Уникум

Мартынов по пути махнул рукой стоящему неподалеку лейтенанту:

– Все, я уезжаю. Командуй. Прессу убери к чертям, а то слетелись уже... Вас, Елена Юлиевна, подвезут ребята чуть попозже, когда здесь закончат, - он взглянул на Родиона.
– Садитесь, Березин, поедем.

Родион взялся за дверцу автомобиля.

Юлька отступила на шаг, давая Родиону залезть внутрь.

– Подумай над моими словами, - громко сказала она.

Родион не ответил, захлопнул дверь.

Мартынов, проявляя чудеса ловкости, вырулил из автомобильной свалки и повел машину к подворотне.

– И чем раньше вы подумаете над ее словами, тем лучше, - произнес он вдруг.

– И самое лучшее, если вы подумаете прямо сейчас. И будет просто отлично, если вы согласитесь немедленно.

– Ого...
– обронил Родион.

– Вы чем-то удивлены?
– как ни в чем не бывало осведомился Мартынов.

– Не удивляйтесь, господин уникум, вас уже давно просто передают с рук на руки. Сейчас вы в самых надежных руках...

– Кажется, мы имеем живой пример того, как правоохранительные органы постепенно срастаются с криминальными структурами...
– грустно заметил Родион.

– Нет, Родион Павлович, мы имеем нечто совсем другое, - отрезал

Мартынов.
– Точнее, вы имеете. А имеете вы конкретное предложение от группы лиц. Мы заинтересованны в том, что вы умеете делать с окружающими.

– Что за группа?

– Она не относится к какому-то определенному ведомству, - уклончиво пояснил Мартынов.
– Считайте нас вольными стрелками...

– Хорош же вольный стрелок, у которого в кармане удостоверение официального органа власти.

– Судьба моя такая, - засмеялся Мартынов.
– Я служу государству. Но работаю на конретных лиц.

– Так-так... Готов поспорить, что до управления вы меня не довезете,

– проговорил Родион.

– Верно. Не довезу. Мы решим все, что нужно, куда быстрее, - голос Мартынова становился все жестче.
– Если честно, нет никакого труда разобраться в смертях последних дней. Стоит подойти к делу честно и непредвзято, сразу станет ясно, что ваш несчастный брат совершенно ни при чем...

– Ну и что требуется от меня, чтобы вы подошли к делу честно и непредвзято?
– вздохнул Родион.

– Не кочевряжиться перед теми, от кого вы теперь зависите. До сих пор вас заманивали, суля манну небесну. И вы предпочитали отказаться и упиваться собственной моральной чистотой. Но, простите уж за откровенность, больше вам не дадут строить из себя святого. Думайте, сопоставляйте, стоит ли рисковать жизнью ради слюнявых книжных принципов...
– Мартынов ласково улыбнулся Родиону.
– Конечно, ваши взгляды достойны уважения, но смею предположить, что вы о них забудете через пять минут.

– Отчего же так скоро?

– Оттого, что вы несомненно желаете доброго здоровья Егору.

– Допустим.

– И допускать тут неяего. Хоть вы и уникум, Родион, но вы всего лишь человек. Не рекомендую вам ставить круговую оборону против всех, кого вы изволите презирать. Будет лучше, если вы присоединитесь к нам, то есть к той части общества, которая хоть и не лезет всем на глаза, тем не менее вершит кое-какие дела... Не думайте, что вокруг вас станут ошиваться никчемные порочные твари. У нас есть личности, тоже в своем роде уникальные. Одна Кошарская чего стоит!

– Ну, Елена Юлиевна...
– пробормотал Родион.

– Этому дала, и этому дала... Я думал, обыкновенная шлюха... А она, оказывается, не обычная многостаночница, а большой человек...

– О, да, наша Леночка непроста!
– засмеялся Мартынов и сморщился: улыбаться ему было больно.
– С ней шутки плохи. Вы даже представить себе не можете, какая участь ждет того, кто ненароком перейдет ей дорогу. Не смотрите, что молода и хрупка на вид. Она у нас первый специалист по отсечению отсохших ветвей.

– А я, значит, еще не отсох?

– Вы, Родион, вполне жизнеспособный сучок. Елена занималась Гильдией, а также курировала, так сказать, определенные смежные сферы. Вы-то можете себе представить, как это тяжко - каждый день выносить подле себя Кошарского, Вербина, Свияжкина...

– И она их отсекла?

– Да, но заметьте, что это сделано виртуозно и не раньше, чем того потребовали обстоятельства. Короче говоря, Елена попользовалась всеми всласть, а потом скомкала, выбросила и спустила воду в бачке, - ошерился Мартынов.
– Работать с ней одно удовольствие.

– А чем, кстати, вам помешал мой администратор?

Мартынов покачал головой:

– Да ничем. Но Елена правильно рассчитала, что оставшись без последней своей опоры, Егор, очертя голову, потеряет всякую осторожность и не сможет разрушить ее дивный план... Между прочим, можете успокоиться, ваш администратор, был найден около полуночи в Удельном парке, без денег и документов, с тяжкими телесными повреждениями. Возможно, рэкет. Возможно, обыкновенное разбойное нападение... Надеюсь, вы не имеете ничего против таких версий?

– Он будет жить?

– Если захочет, - ухмыльнулся Мартынов.
– Во всяком случае он навсегда потеряет охоту к высокооплачиваемым хлопотным должностям... Кстати, о должностях. Не хотите председательствовать в Гильдии чародеев?

– Боже сохрани!...
– процедил Родион.

– Разумно, - кивнул Мартынов.
– Сделаем так: получив законный членский билет, вы займетесь прежней гастрольной деятельностью, но уже на куда более обширной территории. Елена проработала спрос: заграничные турне для вас уже расписаны на год вперед. Заткнем за пояс Копперфильда и заодно пополним бюджет нашей организации. Гильдия при всем своем примитивизме очень полезна, как источник пополнения средств. Ну и для обслуживания мелкой клиентуры, конечно...

– Я не стану в этом участвовать, - отрезал Родион.

– Я не уговариваю. Я излагаю вам заведомо решенное дело, - не менее сухо возразил Мартынов.
– Будете изображать из себя законопослушного волшебника. А кроме того смело можете принять по наследству заказы и связи Кошарского и Вербина. В конце концов, кому-то надо обслуживать растущую клиентуру в части криминальных разборок... Но кроме этого мы впускаем вас, Березин, и на более высокий, совершенно сокрытый от посторонних глаз круг, включающий большую политику с нескончаемыми предвыборными марафонами, промышленную конкуренцию высокого полета, и прочие скрытые нюансы нашего бытия, о существовании которых мало кто подозревает... Это, Родион Павлович, совсем иной уровень.