Умри стоя

Поднялись три руки, но только одна твёрдо и чётко, без доли сомнений.

— Волкова, отвечай.

— Есть! — Наташа вытянулась по стойке смирно, тут же приковав к себе несколько взглядов с соседних рядов, в том числе и Глеба. Округлые формы под серым мундиром в последнее время всё чаще занимали его мысли. — Судя по представленной схеме, стрелковая часть комплекса имеет компоновку булл-пап. Это даёт возможность использовать подствольные модули без ухудшения баланса оружия в целом. Работа механизма основана на принципе сбалансированной автоматики, что позволяет значительно повысить кучность стрельбы очередями. Отсутствие экстрактора стреляных гильз говорит о применении безгильзового патрона. Магазин располагается над стволом. Оружие снабжено как открытыми, так и оптическими прицельными приспособлениями, а так же лёгкими складными сошками. Ответ закончила.

— Неплохо, Волкова, неплохо, — покивал Торвальд. — А теперь приведи оружие в боевое положение и застрели меня. Выполняй.

Наташа после секундного замешательства схватила автомат, взяла на изготовку и нажала спусковой крючок, но ничего не произошло. Утратив привычную уверенность, она пробежалась взглядом по корпусу СГК-5 и, обнаружив, наконец, ручку затвора, потянула на себя. Снова приложила затыльник к плечу и… Опять конфуз.

— Не получается, — лаконично констатировал Торвальд и, забрав автомат у поникшей духом Волковой, обратился к аудитории: — Вот наглядный пример того, что даже прекрасное знание теории не заменит практику. Только комбинация теоретических и практических знаний о вверенном оружии сделает из вас хорошего стрелка. А хорошего солдата из вас сделает только боевой опыт, — он снял автомат с предохранителя и без лишних слов дал длинную очередь от бедра по собравшимся.

Глеб, заворожено следящий за оружием в руках инструктора, от неожиданности дёрнулся вправо и грохнулся на пол, рефлекторно обхватив голову руками. Когда грохот выстрелов смолк, а глаза боязливо открылись, он увидел, что остальные курсанты находятся в не менее нелепом положении. Кто-то забился под стол, кто-то растянулся в проходе, и только Преклов остался на своём месте, замерший с открытым ртом и вытаращенными глазами.

— Да, — Торвальд окинул бесстрастным взглядом поднимающихся и пристыженных горе-воинов, — примерно такой опыт. Но патроны будут боевыми, а большинство из вас будут мёртвыми. Моя задача и задача воспитателей — минимизировать потери. Вы слишком дорого обходитесь казне, чтобы сдохнуть в первом же бою. И я приложу максимум усилий, дабы этого не произошло. Очень скоро ваши пальцы будут стёрты до мяса, ваши плечи превратятся в сплошной кровоподтёк, вы будете засыпать и просыпаться, ощущая запах пороха, въевшийся в кожу, а звук выстрелов станет для вас столь же привычен, как и дыхание, — он щёлкнул рычажком предохранителя и вернул дымящийся автомат Волковой. — Теперь перейдём к теме нашего сегодняшнего занятия. Итак, что же представляет собой СГК-5? СГК-5 — это одно из самых надёжных, простых и лёгких в освоении средств уничтожения живой силы противника. Конечно, этот автомат не сравнится по огневой мощи с «Фениксом», ему далеко до «Сигмы» в плане точности, он не столь высокотехнологичен и компактен, как АСМ. Но перед всеми этими образцами передовой оружейной мысли, СГК-5 имеет одно неоспоримое преимущество — цену. Вы не найдёте здесь сверхсовременных композитов или электроники. Не увидите прицелов с двенадцатикратным приближением чистейшей оптики. Это дешёвый и безотказный инструмент для убийства, в умелых руках исключительно эффективный. Он почти в шесть раза дешевле состоящего на вооружении Палачей «Феникса». Более двух третей от его стоимости приходится на ствол. Именно благодаря СГК-5 наша армия никогда не испытывала нужды в стрелковом оружии и не имела проблем с его эксплуатацией. По надёжности СГК близок к легендарному автомату Калашникова. Он не теряет своих боевых качеств ни в мороз, ни в жару, ни в болотах, ни в пустыне. Применяющийся в нём безгильзовый патрон с пулей калибра восемь миллиметров, позволяет отправлять в мир иной любую пехоту любого противника, в том числе и тяжёлую. Эффективная дальность поражения лёгкой пехоты — триста метров. Тяжёлой — до ста. Незащищённые цели уничтожаются с полукилометра. Кроме того, СГК-5 комплектуется подствольным гранатомётом, составляющим вместе со стрелковой частью единый комплекс. Питается этот агрегат боеприпасами калибра двадцать пять миллиметров, с осколочно-фугасной или бронебойной головной частью. Первые применяются по пехоте, вторые — по легкобронированной технике. Осколочно-фугасная граната детонирует на расстоянии метра от препятствия и накрывает облаком поражающих элементов сектор в девяносто градусов на четыре метра перед собой, но не раньше, чем удалится на десять метров от стрелка. В противном случае датчик не сработает, а граната самоликвидируется через три секунды с момента остановки. Бронебойный снаряд с сердечником из карбида вольфрама в алюминиевом стакане способен прошить пять сантиметров гомогенной стальной брони. Это позволяет штурмовому подразделению даже без реактивных систем успешно бороться с БМП и БТРами противника. Питание гранатомёта осуществляется из сменного магазина ёмкостью в четыре патрона, что вполне достаточно для вывода из строя двигателя или ходовой части боевых машин. Дальность прямого выстрела — сто пятьдесят метров. Узел управления огнём стрелкового и гранатомётного модуля един. Вопросы?

