий жест, - мол, не боись, пап, это я так, всё пучком, просто поплещемся, Пулька же с нами, да и вообще…
Пацаны ушли в ванную, сейчас они запустят джакузи, и я спокоен,
– Папа, - ко мне заглядывает Тимка, - а если они меня топить будут, я тогда их самих. Тогда. Или заплескаю, я тебя предупредил, и тогда Пашка пускай сам тогда воду вытирать будет тогда!
– Утоплю всех троих. Тогда!
– обещаю я Пульке, тот, подумав чуток, кивает мне, машет белой ласточкой новых плавок, и мчится занимать лучшее, по его мнению, место в джакузи…
Я точно знаю, что ощущение счастья непреходяще, и уж если Умная Судьба дарит тебя им, то этот дар навсегда, он извечен, и только унылые, не умеющие чувствовать извечное, лишь эти несчастные глупцы, обделённые Судьбой, уверяют вас и меня в обратном. Пожалеем их, - дурачков ведь принято жалеть…
Нет, друзья мои, это сейчас будет не отступление, это…
А впрочем, - как вам угодно. Пусть и отступление, я же говорил, что примат формы не довлеет надо мной. Ну, я так думаю. Наверно.
Ладно, я хотел поговорить, - поговорить уже в конце моего рассказа, - ведь скоро, скоро уже я закончу, пойду вытаскивать из ванной Белова, ведь сто пудов, дрыхнет там поганец…
А, да, - поговорить. Так вот. Я хотел поговорить, - рассказать, - о многом, о столь многом, что и не уложиться мне ни в рамки этой формы, ни в целый роман, даже буде решуся я на подвиг сей. Этот роман получился бы… Нет, «длинной в жизнь», - это штамп. И штамп непригодный даже не в силу своей затасканности, а в силу своей неадекватности, ведь жизнь, это лишь текущее изменение в череде бесконечных изменений, и всего не высказать, так устроено.
Я очень надеюсь, друзья мои, что и у вас есть нечто подобное в этой жизни, - многой из череды бесконечных. И если вы чувствуете, если вы понимаете так же, как и я, то и в других жизнях вы будете с нами, так или иначе.
Роман. Хорошо бы… Сколько всего хотелось бы ещё с вами обсудить, - многое, очень многое. Но ведь… Да нет, я не отсылаю вас сейчас к другим моим вещам, там всё чуть по-другому, ведь и они тоже суть части, срезы, мелькнувшие тени, пойманные моим сознанием, и ваше право, принимать эти тени за части нашей жизни, или…
Вот что я вам скажу: - попробуйте сами. И вам ведь дано ловить такие же отражения, преломленные любовью и счастьем. Так ловите, и фиксируйте, и читайте, и давайте читать другим, - не волнуйтесь за качество, это шорох орехов, вы пишите… сердцем, и качество будет непременно. Каждое слово, каждое зафиксированное движение Любви, - это уже не миг, это не мимолётно, это будет жить всегда, в череде жизней и Миров, - это так, это мне не надо даже вам и объяснять, вы же и сами так чувствуете, не так ли? Ну и всё. Тогда.
А теперь назад, в лето, ко мне с Беловым, Пулька там дрыхнет у нас в гостиной на ковре, Пашка тоже сейчас пойдёт спать… или не спать, и мы с Вовкой…
Э-э, вернёмся, друзья мои…
Да, время одиннадцать, и
Тимку сморило. Как я завидую такой усталости, - сейчас, у меня взрослого, совсем другая усталость, а Пулька сопит на ковре, сморенный самой лёгкой и приятной усталостью в жизни, усталостью детства нормального мальчишки, у которого есть отец и старший брат, и они до самозабвения любят этого мальчишку, спящего на ковре в нашей ампирной гостиной…– Вовка, вот такой он самый лучший, - Пашка сидит на ковре возле Тимки, Вовка с другой стороны.
– Пап, ну что, надо его на кровать. Я сам отнесу, и тоже буду ложиться, я же сегодня почти и не спал…
– Из-за меня? Паш, прости…
– Да ну, пап! Так, одному скучно что-то, ты ведь… а Пулька в городе был… Ну, ладно, Вовка, ты если хочешь, кино досматривай, пап, пойдём, постель разбери Тимке-е-е…
Пашка зевает во весь рот, и это не притворство, я же знаю своего старшего сына, он сейчас хочет спать по-настоящему. А у Белова сна ни в одном глазу…
Уложив Тимура, я жду, что Пашка что-то мне скажет, но он уже разобрал свою койку яхтенного матроса, и лишь машет на меня рукой:
– Пап, я, и правда, чо-то спать хочу, пока…
– Да, Паш, спокойной ночи. И это… ты ничего?
– Я ничего, а ты чего? Вали давай, и не забудь, - ты обещал.
– Что?
– Как что? Вот даёт, - что… Рассказать!
– Павел, я тебе серьёзно говорю! Если ты не…
– Ну, всё, всё, иди. И пап… я тебе спокойной ночи не это… не желаю. Ну, всё, сказал! Молчу, я сплю уже, вообще…
Я выхожу из комнаты моих сыновей, закрываю дверь, некоторое время стою в холле, - что это?
– я, кажется, волнуюсь?
– и руки… Да ну, к чёрту! Как пацан, в самом деле… Да и не будет ничего, Белов сейчас досмотрит кино, и тоже ляжет спать, а я… Белов, Белов…
– Ну, что там?
– Да они щас, по ходу, с этими бабками смоются… а эти, которые их спёрли, теперь за ними гоняться будут.
– Мда.
– Да ну их в ж-ж… к чёрту. Надоели, как тут выключать, Ил?
– Дай пульт. И второй тоже, смотри, так выключаешь Ди-Ви-Ди, так ресивер, вот, и телевизор. Всё. Ну, спать, что ли? Завтра рано встанем…
– Да ну… а чо рано, подумаешь, в полседьмого, бывает, что на рыбалку и то раньше…
– Блин, диск забыл из плеера достать… Не хочешь спать, значит? Так. Пойдём, всё-таки, в кабинет, я тебе постелю, там посидим, может и заснёшь.
– Там же у вас тоже телек есть, пойдёмте.
И мы идём в кабинет, я на ходу выключаю свет в гостиной, в холле, остаётся слабая подсветка карнизов и плинтусов. В кабинете Вовка усаживается в кресло за моим столом, - ладно, - я беру из ящика постельное бельё, - стелить диван у меня, это пара секунд…
– Готово. Эта, пожалте, барин, постеля готова, - но Вовка не идёт на диван, хм, он сидит в кресле и, - ну да, - глаза светятся лукавством.
Тогда я демонстративно отряхиваю сзади свои лёгкие брюки, осторожненько сажусь на его постель, тут же вскакиваю, тщательно расправляю воображаемую складку на простыне, и сажусь снова, ещё осторожней, с самого краешка…
– Вот тебе смешно, Белов, а напрасно, я тебя сразу предупреждаю, таких церемоний ты в Абзаково у нас не дождёшься.
– Это почему?
– Белов решается, встаёт с кресла, и вот он уже рядом со мной, на диване…