Умри для меня

— Гаспар был солдатом?

Винсент рассмеялся.

— А что тебя удивляет?

— Разве он не слишком нервозный для участия в сражениях?

— Он был поэтом, которого вынудили стать солдатом.

с очень ранимой душой, чтобы осознать то, что он сделал на полях сражений.

Я в задумчивости кивнула.

— Получается почти все вы умерли во время войны?

— В войну проще всего отыскать людей, которые погибли вместо других.

Подобное происходит всё время, но, как правило, остается незамеченным.

— И так ты говоришь, здесь есть люди, погибающие по всей Франции, которые могут вернуться к жизни.

.

.

при правильных обстоятельствах.

У меня голова пошла кругом.

Всё это было немного через чур, даже несмотря на то, что прошло больше месяца, чтобы я могла свыкнуться с мыслью, что мир, в котором я живу, больше не был таким, каким я его всегда знала.

Винсент рассмеялся.

— Кейт, подобное происходит не только во Франции.

Я готов поспорить, что ты прошла мимо порядочного числа ревенетов в Нью-Йорке, даже не подозревая, что пересеклась с зомби.

— Так почему ты? Я хочу сказать, в частности.

С уверенностью могу предположить, что большинство спасших жизни пожарных или полицейских не очнутся потом через три дня.

Винсент ответил, — Мы всё еще не понимаем, почему некоторые люди имеют предрасположенность к тому, чтобы стать ревенентами.

Жан-Батист думает, что это что-то генетическое.

Гаспар же уверен, что это судьба и некоторые люди были избраны.

Никто не обнаружил доказательств в пользу хотя бы одного из предположений.

Я гадала была ли это магия или природа, которая создала Винсента и остальных.

Теперь мне уже было сложно отделить одно от другого, когда правила, которым меня всю жизнь учили встали с ног на голову.

Винсент потянулся к столку и налил мне стакан воды.

Я приняла его с благодарностью, и потягивая воду из стакана, я наблюдала как стопка из журналов уже тлела в камине.

Он сел на пол, прямо передо мной.

Диван был так низок, в Винсент высок, что его глаза были почти на одном уровне с моими. И он осторожно заговорил, тщательно подбирая слова.

— Кейт, я пытаюсь разобраться как нам справиться с этим.

Я уже говорил, что однажды дожил до двадцати трех лет.

Прежде чем умереть, я пять лет избегал принуждения к этому.

Меня попросил продержаться Жан-Батист, чтобы я получил диплом юриста и смог управлять бумагами семьи.

Это было тяжело, но я смог справиться.

Он подверг меня этому испытанию, потому что знал, что я сильнее остальных.

И я видел, как он сопротивляется своим собственным призывам на протяжении тридцати пяти лет.

Поэтому я знаю, это возможно.

— Женщина с которой ты меня видела на другой день.

в Ла Палетт.

.

.

На Винсента было больно смотреть.

— Да, Женевьева.

Жюль мне сказал, что она всего лишь друг.

— Я надеялся, что ты поверила ему.

Я знаю как это выглядело.

.

.

компрометирующе.

Но я попросил Женевьеву встретиться со мной в тот день, чтобы я смог пораспрашивать о её ситуации.

— Она замужем.

За человеком.

У меня отвисла челюсть.

— Но.

.

.

как?

— Её настоящая смерть была примерно в тоже время что и моя.

Она только что вышла замуж.

И её муж выжил.

Поэтому, когда она воскресла она вернулась к нему и с тех пор живет с ним.

— Но ему должно быть.

.

.

— Ему где-то восемьдесят.

Закончил мою мысль Винсент.

Мой мозг пытался понять, как красивая блондинка может быть замужем за человеком, который годиться ей в прадеды.

Я не могла представить какая у неё должна быть жизнь.

— Они всё так же безумно любят друг друга, но жизнь у них тяжелая, — продолжил Винсент.

— Она не в состояние контролировать свой призыв умереть, и её муж поддержал её — следовать своей судьбе, она живет как ревенент.

Он гордиться ей, а она в нем души ни чает.

Но довольно скоро придет его очередь умереть, а ей остаться одной.

Это один вариант, но не тот о котором я бы осмелился попросить кого-нибудь выдержать.

Винсент наклонился и взял мои руки в свои.

Они были теплыми и сильными, а от его прикосновения по моему телу прокатилась волна возбуждения и осталась в сердце.

— Кейт, сказал он, — с могу держаться от тебя подальше.

Я бы влачил бы жалкое существование, но мог бы с этим смириться, если бы знал, что ты счастлива.

— Но, если ты хочешь быть со мной, я могу предложить такое решение: я буду сопротивляться смерти настолько долго, пока я буду с тобой.

Я поговорил с Жан-Батистом, и мы найдем способ, как мне с этим справиться.

Я не буду причинять тебе новые травмы, вызванные моими смертями.

Я ничего не могу поделать с тем, что меня не будет физически рядом с тобой три дня раз в месяц.