Умоляй меня

Женщина, которую Тень прислал мне, кормит меня из трубочки. Я послушно пью, хотя не чувствую ни вкуса, ни запаха. Она же не дает мне сходить в туалет. Я терплю, мне унизительно мочиться в судно.

Не могу спросить ее, сколько еще буду прикована к постели. Хотя какая это постель?

Усмехаюсь и тут же жмурюсь от боли.

Когда входит Тень, мне становится страшно. Я не знаю, кто был тот белый убийца, но оставил он меня только по приказу Тени.

Хоть в подвале и горит тусклая лампочка, лица Тени снова не разглядеть. На нем всегда капюшон и маска. Зачем он носит их в своем же доме? Чтобы я потом его не узнала? Значит, собирается выпустить меня?

Не убьет?

– Ты принадлежишь мне, – хрипло говорит он. – Хочешь жить – слушайся.

У него хриплый скребущий голос. Мне не нравится. Мне все в нем не нравится, но я соглашаюсь. Мне просто надо дотянуть, пока отец разыщет меня.

Тень уходит, и я вздыхаю спокойнее.

На три дня о нас как будто забыли. Все.

Я радуюсь, что могу вставать и сама ходить в ведро. Что пусть шепотом, но говорю. Женщина отказывается помочь мне. Ее никакими деньгами не перекупить. Она боится. Пусть не говорит, я вижу это по глазам.

Каждый день она ставит мне капельницу. Когда я пытаюсь отказаться, предупреждает, что позовет Тень и все равно проведет процедуру.

Лучше капельница, чем Тень.

Но больше всего меня беспокоит, что отец так и не объявился. Я жду его каждую минуту, когда не сплю. Сколько ему нужно времени, чтобы вычислить и убить Тень?

Больше, чем есть у меня.

На четвертый день Тень возвращается. Кивком головы в капюшоне прогоняет сиделку. Присаживается на корточки рядом со мной. Я молчу. Снова вздрагиваю.

– Завтра приедет врач, – говорит он. – Переоденься.

Только теперь я замечаю в его руке пакет.

Я все еще в испорченном свадебном платье. Точнее, в корсете от него. Пока мне было плохо, я не замечала. Меня больше волнует грязь и запах. Я мечтаю о душе и о своей постели.

Но попросить об этом похитителя не решаюсь.

Я беру протянутый пакет и не двигаюсь. Он тоже сидит. Ждет.

Чего?

– Он снимет тебе ошейник и проверит шею.

– Хорошо, – шепчу я.

Тень подается вперед, и теперь я вижу, что он в маске. Зря старается. Я узнаю его по глазам. Из тысячи человек – его глаза я узнаю сразу!

– Теперь переодевайся, Карина.

И только тут я понимаю, что он останется смотреть. Я беспомощно оглядываюсь. Что если потушить свет? Пусть он тусклый, но даже его слишком много, когда за мной собирается подглядывать чужой и неприятный мне тип.

– Я могу потом?.. – шепчу, прижимая пакет к груди.

– Нет, – ожидаемо хрипит он в ответ.

– Тогда я останусь в своем, – отшвыриваю принесенную им одежду.

– Нет.

– Я не могу раздеваться при тебе, – в последней попытке отговориться объясняю ему.

– Я твой муж, – насмешливо отвечает он, – хочу видеть.

– Ненадолго, – вспыхиваю я, хотя обещала сама себе не вступать с ним в разговоры.

– Разве? Я буду связан с тобой на веки вечные, дорогуша, как в сказке про принцесс. Папа читал тебе на ночь такие?

– Папа найдет меня и расторгнет брак, – плюю я ему в скрываемое лицо.

А в следующую секунду он рывком поднимает меня с матраса и придавливает к холодной бетонной стене. Не глядя разбивает единственную лампу, и мы тонем в кромешной темноте.

Вот тогда я чувствую его злое дыхание. Тень снял маску, но я все равно не вижу его лица, зато слышу злорадный шепот.

– Расторгнет? На каком же основании, если ты сама дала согласие выйти за меня?

Я молчу. Знаю, что своими словами сделаю только хуже.

– Я тут подумал, – продолжает Тень, – что и с медовым месяцем откладывать не стоит.

До меня доходит, что он собирается сделать. Я упираюсь ему ладонями в грудь и кричу:

– Не-е-ет…

Голос тут же срывается, а сопротивление мерзавец даже не замечает.

Он срывает с меня корсет и подкидывает за бедра выше. Я захлебываюсь в беззвучных рыданиях, шепча одними губами «нет-нет-нет».

Он не целует, не пытается как-то смягчить насилие. А я и не жду. Он с самой первой минуты приговорил меня к этой участи. Или с ним, или со всеми его наемниками.

Только я надеялась, что папа успеет… Что заберет меня раньше, чем…

Тень резко опускает меня, и я реву, бьюсь в его руках, раздираю сломанными ногтями плечи, впиваюсь в лицо.

Это больно, это неприятно.

Тень перехватывает мои руки и поднимает над головой, удерживая их свой ручищей. Он рычит и ругается. Но мне плевать. Я чувствую себя беспомощной, распятой, поруганной. Теперь на мне грязь, которую не смыть.

Папа опоздал.

Мой жених не захочет взять меня в жены…

Но я ничего не знала о боли.

Тень двигается во мне, и я не могу ни кричать, ни плакать. Я задыхаюсь и мысленно молюсь, чтобы все быстрее кончилось…

Он вздрагивает и отбрасывает меня на матрац. Обесчещенную, оскверненную.

– Оденься. Завтра придет врач, осмотрит тебя. Можешь не благодарить.

Он уходит.

Я даже не пытаюсь найти свой разорванный корсет. Заворачиваюсь в одеяло и перестаю считать дни.

Моя жизнь все равно кончена.

Тень

Я бы мог сказать, что это было неприятно. Но хрена собачьего! У меня на нее встал сразу же, как только я вошел.

Грязная, сломанная, но все такая же гордая и упрямая.

Еще вчера мой друг предупредил, что без секса брак запросто признают незаконным. Друг у меня юрист, и я ему верю.

Вначале я не решил, хочу ли серьезно этого брака. Ведь женился я на ней чисто для пафоса. Даже представлял как она в первую брачную ночь увидит мое настоящее лицо и завизжит от ужаса.

Оставлять ее я не хотел. По плану не хотел.

Но тут всплыли интересные подробности про делишки ее папаши. Тот не просто выдавал дочь замуж, а сливал свои активы с другой небедной семьей.

И тогда я сообразил. Принцесса ведь единственная наследница. Если она станет моей женой по-настоящему, то план придется немного подкорректировать, но я гораздо основательнее ударю по ее отцу! Не только морально уничтожив, но и отобрав деньги, которые изначально принадлежали нам!