Унесенные ветром. Том 2

– Да, именно так! – закричала она, прогоняя воспоминания о поцелуе Эшли.

– Милая моя, он даже не подозревает, что у вас есть ум. Если бы его привлекал ваш ум, ему не пришлось бы так отчаянно бороться с вами, чтобы сохранить эту любовь… гм… мягко говоря, во всей ее священной чистоте. Он мог бы не беспокоиться ни о чем: ведь мужчина, восхищающийся умом и душой женщины, остается благородным джентльменом и не предает тем самым собственную жену. Но смею предположить, верность чести Уилксов дается ему нелегко, когда он так страстно желает вашего тела.

– Вы судите о других по себе, по своей низкой душонке!

– О, я никогда не отрицал того, что желаю вас, если вы об этом. Но я, слава богу, не связан узами чести. Я беру все, что захочу, если только есть возможность, и мне не приходится бороться ни с ангелами, ни с демонами. Веселенький же ад вы устроили для Эшли! Я почти сочувствую ему.

– Я… я устроила ему ад?

– Да, да, вы! Потому что вы – вечный соблазн, а люди его склада предпочитают то, что в наших краях называется честью, самой что ни на есть страстной любви. Мне даже кажется, что теперь у бедняги не осталось ни любви, ни чести, чтобы приободрить себя!

– У него есть любовь!.. То есть я хочу сказать, он любит меня!

– Любит? Тогда ответьте мне на последний вопрос, и покончим с этим на сегодня. Забирайте свои деньги и бросьте их в канаву, если хотите, мне наплевать.

Ретт встал и выбросил недокуренную сигару в плевательницу. Он двигался с той же свободной звериной грацией и сдержанной силой, которые Скарлетт подметила в нем еще в ночь падения Атланты, – зловещей и немного пугающей.

– Если он действительно любит вас, тогда какого черта он позволил вам отправиться в Атланту на поиски денег? Позволить такое любимой женщине… Да я бы…

– Он ничего не знал! Он понятия не имел, что я…

– А вам не приходило в голову, что ему следовало догадаться? – В его голосе клокотало еле сдерживаемое бешенство. – Уж если он и вправду любит вас, как вы говорите, он должен был знать, на что вы способны в отчаянном положении. Он должен был убить вас, но не отпустить сюда… и не к кому-нибудь, а ко мне! Боже праведный!

– Но ведь он ничего не знал!

– Если он не способен догадаться без подсказки, значит, он вообще ничего не знает ни о вас, ни о вашем драгоценном уме.

Скарлетт возмутила его несправедливость. Нельзя же требовать от Эшли умения читать мысли! Да если бы он и догадался о ее планах, он все равно не смог бы ее остановить! Или смог бы? Вдруг она поняла, что Эшли мог остановить ее. Стоило ему тогда в саду хоть намекнуть ей, что все еще может измениться, и она никогда не поехала бы к Ретту. Одно нежное слово или хотя бы ласка на прощание, когда она уже садилась в поезд, удержали бы ее. Но он только и делал, что говорил о чести. И все же… неужели Ретт прав? Неужели Эшли должен был догадаться, что у нее на уме? Она торопливо прогнала предательскую мысль. Он ведь даже не подозревал. Он даже представить себе не мог, что она способна на столь безнравственный поступок. Эшли слишком благороден, ему чужды подобные мысли. Просто Ретт пытается осквернить ее любовь. Он хочет разрушить то, что ей всего дороже. В один прекрасный день, мстительно подумала она, когда в лавке дело пойдет, и лесопилка будет приносить хороший доход, и у нее появятся деньги, она заставит Ретта Батлера заплатить за все горести и унижения, пережитые по его вине.

Он высился над ней и с легкой усмешкой смотрел на нее сверху вниз. Обуревавшие его чувства развеялись.

– Что вам за дело, в конце концов? – спросила Скарлетт. – Это касается только меня и Эшли, но уж точно не вас.