На этот раз поднятых рук оказалось куда больше.

— Панарин, — кивнул Торвальд на высокого темноволосого паренька, — говори.

— Есть! Имею следующий вопрос — существуют ли другие модули, кроме гранатомётного?

— Садись. Да, другие модули существуют, хоть и применяются куда реже. Всего их три. Помимо уже рассмотренного, имеется пятидесятимиллиметровая мортира для навесного огня осколочными и фосфорными снарядами. Весьма эффективна в плотной городской застройке, когда силы противника могут находиться на соседней улице, вне зоны прямого визуального контакта. Встречается нечасто, так как штука недешёвая. Снабжена электронным вычислителем траектории. Швыряет снаряды по дуге на расстояние до двухсот сорока метров. Взрыв осколочного накрывает шрапнелью радиус в тридцать метров, фосфорного — в пятьдесят. И ещё есть полуавтоматический дробовик. Используется в основном при зачистке зданий, когда нужно работать на коротких дистанциях и вышибать двери. Магазин у него коробчатый на пять патронов под семидесятимиллиметровую гильзу. Заводские боеприпасы комплектуются пулей, картечью, дробью или металлическим спрессованным порошком. Самопальные — на усмотрение бойца. Все перечисленные модули используются только в комплексе со стрелковым, потому как собственных органов управления огнём не имеют. Ещё вопросы. Давай, Ульрих, удовлетвори своё любопытство.

Карл Ульрих молодецки щёлкнул каблуками и гаркнул:

— Есть! Имею вопрос относительно индивидуального вооружения штурмовика. Какие образцы используются кроме СГК-5?

— А тебя что, — Торвальд, прищурившись, опалил курсанта разъедающим нервы взглядом, — этот автомат чем-то не устраивает?

— Никак нет, господин инструктор! Меня всё устраивает! Интересуюсь исключительно в целях повышения собственной грамотности!

— Ну что же, грамотность — это неплохо. Отвечу на твой вопрос. Помимо СГК-5, личным составом штурмовых групп используются ручные пулемёты РПЗ того же калибра, единые пулемёты П-150, калибра десять миллиметров, автоматические ручные гранатомёты «Рой», калибра двадцать пять миллиметров, ранцевые огнемёты «Плазма» и, конечно же, автоматический пистолет ПА-7. Кроме того, в состав штурмовых групп входят снайперы, на вооружении которых стоят винтовки СВ-147, калибра восемь миллиметров, и КСВК-3, калибра двенадцать целых семь десятых миллиметра. За время обучения вы освоите все эти образцы. А некоторые из курсантов, кого я отберу лично, будут направлены в группу подготовки снайперов, где им предстоит изучение тактики снайперского боя и углублённое знакомство с винтовками, — Торвальд вернулся за кафедру и взял пульт, чтобы вывести на экран следующее изображение, но взгляд его упал на ещё одну поднятую руку. — Чего тебе, Преклов?

— Разрешите задать вопрос, господин инструктор!

— Вопрос? — брови на сухом, будто вытесанном из камня лице немного приподнялись, и глаза с почти бесцветной светло-серой радужкой раскрылись шире обычного. — Насколько я помню, курсант Преклов, единственный вопрос, который я от тебя слышал, это — «Можно мне в туалет?». Надеюсь, ты не собираешься повторять ошибку?

— Никак нет, господин инструктор!

— Хм. Я заинтригован. Ну, спрашивай.

Толян облизал пересохшие от волнения губы.

— Господин инструктор, а нас научат… научат обращаться с «Фениксом»?

Торвальд изобразил на лице уныние и вздохнул.

— Садись, Преклов. Рассчитывал услышать от тебя что-нибудь оригинальное, а ты меня опять расстраиваешь. Не помню года, чтобы мне не задавали этот дурацкий вопрос, — он заложил руки за спину и обратился к аудитории. — Нет, учить вас обращению с «Фениксом» не будут. И тому есть веская причина. «Феникс» — индивидуальное оружие Палачей. После третьего года обучения ваша группа была сформирована из остатков двух подготовительных групп. Сейчас в ней двадцать восемь единиц. Штурмовиками станут в лучшем случае две трети, остальные либо погибнут в процессе обучения, либо будут переведены во вспомогательные войска, как не кондиция. А Палачом, согласно беспристрастным данным статистических наблюдений, становится лишь один из семидесяти двух штурмовиков. То есть всего один курсант из четырёх ныне проходящих обучение групп. Этому счастливчику предстоит тренировочный курс, где ему будут привиты навыки обращения со всем спектром индивидуального оружия Палачей, а так же, что куда важнее, навыки ношения тяжёлой брони. Надеюсь, я доступно объяснил и в дальнейшем рассчитываю не тратить время на пустые вопросы подобного характера. А теперь поговорим об устройстве стрелкового модуля СГК-5 и, самое главное, о технике безопасности при обращении с ним.

