Уничтожь меня

— Ты могла сломать ребра. — Он возвращает свое внимание к моему лицу. — Скажи мне, когда станет трудно дышать.

Я киваю.

— Это просто больно, но я могу дышать.

Он удивляет меня, обхватывая рукой мою голову и прижимаясь поцелуем к моему лбу.

Хотя кажется, что прошли часы, на самом деле прошло всего десять минут.

Мой разум немного проясняется, но тут же на него обрушиваются новые заботы.

— Моя подруга!

— Я уверен, что с ней все в порядке, — говорит он.

Эбби была с его другом. Надеюсь, они вместе.

Может быть, они успели выбраться до того, как здание рухнуло.

Боже, я надеюсь на это. Она позовет на помощь.

— Как ты думаешь, что произошло? — спрашиваю я.

— Взрыв.

Мои глаза расширяются от удивления.

— Как бомба?

Когда он кивает, мое тело тяжелеет от страха.

Это была попытка убить Эбби и меня?

Черт, если я переживу это мучение, мои родители наверняка убьют меня.

Он осторожно кладет руку мне под шею. Я пытаюсь придвинуться ближе к нему, и когда его руки обвиваются вокруг меня, а мой висок прижимается к его теплой груди, я закрываю глаза.

— Не засыпай, — предупреждает он меня.

— Хорошо. — Открыв глаза, я смотрю на четко очерченные выпуклости его пресса. — Ты занимаешься спортом?

— Да.

Я издаю невеселый смешок, от которого крошечные язычки боли обжигают мою грудную клетку. Я жду, пока боль пройдет, затем бормочу:

— Я ненавижу физические упражнения. Мне не нравится потеть.

— Ммм… — Рокот исходит из глубины его груди. — Ты расскажешь мне все свои секреты?

Я смотрю на разбитый бетон, и в моем сердце поселяется безысходная безнадежность.

— Мне стоит рассказать об этом хоть кому-то перед смертью.

Он прижимается губами к моим волосам, затем шепчет:

— Обещаю, что ты не умрешь. Не в мою смену.

Откинув голову назад, я смотрю ему в глаза, и мигающий красный огонек прерывает нашу связь каждые пару секунд.

Я не знаю его имени, и, честно говоря, мне так больше нравится. Незнание того, кто он, почему-то все упрощает.

Я буду его маленькой ланью, а он — моим принцем, потому что фантазия, сотканная посреди всего этого ужаса, заставляет меня верить, что мы выберемся из этого живыми.

Просто давайте посмотрим правде в глаза, горькая реальность такова, что мы оба можем умереть здесь сегодня ночью, и я не могу смириться с этим ужасным фактом.

Поэтому, вместо того чтобы посмотреть правде в глаза, я цепляюсь за фантазии.

Мой принц силен, и он убережет меня от смерти.

Глава 4

Миша

По мере того как безжалостно тянутся минуты, а помощи все не видно, мое беспокойство нарастает, и кажется, что оно прогрызает себе путь прямо в грудь.

Моя маленькая лань медленно истекает кровью, и я слышу, как силы покидают ее голос. Я также уверен, что у нее сломаны ребра, если не повреждены внутренние органы.

Как бы я ни старался прикрыть ее во время падения, я ни хрена не мог сделать, чтобы куски бетона не задели ее. Я почувствовал, как ее тело приняло удар, когда металлический прут вонзился в нее, сорвав при этом топ.

Несмотря на то, что я получил адский удар в спину и знаю, что сломал пару ребер, я игнорирую боль и сосредотачиваюсь на своей маленькой лани.

Я не лгал, когда говорил, что мне приходилось страдать и от худшего. Меня пытали, в меня стреляли и избивали до полусмерти, и это только с учетом моего вступления в Братву. Инициация — это жестокая подготовка к жизни в качестве силовика, чтобы не сломаться под давлением, если тебя поймает враг.

Сегодняшняя ночь — просто цветочки по сравнению с той жизнью, которую я выбрал.

Я сделал это ради своей сестры. Понятия не имею, что случилось с нашими родителями, но мы росли в детском доме, пока Асланховы не спасли нас из этого ада. Так я познакомился с Алеком. Его родители взяли нас с сестрой к себе и дали нам дом. Они стали для нас семьей.

Мистер Асланхов, отец Алека, занимает высокое положение в Братве, контролируя часть Москвы для Виктора Ветрова.

Я присоединился к Братве, потому что хотел защитить Тиану, свою сестру, так же, как мистер Асланхов защищает свою семью.

В конце концов, все, что я делаю, я делаю ради Тианы.

Я стараюсь, чтобы беспокойство не отразилось на моем лице, и еще раз целую свою маленькую лань в висок.

Желая отвлечь ее от паники и страха, а также не дать ей уснуть, я говорю:

— Я открою тебе свои секреты, если ты откроешь мне свои.

Она издает слабый смешок.

— Звучит… как сделка.

Проводя рукой по ее волосам, я борюсь с желанием прижать ее к себе.

Господи, как бы мне хотелось вырваться из этой бетонной могилы и унести ее в безопасное место.

— Я люблю овощи, — признаюсь я.

— Хах, — она почти смеется, но боль останавливает ее. — Ты первый мужчина, которого я знаю, который любит овощи.

— Воспитываясь в детском доме, ты учишься быть благодарным за любую еду, которая может попасть в твой пустой желудок, — рассказываю я ей еще один секрет.

Она откидывает голову назад, чтобы заглянуть мне в глаза, и я чувствую, как между нами проскакивают невидимые искры. Ее брови сходятся вместе, а глаза наполняются состраданием.

— Это ужасно. Мне жаль, что ты так рос.

Я качаю головой и пытаюсь смахнуть пыль с ее лица.

— Твоя очередь.

Она на мгновение задумывается, затем, встретившись со мной взглядом, признается:

— Ты был бы моим первым поцелуем. — Сморщив нос, она поправляет себя: — Ну, мы действительно поцеловались. Вроде того.

Меня пробирает дрожь от шока, и на моем лбу появляется морщинка.

— Почему ты не остановила меня?

— Потому что я хотела, чтобы это был ты.