Unapologetic apathy

И меня теперь тоже нет. Именно в тот поганый день, когда я появился на свет.

***

Просыпаюсь от собственного звериного воя, снова и снова испытывая ту боль, что я ощутил, когда сжал ручку Лео.

Блять, ночной кошмар. Только не снова… В этот раз я не выберусь.

К тому же, мои ночные кошмары — кошмары в реальности Аны. И мне даже немного жаль её, когда я врываюсь в её «спальню», желая стереть хотя бы из мыслей всё то, что так разрывает меня изнутри по жизни.

========== Часть 4 ==========

— Ты не хочешь позавтракать со мной, Ана? Либо тебе принесут, как всегда.

У неё такая борьба между желанием покинуть комнату и нежеланием находится рядом со мной, но первое явно побеждает, раз она кивает, вешая полотенце на крючок.

Она очень плохо вытерлась сама, по телу стекают капельки воды, и я слежу за одной, что течет от шеи до груди, прямо на торчащий от холода сосок, а потом срывается вниз, по животу до бледного, лично мной гладковыбритого лобка, и исчезает между её нежно-розовых губок.

Блять.

Поправляю член через карман спортивок и подаю ей теплый халат, что держал в руках.

— Ты когда-нибудь носила линзы?

— Нет.

— Придется начать, — подаю ей с кухонной тумбы небольшой квадратный пакет из оптики, и она кивает, рассматривает, что там внутри. — Чёрт, телефон забыл. Я сейчас подойду, кухня в твоём распоряжении.

Я никогда не забываю телефон, это проверка, что она сделает, оставшись одна. Она со мной уже неделю, я хочу понять, насколько она ещё в состоянии принимать самостоятельные решения.

По прошествии трех минут вхожу в кухню, и ожидая, и опасаясь того, что комната может быть пуста, но, к счастью, это не так. Ана раскладывает по тарелкам всё, что наготовила моя экономка, и тихо опускается за стол, ожидая меня. Неуверенная, что я позволю ей сидеть за столом.

— Приятного аппетита, — поглаживаю её по волосам и не отказываю себе в удовольствии чмокнуть её в лоб, как и перед сном.

Ана. Ани… Чёрт.

Я уже привык к ней. Она уже знает, что я могу быть даже нежным, если не бесить меня. И она определенно должна ценить то, что она уже неделю со мной, а её киска до сих пор только её.

Ана перестала плакать, она не плакала при виде меня сегодня, сегодня она даже улыбнулась, выйдя из душа, когда я зашел с халатом. Либо смирилась и приняла, либо что-то задумала, я знаю, как ведут себя зверушки. Но, раз она не сбежала…

— Наденешь сама линзы или тебе нужна помощь?

— Я постараюсь.

— Тогда иди в ванную, там удобное зеркало. Я сделаю себе кофе. Хочешь что-то?

— Нет, спасибо, сэр…

Охрана, естественно, не выпустит её даже в холл, но я всё равно немного нервничаю, подарив ей свободу перемещения по квартире.

Делаю глоток горячего, божественного напитка, но получить от него удовольствия не могу.

Да к чёрту этот кофе.

Я вхожу в ванную ровно в тот момент, когда вторая линза встает на место в глазу хорошей девочки Аны, и она часто моргает, привыкая.

— Посмотри мне в глаза.

Её голубой слишком насыщенный, карие линзы на ней цвета очень молочного шоколада, а не желанного темного янтаря, но это уже хоть что-то.

— Ты потрясающе выглядишь, Ани, — губа заживает, да и синяки начали сходить, я больше не трогал её лицо, когда проверил, что никто не подослал её ко мне, и это судьба.

— Мистер Грей, я…

— Тихо, — прикладываю палец к её пышным губам, мягко поглаживаю её круглые щеки, и прижимаю Ани к себе. — Моя Ани… Моя красивая Ани.

Её пугает такая перемена моего настроения, а меня пугает желание сжимать в своих руках эту девушку, которая так сильно похожа на мою любовь, и ни о чём больше не думать.

— Ты теперь моя Ани. Но лишь только ты снимешь линзы — ты снова Анастейша, маленькая тварь.

— Кем она была вам? Школьной любовью, что так и не дала на выпускном балу?

— Аниса была моей женой, и лучше тебе заткнуть…

— С ней ты так же вёл себя, случайно угробил её, на меня перешел?! Меня зовут Ана, Анастейша Роуз Стил, и я никогда… — влепляю ей сильную пощечину, толкая, чтобы она рухнула на холодную плитку ванной, и с минуту избиваю её ногами, до мерзкого скулежа от боли и бессилия, до крови изо рта на белом кафеле.

Вот сука.

— Мне плевать, кто ты такая. Пока ты жива — ты моя игрушка, и ты будешь кем мне угодно, если я тебе это скажу, тварь. Сейчас ты нужна мне в роли Ани, о которой ты никогда, никогда в жизни не будешь больше говорить или что-то спрашивать. Иначе я отрежу тебе язык, зажарю и скормлю тебе же, под соусом из твоих слёз и моей спермы. Ты поняла меня?! — последний раз сильно пинаю её в живот, отчего она громко кричит, и быстро кивает, шепча: «Да, сэр. Поняла». — Вот и умница. Прими снова душ и приходи ко мне, мы с тобой немного проиграем. А если ты будешь очень стараться — может быть, я даже дам тебе обезболивающее и крем от гематом.

Блять, я к ней по-человечески, а она устраивает мне истерику, что у неё есть своё имя! Смеет насмехаться надо мной, в её-то положении!

Эта тварь приходит в игровую минут через десять, взгляд полон обиды на меня, ярости, будто она провоцирует меня. Будто я позволю ей эти эмоции.

— Я твоё зеркало, сука, — хватаю её за щеки, заставляя вытянуть губы, фиксируя её, и она тяжело сглатывает, тут же испытывая только страх передо мной. — Ты делаешь то, что я говорю тебе, ты ведёшь себя хорошо — ты ешь на кухне, ходишь по квартире и наслаждаешься моей добротой и нежностью. Ты ведёшь себя как тварь — ты получаешь отношение как к твари. Разве ты ещё не поняла этого? Отвечай.

— Я поняла. Я учту, сэр, — она кивает, чмокая мою ладонь, и я ухмыляюсь. — Простите, что я так…

— Не сегодня. Ты не оценила то, что я давал тебе, сегодня я накажу тебя.

Мне чертовски сложно ругать её, когда она в образе…

— Ложись на кровать, на живот.

Плохая девочка заслуживает хорошего ремня.

Тонкая кожаная полоска обжигает её ступни, икры и бёдра, я не перехожу на мягкие части, пока что, изводя её этой болью, сводящей мышцы, и она громко визжит в подушку, абсолютно не слушая меня. Не слыша то, за что именно она получает наказание.

Сильно ударяю её по пальцам на обеих ногах, до адского воя и конвульсий, и на минуту отступаю от неё, стараясь даже не дышать.

Блять, меня не покидает ощущение, что я избиваю свою жену.

И это приятно.

— Ани…

— Да, сэр? Простите, пожалуйста, если что-то не так, я не специально, простите, простите! — она осмеливается приподняться и посмотреть на меня…

— Ани, девочка моя, Ани, Ани… — набрасываюсь на неё, завалив на спину, и зацеловываю прекрасное, мокрое от слёз, лицо любимой, вдавливая в постель своим весом. — Аниса…