Унесенные ветром. Том 2

– Что случилось, мисс Скарлетт? Вам холодно?

– Да, – жалобно ответила она. – Вы не будете возражать, если… – Тут Скарлетт смущенно запнулась. – Вы не будете возражать, если я погрею руки в вашем кармане? Очень холодно, а моя муфточка совсем промокла.

– Что? Э-э-э… конечно нет! О, да у вас и перчаток нет! Боже, какой же я бесчувственный болван! Болтаю без умолку, когда вы, должно быть, совсем замерзли и мечтаете погреться у огня. Ну же, Салли! Да, кстати, мисс Скарлетт, я так увлекся болтовней о своих делах, что даже не спросил, как вы оказались здесь, да еще и по такой погоде?

– Я была в штабе янки, – брякнула она, не подумав.

Его рыжие брови поползли вверх от изумления.

– Но, мисс Скарлетт! Там же солдаты… Зачем… «Пресвятая Богородица, помоги мне придумать правдоподобную ложь», – взмолилась Скарлетт. Фрэнк ни в коем случае не должен знать, что она ходила к Ретту. Фрэнк считал Ретта последним негодяем, к которому порядочных женщин даже близко подпускать небезопасно.

– Я… я… всего-навсего хотела узнать, не купит ли кто из офицеров мое рукоделье для своих жен. Я очень хорошо вышиваю.

Он в ужасе уставился на нее, откинувшись на сиденье. Видно было, как в нем борются негодование и замешательство.

– Вы ходили к янки… Но, мисс Скарлетт! Вам не следовало так поступать! Зачем же… зачем… Ваш батюшка, уж конечно, ничего об этом не знает! А мисс Питтипэт…

– Я умру, если вы скажете хоть слово тете Питти! – воскликнула Скарлетт с искренним ужасом, и слезы брызнули у нее из глаз.

Пустить слезу было проще простого – она вся продрогла и чувствовала себя несчастной, – но эффект оказался просто поразительным. Начни она перед ним раздеваться, Фрэнк вряд ли пришел бы в большее смятение. Он несколько раз прищелкнул языком, приговаривая: «Ах, боже мой!» – и беспомощно всплескивая руками. Ему в голову вдруг пришла отчаянная мысль: вот бы привлечь ее к себе, чтобы она положила голову ему на плечо, обнять, приласкать… Но он никогда еще не позволял себе таких вольностей и даже не знал, с чего начать. Скарлетт О’Хара, всегда такая веселая и очаровательная, сидит в его двуколке и плачет. Скарлетт О’Хара, неприступная гордячка, пытается продать свои вышивки янки. Сердце у него разрывалось от боли.

Она продолжала рыдать, изредка вставляя бессвязные слова, из которых он понял, что дела в Таре плохи. Мистер О’Хара по-прежнему не в себе, еды на всех не хватает. Вот она и решилась приехать в Атланту в надежде заработать немного денег для себя и своего сына. Фрэнк снова прищелкнул языком и тут вдруг обнаружил, что ее голова лежит у него на плече. Он никак не мог понять, как это вышло. Сам он точно ничего для этого не сделал, однако же вот она, Скарлетт, беспомощно рыдает у него на груди – непривычное и необычайно волнующее ощущение. Он застенчиво погладил ее по плечу, сначала робко – она не оттолкнула его, затем смелее и решительнее. Какая же она беззащитная, эта милая и нежная маленькая женщина! Какая смелая и какая глупенькая! Подумать только – зарабатывать деньги вышиванием! Но иметь дело с янки… это уже слишком.

– Я ничего не скажу мисс Питтипэт, но пообещайте мне, мисс Скарлетт, что вы не совершите больше ничего подобного. Одна мысль о том, что дочь вашего отца…

Ее влажные зеленые глаза смотрели на него с беспомощной мольбой.

– Но, мистер Кеннеди, должна же я что-то делать. Мне нужно заботиться о моем бедном сыне, мы ведь теперь остались одни.

– Вы храбрая девочка, – сказал он, – но я не допущу, чтобы вы занимались подобными вещами. Ваша семья просто умрет от стыда.

– Что же мне тогда делать? – Полные слез глаза смотрели на него с такой надеждой и доверием, она так жадно ловила каждое его слово, словно ждала от него ответов на все свои вопросы.

