Умоляй меня

— Если будет свадьба, ты останешься, чтобы засвидетельствовать это событие?

Мерсер помог ей подняться со своего места и заключил в объятия. Он ощущался хрупким в ее объятиях.

— Я пропустил свадьбу Циннии. Твою не пропущу.

Они обнялись во второй раз, прежде чем Луваен направилась к большому залу. Цинния окликнула ее:

— Ты сейчас сделаешь это?

Она сделала паузу и пожала плечами:

— Почему нет? Он, наверное, наелся до отвала из одного из флаконов с пойлом Эмброуза. Лучшего времени не найти.

Она вышла из кухни, сопровождаемая смехом своей семьи.

Спальня Эмброуза превратилась в переполненный зал для собраний. Гэвин занял табурет у кровати, пока Эмброуз спорил с Магдой о том, кто должен приготовить следующую настойку. Джоан и Кларимонда стояли на страже по обе стороны кровати: одна взбивала валик и подушки, в то время как другая разглаживала покрывало на Балларде. Хозяин этого владения откинулся на подушки, стеклянные глаза и отсутствующая улыбка — верные признаки того, что он действительно был опоен.

Они все повернулись и уставились на Луваен. Ее бравада испарилась. Однажды она отклонила просьбу Балларда остаться с ним в Кетах-Торе из-за своего отца. Что, если он отвергнет ее? Она нахмурилась. Ему лучше не отвергать ее, иначе она задушит его одной из подушек!

— Можно оставить нас на минутку?

Магда обменялась красноречивым взглядом с Эмброузом, прежде чем выпроводить Гэвина и девочек из комнаты. Колдун шел последним. Он остановился рядом с ней, вглядываясь в ее серьезное лицо:

— Какие бы мрачные новости ты бы не собиралась обрушить на его голову, это не может подождать?

— Нет.

— Луваен…

— Эмброуз, — сказала она резким шепотом. — Если хочешь знать, я собираюсь сделать предложение, — ее щеки вспыхнули, когда он округлил глаза и поднял брови. — А теперь уходи.

Губы волшебника сжались в тонкую линию от сдерживаемого смеха, а не от гнева. Его плечи начали трястись, а глаза заблестели. В конце концов, он решил прикрыть рот рукой, чтобы заглушить смех. Он все еще посмеивался, когда она буквально вытолкала его из спальни и захлопнула за ним дверь. Луваен расправила юбки, повернулась и свирепо посмотрела на Балларда.

Он просто улыбнулся ей:

— Ты вернулась, моя красавица, — он откинул одеяло. — Я приберег для тебя местечко.

Луваен обошла корзину с бинтами и поднос с мазью и встала в ногах кровати:

— Я хочу кое-что сказать.

Он перестал улыбаться, и мечтательный взгляд исчез, сменившись взглядом острым, как у хищной птицы. Его плечи напряглись, а изможденные черты лица стали еще тоньше:

— И что же?

Она сцепила руки за спиной, чтобы скрыть их дрожь. Ее слова срывались с губ в запыхавшемся порыве:

— У меня нет желания снова покидать Кетах-Тор, Баллард. Я хочу быть твоей женой и рожать тебе детей. Ты женишься на мне?

Последовавшая тишина угрожала задушить ее. Луваен стиснула зубы так сильно, что у нее запульсировало в ушах.

Баллард смотрел на нее еще одно столетие, пока широкая улыбка не растянулась на его лице.

— Некоронованная королева, — сказал он. — Я думал, ты никогда не спросишь.

Она вскрикнула, когда он попытался подняться, и прыгнула на кровать, вдавливая его в подушки. Он упал назад с возгласом «умпф!»

— Ты с ума сошел? Ты не можешь вот так просто выпрыгнуть из постели.

Он прижал ее к своей груди, положив тяжелую руку ей на бедра.

— На случай, если ты не заметила, моя милая строптивица, это не я прыгаю вокруг да около, — он осторожно притянул ее к себе. — Я знал, что смогу заманить тебя обратно, так или иначе.

Он приподнял ее подбородок и поцеловал. Луваен вздохнула ему в рот, ощущая тепло, мягкость и приторную сладость. Разговор дразнил ее память, и она прервала поцелуй, нахмурившись:

— Эмброуз сказал, что только его яды сладкие на вкус.

Баллард поморщился:

— Он солгал.

Она отпрянула:

— Я убью его, — воспоминание о том отвратительном на вкус отваре, который он дал ей после того, как она чуть не утонула, все еще заставляло ее язык скручиваться обратно в горло.

— Нет, ты этого не сделаешь, — он притянул ее обратно к себе. — Ты останешься здесь со мной. Если мне придется задержаться в этой постели, то и тебе тоже.

Она потянула его за кончики волос:

— Нет, пока ты не ответишь на мой вопрос, — он развеял все сомнения, которые мучили ее, своей реакцией на ее предложение, но она все еще хотела услышать окончательное «да».

Он постучал пальцем по губе, словно размышляя над самым трудным из вопросов:

— Несомненно, в Монтебланко есть люди, гораздо более подходящие тебе, чем покрытый шрамами лорд небольших владений и никем не признанный. А как насчет мясника?

— Женат, имеет тринадцать детей.

Он присвистнул:

— Впечатляет. Булочник?

— Овдовел. Четыре раза за шесть лет.

Морщины прорезали его лоб:

— Это либо подозрительно, либо к несчастью.

— Очень, — в восторге от игры, но с нетерпением ожидая ее окончания, она продолжила с того места, на котором он остановился. — Мастер по изготовлению свечей — женщина, которая, мудро, я могла бы добавить, решила не выходить замуж и не рожать детей, а лишь время от времени заводить любовника. Я не хочу быть случайным любовником.

Баллард усмехнулся:

— Ты понимаешь, что любые дети, которых я могу зачать, не будут похожи на Гэвина?

— Ты понимаешь, что любые дети, которых я рожу, не будут похожи на Циннию?

— Если бы меня это волновало, я бы женился на Циннии, — он поцеловал ее правое веко, а затем ушибленное левое: прикосновение бабочки к ее ресницам. — Ты смелая, Луваен Дуенда.

— Я бы бросила вызов богам и королевам, чтобы сделать тебя своим, Баллард. Завоюю королевство или два, если потребуется.

Он не улыбнулся ее заявлению. Его пальцы прошлись по ее голове, пробежались по прядям, выбившимся из ее беспорядочной косы.