Он пожал плечами:

– Что мне за дело? Я испытываю глубокое и совершенно искреннее восхищение вашей стойкостью, Скарлетт, и не хочу видеть, как ваш боевой дух надломится под тяжестью непомерной ноши. Вам надо заботиться о Таре. Одного этого хватило бы, чтобы обеспечить работой по горло взрослого мужчину. К тому же у вас на руках больной отец. Он вам уже никогда и ничем не поможет. Вам придется содержать его до самой его смерти. Кроме того, есть ваши сестры и слуги. Теперь вы взяли на свое попечение еще и мужа да, пожалуй, и мисс Питтипэт. По-моему, ваша ноша достаточно тяжела и без Эшли Уилкса с его семьей.

– Но он мне не обуза. Он помогает…

– Господи боже! – нетерпеливо перебил ее Ретт. – Не морочьте мне голову, мне это уже надоело. От него нет никакой помощи. Он нахлебник и останется нахлебником до конца своих дней – не для вас, так еще для кого-нибудь. Честно говоря, меня уже тошнит от разговоров о нем… Сколько денег вам нужно?

Ядовитые слова так и просились у нее с языка. После того как он нанес ей столько оскорблений, вытянул из нее себе на потеху все, чем она в жизни дорожила, он все еще думает, что она возьмет у него деньги!

Но она заставила себя промолчать. Как чудесно было бы посмеяться над его предложением и выставить его из лавки вон! Но такая роскошь доступна лишь самым богатым, занимающим прочное положение людям, а ей при ее бедности придется терпеть подобные сцены. Зато, когда она разбогатеет – до чего же заманчивая и согревающая мысль! – она не потерпит ничего такого, что ей не понравится, она будет делать все, что пожелает, не откажет себе ни в одном капризе и не станет миндальничать с теми, кто придется ей не по вкусу.

«Я их всех пошлю к чертям собачьим, – подумала Скарлетт, – и первым будет Ретт Батлер!»

Эта приятная мысль вызвала радостные искры в ее зеленых глазах, и Скарлетт даже слегка улыбнулась. Ретт тоже улыбнулся.

– Вы очаровательны, Скарлетт, – сказал он, – особенно когда замышляете какой-нибудь адский план. За одну только ямочку на вашей щечке я готов купить вам чертову дюжину мулов.

Открылась входная дверь, и в лавку, ковыряя в зубах гусиным пером, вошел приказчик. Скарлетт поднялась со стула, накинула на плечи шаль и крепко завязала ленты шляпки под подбородком. Она приняла решение.

– Вы сегодня не заняты? Можете съездить кое-куда со мной прямо сейчас?

– Куда?

– Я хочу, чтобы вы отвезли меня на лесопилку. Я обещала Фрэнку не ездить за город одна.

– На лесопилку? В такой-то дождь?

– Да, я хочу купить ее сейчас же, пока вы не передумали.

Ретт так громко расхохотался, что приказчик за прилавком вздрогнул и оторопело уставился на него.

– А вы часом не забыли, что вы замужем? Миссис Кеннеди не может на глазах у всех выезжать за город с негодяем Реттом Батлером, которого не принимают в лучших домах. Вы совсем не печетесь о своей репутации?

– Да ну ее, эту репутацию! Я хочу получить лесопилку, пока вы не передумали, пока Фрэнк не узнал, что я ее покупаю. Не будьте же таким увальнем, Ретт. Что нам какой-то дождик? Поспешим.

Лесопилка! Фрэнк мысленно рвал на себе волосы при каждом упоминании о лесопилке и проклинал тот день и час, когда рассказал о ней Скарлетт. Мало того, что она продала свои серьги – да не кому-нибудь, а капитану Батлеру! – и купила лесопилку, даже не посоветовавшись с ним, со своим мужем, так она еще и не передала ему право на управление этой самой лесопилкой. Это выглядело просто ужасно. Как будто она ему не доверяет или сомневается в его умении вести дела.