– Точно я пока сказать не могу. Но непременно что-нибудь придумаю.

– Да-да, непременно придумаете! Вы ведь такой умный… Фрэнк.

Никогда раньше она не называла его по имени, и, услышав его сейчас, он был приятно поражен. Бедная девочка так расстроена, что, вероятно, сама не заметила собственной вольности. Ему всем сердцем хотелось проявить к ней участие, помочь ей, защитить ее. Он решил, что непременно сделает для сестры Сьюлин О’Хара все возможное. Вынув из кармана красный носовой платок, Фрэнк протянул его Скарлетт. Она вытерла слезы и улыбнулась ему дрожащей улыбкой.

– Я просто глупая гусыня, – сконфуженно призналась она. – Простите меня, прошу вас.

– Никакая вы не глупая гусыня. Вы очень храбрая маленькая леди и несете слишком тяжелую ношу. Боюсь, мисс Питтипэт здесь вам ничем не поможет. Я слышал, она лишилась почти всего своего состояния, да и у мистера Генри Гамильтона дела обстоят не лучше. Жаль, что у меня нет своего дома, тогда бы я предложил вам кров. Но вы должны помнить, мисс Скарлетт: как только мы с мисс Сьюлин поженимся, у нас всегда найдется место для вас и малыша Уэйда Хэмптона.

Пора! Видимо, ангелы и святые помогают ей, раз выдалась такая чудесная возможность. Напустив на себя изумленный и смущенный вид, Скарлетт уже открыла рот, словно собираясь что-то сказать, и тут же поспешно закрыла.

– Только не говорите мне, будто вы не знали, что этой весной я стану вам шурином, – неловко пошутил Фрэнк, но, заметив, как ее глаза наливаются слезами, тревожно спросил: – В чем дело? Мисс Сьюлин здорова, с ней все в порядке?

– О нет! Нет!

– Тут что-то не так. Вы должны рассказать мне.

– О нет, я не могу! Я не знала! Я думала, вы знаете… Я была уверена, что она вам написала… Боже, как это жестоко!

– Мисс Скарлетт, о чем вы?

– О, Фрэнк, я не собиралась и словом упоминать об этом, но я же думала, что вы, конечно, уже все знаете, что она вам написала…

– Написала? О чем? – спросил он, весь дрожа.

– Как она могла так поступить с таким замечательным человеком, как вы!

– Что она сделала?

– Она ни о чем вам не написала? О, я понимаю. Видимо, ей было слишком стыдно писать вам об этом. Еще бы ей не было стыдно! Боже, какая же у меня жестокая сестра!

Фрэнк был уже не в состоянии задавать вопросы. Он просто сидел, опустив вожжи, и смотрел на нее. Его лицо посерело.

– В следующем месяце она выходит замуж за Тони Фонтейна. Фрэнк, мне так жаль! Так неловко, что вы узнали все от меня. Она просто устала ждать и побоялась остаться старой девой.

Мамушка, стоя на пороге, наблюдала, как Фрэнк помогает Скарлетт сойти с двуколки. Она явно стояла там уже довольно давно: тюрбан у нее на голове намок, на старенькой шали, в которую она куталась, тоже остались следы дождя. Ее морщинистое черное лицо представляло собой маску гнева и мрачных предчувствий, а нижняя губа была выпячена дальше, чем Скарлетт помнилось с самого детства. Она кинула быстрый взгляд на Фрэнка и, узнав его, сменила гнев на милость.

Теперь на ее лице отразились радость, смущение и что-то вроде вины. Мамушка вперевалку подошла к Фрэнку, приветствуя его с радостной улыбкой, а когда он пожал ей руку, присела в реверансе.

– Ох, до чего же хорошо увидеть близкого соседа! – воскликнула она. – Как поживаете, миста Фрэнк? На вид – очень даже ладно да важно! Знай я, что мисс Скарлетт с вами, душа моя была бы спокойна. Я бы знала, что об ней есть кому позаботиться. А тут прихожу, а ее и нету, а я и знать не знаю, где она да что с ней, вот и заметалась туда-сюда, ровно цыпленок с отшибленной головой, на улицах-то полно нахальных негров. Что же это вы, девочка моя, на улицу вышли, а мне и ни словечка? Вы ж у меня с простудой лежали!