— Жаль, что из «Феникса» не дадут пострелять, — вздохнул Толян, разминая руки перед турником. — Долго теперь ждать придётся.

— В смысле? Чего ждать? — спросил Глеб.

— Как чего? Пока до Палача дослужишься.

— Это ты что ли дослужишься? — язвительно усмехнувшись, встрял в разговор Кажубей.

— Конечно, — со всей серьёзностью ответил Преклов, не почуяв издёвки.

— Ну да, ну да. Так и вижу твою упитанную тушку из щелей брони выпирающую. Вот будет хохма.

— Что?!

— Хорош подъёбывать, — вступился Глеб. — Или лучше остальных себя возомнил?

— А ты не лезь, — огрызнулся Кажубей. — Командир выискался. Дебилом своим командуй.

— Закрой пасть, придурок.

— Это ты мне?

— Само собой. Ошибиться трудно.

— Вконец оборзел, урод? Я тебе зубы сейчас в глотку кулаком затолкаю.

— Попробуй.

— Что там за писк мои уши терзает? — заглушил дрязги громоподобный бас Крайчека. — Что за омерзительный скулёж? Кто-то решил во время занятий отношения выяснить, щенки?! Я вам предоставлю такую возможность! Глен, а ну живо на перекладину!

Глеб, одарив Кажубея презрительным взглядом, подошёл к турнику, подпрыгнул и, взявшись прямым хватом, чётко выполнил все тридцать положенных подтягиваний, но вместо команды «Закончить» услышал:

— Какого хера ты тут повис глистом?! Продолжать! Вот так. Чище, чище выполняй упражнение! Не тянуть подбородок! Держать спину ровно! Это всё? И только?! Нет? Давай, жми, курсант! Ещё! Вытягивай! Чёрт тебя дери, Глен! Всего сорок пять! Пошёл с глаз моих! Преклов, тащи сюда свою отожраную задницу! О! Запрыгнул! Уже что-то. Твою мать, Преклов, как у тебя получается наедать жир со стандартной пайки? Или ты ещё где-то харчуешься? Может, дружка себе на кухне завёл? Тянись-тянись, курсант! Через немогу! Норматив — это ещё не всё. Нужно делать больше норматива. Всегда и везде делать больше! Только так ты станешь человеком! Тридцать четыре! Слизняк! Пошёл вон! Кажубей, ко мне! Приступай. Шире хват! Так ты, значит, считаешь, что не щеголять Преклову в ТБ? Думаешь, жирноват он для этого? Я согласен. Видок будет не ахти. Тяжело переть на себе сто двадцать кило брони, когда собственную жопу с трудом поднимаешь. Вот ты, Кажубей — это другое дело. Герой, мать твою ети! Всем просраться дашь! А, Кажубей? Не останавливаться! Тридцать. Уже тяжело? Тяжело поднимать жалкие восемьдесят два килограмма? Или, может быть, оно тебе и не надо? Может быть, ты не горишь желанием продвигаться по службе? Ведь броню штурмовика таскать куда легче, чем доспехи Палачей. Нахера выслуживаться? Давай сделаем так — ты прыгаешь с турника до команды, а я засчитываю это как просьбу об отчислении из «Зарницы» и перевод в лагерь подготовки вспомогательных войск. Через пару лет получишь распределение на склады, или в ремонтную часть. Ещё через пять-семь — дослужишься до интенданта. И вообще не нужно будет напрягаться. Ну? Подумай. Это шанс. Не хочешь? Вижу, что не хочешь. Сорок. Тогда готовься, Кажубей, как следует готовься, чтобы не словами, а делом доказывать свою значимость. Чтобы нос товарищу утереть, если так уж в жопе свербит. И, может быть, когда-нибудь ты удостоишься чести носить звание Палача. Пятьдесят. Закончить упражнение!

Александр Кажубей отпустил перекладину и приземлился, уронив трясущееся руки с негнущимися багровыми пальцами.

— Чего он прицепился ко мне? — прошептал Толян, сидя возле ринга, занятого двумя мутузящими друг друга курсантами. — Я его трогал?

— Да просто он козёл, — ответил Глеб. — А тебе пора уже привыкнуть и не обращать внимания на всякую погань самовлюблённую. Будто мало тебя доставали за эти четыре года.

— Как же. Не обращать внимания. Чтоб я сдох! Так он и вовсе не отстанет.