Унесенные землянкой

Мои мысли оборвало копыто, метнувшееся мне в недавно вправленный нос.

– Ох, блять – охнул я, уворачиваясь. Да она вообще что ли сдурела!? Чего она меня так ненавидит?

– Да что с тобой, мать твою, что я такого сказал-то!? – заорал я. Мне совсем не хотелось драться, а хотелось опохмелиться.

Кобыла, злобно фыркнув, развернулась и пошла в дом.

– Эй, куда ты собра... А, хер с тобой! Лошадь ненормальная!!! – бросил я ей вслед. Да что она себе позволяет!?

Постояв немного, закурил. Втягивая табачный дым, я как-то само собой задумался.

Как всё интересно складывается, товарищ лейтенант. Вешать меня не будут, в тюрьму тоже не посадят, но и обратно домой, по заявлению Селестии, они меня тоже отправить не могут. И что мне тогда тут делать? В смысле, где взять деньги, хату, ну и там фигню всякую? Устроиться куда-нибудь работать? А что, это мысль! Буду работать каким-нибудь вышибалой в местном баре, если он тут конечно есть.

– Подъем!!! Мерины сивые, кто вам, засранцам, вчера пить разрешал!? – донесся крик Сивиры из дома.

– Ладно, хрен с ним! – сказал я, щелчком пальца отправляя окурок в полет. Надо привести себя в порядок, а то выгляжу как кусок дерьма.

– Ух, ё! – вскрикнул я и хлопнул себя ладонью по лбу. Дерьмо с берца я так и не счистил! Смешавшись с грязью, оно уже засохло.

– Рэйп Бузз, Дискордово ты семя, в строй! Живо!!! – прикрикнула офицер на своего подчиненного. Тот, смешно пошатываясь, подбежал к сослуживцам и замер по стойке.

– Ну что, кони похмельные!? Нажрались вчера!? Повеселились!? А сейчас вы у меня погрустите! Пятьдесят кругов вокруг дома! Бегом!!!

Стражники заметно приуныли, построились в колонну по одному и, пошатываясь, побежали.

– Несчастные ублюдки... – пробормотала Сивира, глядя на своих подчиненных. Она не спала уже больше суток, но ей и не хотелось. Кобылка не могла уснуть, – изнутри её разрывало от бешенства.

– Ох етить!!! – раздался голос чужака из библиотечного зала. Сивиру передернуло от неприязни.

Эта ночь стала для неё главным позором в жизни. Сивира ведь была лучшим курсантом на своём курсе! Да что там курсе, она была лучшей выпускницей во всем периоде!

Офицера Хувс всегда уважали, ценили и, что самое главное – боялись. Она была одним из самых сильных бойцов и не раз побеждала на чемпионате “Стальное копыто”, проводившемся среди стражников.

Но сегодня ночью...

Ей показалось, что тот удар железякой в грудь её убьет, но она вскочила и бросилась на пришельца, несмотря на боль. Сивира никогда не сдавалась. Даже на тренировочных спаррингах она всегда билась до победы или до потери сознания.

– Поэтому со мной никто не хотел быть в паре – грустно хмыкнула темная поняша. Из-за её нрава у неё никогда не было не то что друзей, даже приятелей.

Своим характером она была вся в отца, но она никогда этого не признавала. Отец в глазах кобылки выглядел полным ничтожеством. Она ненавидела его, за то что он, отправив кобылку в училище, бросил её сразу после того, как умерла мать Сивиры. Она была сильно обижена на него за то, что он никогда её не любил. По её мнению, во всяком случае.

Но теперь эта ненависть, всю жизнь сжигавшая её изнутри, уступила место новой – ненависти к лейтенанту Лукину.

Вчера она впервые в жизни испытала настоящий страх. Ей казалось, что она ничего не боится, в том числе и смерти. Но ей показали, насколько сильно она заблуждалась. В момент, когда чужак направил на неё свой “Макаров” – так он назвал черную штуку, показывая её ночью принцессе – Сивира увидела в глазах Лукина свою смерть. Она была полностью уверена, что сейчас она умрет. Осознание этого факта полностью сломало её. “Я прошла через все возможные лишения не для того, что бы сдохнуть на пыльной дороге от лап какого-то уродца” – думала она в то мгновение, обиженная на весь мир.

– Н-ненавижу... – проскрипела зубами Сивира. Она ненавидела пришельца за то, что он показал ей, что кобылка вовсе не такая бесстрашная, как ей самой казалось.

Она ненавидела его за то, что повадками он напоминал её отца.

Сплюнув от злости, она заметила полупустую бутыль, лежавшую у её ног.

– Хм... А, ну вас всех к сену! – буркнула офицер, и подхватила пузырек со спиртом.

– Ох, етить!!! – вскрикнул я, глядя на своё отражение в зеркале. Теперь ясно, почему на меня так смотрели пробегающие мимо стражники! Весь китель был вымазан в грязи, а лицо, покрытое синяками и кровоподтеками, стало серым от пыли. Повздыхав для приличия, я достал из вещмешка одежную щетку и принялся отряхиваться. Ё-мое, ну и видок!

Привокзальные девки по сравнению со мной – эталон чистоты и незапятнаности.

Отряхнув одежду, я сунул щетку обратно в вещмешок и пошел на кухню. Вчера ночью я видел там ведро с водой, в него еще рогатая кобылка головой ныряла.

Умываться водой, в которой побывала лошадиная голова – это, конечно, противно, но я не брезгливый.

Зайдя на кухню, я замер.

На стуле сидела Сивира. На столе перед ней стояла пустая бутыль. Заметив движение в проёме, она посмотрела на меня пьяными глазами и заорала:

– Пшол вон, ур-род!

В меня полетела пустая бутылка. Пролетев мимо, пузырь разбился о стену за мной.

Это я-то урод? И кто мне это говорит!? Пьяная, блин, лошадь!? Она точно ненормальная!

Двенадцатая глава.

– Тебе мало моего уни... Как его!? Позора в общем!? – закричала крылатая кобылка – Ты захотел еще и поиздеваться!?.

Мало того, что сумасшедшая, так еще и все мозги пропила!

Я хмыкнул и, не обращая внимания на “ненормальную”, пошел в сторону ведра.

Пока я мыл свою морду, она не затыкалась.

– Ты наверное думаешь, что крутой, да!? Дума.. Ик! ...ешь, что, если ты победил меня, то тебе всё можно!? – продолжала Сивира. – А ну повернись, когда я к тебе обращаюсь!!! – вдруг перешла на визг “пьяница”.

Как же меня это бесит! Ненавижу крикливых баб, а уж тем более лошадей!

Я развернулся и злобно рыкнул:

– Младлей, мать твою, ты офицер или кто!? Может хватит тут уже сопли распускать, да в бутылку лезть!? По моему сейчас самое время взять себя... Что у тебя там? Копыта?

Мне показалось, что она переживает то же, что когда-то и довелось мне. Разочарование в службе и всякая такая байда, короче.

– Да что ты мелешь!? Тебе – то откуда знать, что я должна делать!? – гневно сказала “пьяница”, и замолчала. Должно быть, она заметила выражение моего лица.

На меня нахлынули воспоминания.

На выпуске из Воронежского училища я был полон мечтаний о великих подвигах и героизме. О мудрых отцах-командирах и сознательных солдатах. О чести и достоинстве, как бы глупо это не звучало. Но прошло совсем немного времени, и я столкнулся с суровой армейской реальностью.