Умные мысли, которые делают тебя дурой
Шрифт:
Внук навещал старушку, не ругайте внука, он появлялся, когда мог, старушка спрашивала, как дела, улыбалась, радовалась, но почему-то каждый разговор сводила к нравоучениям и неожиданным насмешкам.
– Что ж бабку-то свою забыл совсем, красавчик? А? Работа у тебя… А у меня вон смерть в окно стучится, дай хоть посмотрю на тебя в последний раз.
Внук что-то отвечал, но Лидь Иванна, разумеется, не слышала, она имела манеру пропускать чужие реплики мимо ушей, коварно улыбаясь.
– Не понимаю я твою работу…
О, тут она умело изобразила любопытство! Головка на бочок, наивная улыбочка, прищур… Это был всего лишь
– Это что же за работа? Программист? Мы никаких программистов не знали. Мы работали честно, с людьми, в коллективе, а ты целый день дома сидишь, ломаешь глаза в компьютере…
Внучок кивал и улыбался, в отличие от сестры-артистки, которая сразу же поддавалась на провокации, и потому в квартирке почти не появлялась. Все удивлялись, в чем секрет его невозмутимости, секрет был прост – маленькие наушники, он разговаривал с бабушкой в наушниках, и пока она покусывала его между ласками и бухтеньем, он слушал свою музыку и кивал учтиво на все ее придирки. Хороший мальчик, по жестам, мимике он чувствовал, что бабушка заходит на пике, и в этот момент поглаживал ее маленькую сушеную лапку.
Мирная беседа не приносила старой вампирше удовлетворенья, в последнее время в своих ненасытных попытках испить побольше крови она перестала щадить даже любимого внука. Когда он снял наушники, чтобы учтиво распрощаться, «бегу, бегу, работа, бабушка, работа», она не утерпела и укусила его на прощанье.
– Не говори мне про свою работу! Разве это работа? Мужчина должен быть на производстве! Или в армии! Он должен честно зарабатывать свой хлеб, чтоб был почет! Чтоб уважение!.. Опору детям нужно дать! Пример!.. А ты?.. Авантюрист! Программы пишет он! Какие там еще программы?!.. Работаешь на Билла Гейтса! Обслуживаешь Америку! Отец в твои годы был начальником цеха!.. Все здоровье, все сердце свое отдал государству, мальчик мой… А ты… приспособленец!
Внук снова улыбнулся, Галин Петровна, которая стола рядом и эту истеричную реплику слышала, понадеялась было, что все обойдется, что на том и закончится, но, к ее ужасу, внучок повел себя странно. Он сначала похлопал, картинно выдал бабушке аплодисмент и поклонился.
– Отлично! Браво! Бабуля у нас в отличной форме! Талант не пропьешь!
Затем внук пошел в коридор, нахлобучил себе на плечи бабушкин гроб и ухитрился пропихнуть его в квартирку, в комнату, где возлегла наша Панночка. Наглец поставил гроб прямо на полированный гарнитурный стол.
– Точно вписался!.. Теперь, бабуля, ты нормально можешь репетировать… Переложить тебя?
Галин Петровна схватилась за сердце, кинулась к племяннику:
– Не шути, умоляю, хоть ты не шути, мне и одной шутницы хватает…
Но старуха уже в мизансцену вошла, уже задыхалась, изображая конвульсии.
– Не трогайте мой гроб! Бессовестный! Я не позволю! Ты повредил мой гроб! Ты мне порвал обшивку!
– Обшивку корабля… – хихикнул озорник.
– Бархат! – завизжала Панночка, – Галя! Он мне порвал обшивку!
– Все цело мама, не волнуйся, цела твоя обивка… обшивка… все цело… Успокойся… Господи! Что делать?!
– Уходи! – визжала бабушка на внука. – Не допускаю тебя! Хамлет! Галя! Посмотри, какой хамлет! На похороны не допускаю!
– ХамлЕт-ГамлЕт! – шутил бессовестный внучок, и как ни в чем не бывало спросил трясущуюся Галин Петровну: – Что с
гробом? Оставить тут?..Нет, разумеется, терпеть ритуальную продукцию на обеденном столе Галин Петровна не согласилась, заставила внука вернуть гроб на место, побежала к электрику, чтобы мальчик один не надорвался, и когда они вдвоем этот бешеный гроб выносили, она следила внимательно, чтобы на обратном пути обивку не цепляли за косяк.
– Потише, потише, потише… – повторяла она, вероятно, у нее начался нервный тик, так бывает, – потише, потише, потише…
В спину летели проклятья, старушка обещала переделать дарственную, лишить наследства всех, переписать свою коморку государству и завещать ее бедной Жене электрика, которая стояла тут же в проходе и крестилась.
– Подлец! – разгулялась старуха. – Весь в мать! Я думала, он наш, а он пошел в ее породу! Весь в мать свою, хабалку, она сыночка моего угробила…
– Прости меня, тетя, – извинился молодой провокатор. – Она меня доконала, не представляю, как ты с ней справляешься…
– Деточка моя, – шептала ему Галин Петровна, боязливо посматривая на дверь. – Это же старый больной человек, ты пойми… На кого тут обижаться? У нее головные боли, у нее желудочные колики, все мышцы атрофировались, недостаточность сердечная, кровообращение страдает мозговое… Нельзя, ты пойми, мы не можем подходить к старикам с той же меркой, что к здоровому человеку…
– Галя! Галя! – звала ее мать. – Срочно! Зови ко мне нотариуса!
– А, может быть, правда, – спросил племянник, – позвать нотариуса? Мне не нужна ее квартира…
– Не обращай внимания! Ну что ты слушаешь ее? Это же не она кричит, это ее болезни…
– Да, тетя, все понятно, все понятно, – кивал молодой наглец, и перепуганная Жена электрика кивала вместе с ним. – Больная печень провоцирует депрессию. Желчный пузырь – раздражение. Сосуды – истерику. Я все понимаю… Но ведь мозги остались у нее, мозги не отказали, я уверен! Она недавно мне звонила среди ночи, и знаешь, что спросила? Просила подсказать ей, для кроссворда, «Рок-группа из Ливерпуля, основанная в 1960 году, пять букв»!
Галин Петровна успокаивала мать весь вечер, повторяла, что мальчик хороший, не пьет и не курит, что он вылитый брат, что похож он на брата и на нее, на мамочку, на бабушку похож, артист такой же, и ничего плохого не хотел, просто у них сейчас такой молодежный юмор.
– Давление! Я умираю! – стонала Лидь Иванна. – Хамлет! Он меня убил! Галя, принеси мне тонометр! Где тонометр? Я тебя просила оставить мне тонометр на тумбочке… Не тот! Ты мне не тот оставила! Ты положила свой, а мне нужен мой! Где мой? Найди мне мой старый тонометр, мне твой не нравится, я твои кнопки не понимаю…
«Не понимаю твои кнопки» – последнее она совсем безобразно прохрипела, перевернулась на живот и начала лупить по кровати синими костлявыми ножонками. Галин Петровна стала мерять ей давление, но капризная старуха выдергивала руку из манжеты, требовала старый тонометр с фонендоскопом, и перепуганная Жена электрика побежала звать соседку-медсестру.
– Это кто у нас шумит? – явилась непробиваемая медсестра. – Это кто у нас сегодня такой веселый?
Медсестра откапывала алкоголиков по всему району после белой горячки, усмирить старушку для нее было как пощелкать семечки. К тому же посторонние люди действовали на старуху всегда успокаивающе, с медсестрой она бузить не стала.