Уникум

— Как зовут? — с вызовом спросил Дуракин, в мгновение преобразившись. Он выпрямился и пытался отыграть какого-то важного типа.

— Кого зовут? — не понял я, потому что колени после удара еще дрожали.

— Тебя как зовут?

— Макс.

— Фамилия?

— Кузнецов.

— Максим Кузнецов, при свидетелях, для восстановления моей чести я вызываю тебя на дуэль до обильного кровотечения или увечья. Предлагаю выбрать оружие, которым мы будем биться, либо место проведения поединка. Ответ необходимо дать в течение следующих двадцати четырех часов одному из моих секундантов, — показал он на своих приспешников.

Не сказав больше ни слова, Куракин коротко кивнул и, взяв под ручку Терлецкую, отправился в сторону нашего флигеля. Остальные высокородные послушно поплелись за парочкой, оставив меня и Максимова тихо обтекать.

— Спасибо, — наконец пришел в себя очкарик.

— Да не за что, — не мог оторваться от спин уходящих.

— Что значит не за что? Тебе только что бросил вызов самый опасный из возможных дуэлянтов. Все знают, что Куракин один из лучших стрелков в мушкетном клубе, а фехтованию высокородные обучаются с детства. У тебя против него ни единого шанса.

Глава 7

— Я же тебе говорил не лезть к высокородным, — почти бросил ложку в тарелочку с творогом Байков.

Выдержке Димона можно было лишь позавидовать. Он разразился бранью (впрочем, весьма цензурной) еще вчера, после того, как я рассказал о случае с Максимовым, и замолчал. Будто вновь обиделся на то, что его новый сосед подставился.

Хотя причиной мог быть и скудный завтрак. Как я уже понял по фигуре нового товарища и его кислой мине при виде блюд в столовке, больше, чем учить жизни, Байков любил покушать. И именно этого домовые-зожники (хотя те действовали не по собственной прихоти) его и лишали. Поэтому вид творога с фруктами и орехами на завтрак вогнал Димона в последнюю стадию древнерусской тоски. А тут, гляди, какой удачный повод ее выместить на том, кто рядом сидит. Ну, и справедливости ради, вполне этого заслуживал.

— Говорил, — подтвердил я, не отрываясь от тарелки. Если Байков доедать не будет, надо у него забрать этот творог. Вкуснота неимоверная.

— Почему ты меня не послушал?

— Потому что они издевались над ним, — указал я грязной ложкой на Максимова и сразу же пожалел о резком движении. После вчерашней пробежки болели почему-то не только ноги, но и все тело.

Что до Мишки, то он официально был взят под мое неокрепшее крыло. А чего в самом деле мне теперь бояться? Дуэль почти на ровном месте я уже схлопотал.

— Да, это, конечно, неприятно, — сморщился Байков, — но можно было сходить за учителями.

— Димон, ну чего ты фигню порешь? — начинал злиться Рамиль. — Сам же знаешь, они не тупицы. Мишку не били, очки в порядке, получается, слово неблагородных против нашего. Тебе сказать, как большинство учителей относится к выходцам из обычных семей?

— Не все же, — вяло ответил Байков, ковыряя ложкой творог.

Воцарилась мертвая тишина, которую сразу же разорвал смех через несколько столов. Куракин и компания находились в превосходном расположении духа. Разве что только Терлецкая выглядела непробиваемой и немного отрешенной. Что-то в ней определенно было.

— Макс, ты опять пялишься, — зашипел Байков.

— Он похоже еще и на Терлецкую глаз положил, — со вздохом заявил Рамиль. — А еще только вчера про Тихонову спрашивал.

— Я чисто с информационной точки зрения, — пожал плечами я, — надо же узнать, с кем придется учиться.

— Только интересуешься ты сплошь про девчонок, — хмыкнул долговязый сосед. — И начал почему-то с буквы «Т».

— Про Терлецкую и думать забудь, — серьезно посмотрел на меня Байков. Наверное, так глядит отец на расшалившегося ребенка. — Они с Куракиным помолвлены. Как только закончат школу — женятся.

— Что-то я неземной любви между ними не заметил.

— Какая там любовь? Куракины контролируют весь рынок одомашненных неразумных магических существ, под Терлецкими прозводство и продажа боевых артефактов. Союз обещает быть многообещающим. Я слышал, конечно, что отец Куракина…

— Дуракина, — перебил я Диму, — давай называть людей своими именами.

Забавно, но на лице Байкова впервые за все это время появилась мимолетная улыбка. Сейчас он стал похож на обычного полноватого пацана, а не главу фамилии, обремененного таинственными заботами.

— Хорошо, так вот, отец Дуракина хотел породниться со Смолиными. Те отвечают за…

— Разумных магических существ, — вспомнил я, ведь читал как раз накануне.

— Точно, — подтвердил Байков. — Только у Смолиных нет девчонок на выданье. Сплошь пацаны.

— Ясно, а Дуракин оказался таким страшным, что никто из Смолиных брать его замуж не захотел, — подытожил я.

Впервые за сегодняшнее утро за нашим столом полностью была разрушена атмосфера отчаяния. Внезапный хохот привлек ненужное внимание высокородных. Те искренне недоумевали, почему жертва, которая должна трястись в ожидании смертного часа, так весело себя ведет. Куракин даже решил напомнить мне, что в обозримом будущем ничего хорошего меня не ждет. Сделал он это незамысловато — провел большим пальцем себе по горлу. Фу, как некультурно. А еще представитель древнего рода.

Однако определенные волнения и правда были. Перед тем, как войти в столовую, Максимов передал мне здоровенную книжку «История дуэлей за четыре века», которую он взял вчера вечером в библиотеке. Мишка даже подчеркнул карандашом нужные места (вот ведь вандал), чтобы мне удобнее было читать. Одним словом, принимал всяческое участие в скором поединке с Куракиным, видимо, чувствуя в определенной степени в этом поединке и свою вину.

— Теперь он будет за тобой повсюду таскаться, — еще раньше заметил Рамиль. И оказался как нельзя прав.

Мишка не отходил от меня ни на шаг. Может, чувствовал себя защищенным в присутствии разночинца, бросившего вызов высокородным. Может, просто ждал возможности в очередной раз услужить своему спасителю. И это была не фигура речи. Стоило мне лишь поднять взгляд, как я встречался глазами с Максимовым, весь вид которого свидетельствовал о готовности служить до гробовой доски. Нет, Байков, похоже, прав, надо было сходить за учителями.

Меня спасли уроки. А если быть точнее, Зыбунина. Мишка сунулся к ней с просьбой пересесть, однако получил категоричное «нет» и грустно отбыл восвояси, на первую парту. Не знал, что так буду рад своему учебному соседству.

Кстати, о Зыбуниной. За прошедшие сутки она невероятно преобразилась. Непослушные волосы оказались расчесаны и скреплены заколкой. Школьная форма сидела ровненько, воротник застегнут на все пуговицы. Да и сам взгляд Зыбуниной как-то преобразился, зеленые глаза стали больше, что ли? Блин, да ведь она красотка.

— Привет, — сказал я. — Спасибо, что не поменялась с Мишкой. А то весь мозг с утра съел.

— Привет, не за что, — ответила она, замявшись.

Видимо, хотела сказать еще что-то, но промолчала. А вскоре начался школьный день, стартовавший с обычных общеобразовательных предметов (нарисовалась физика), и я, без зазрения совести, открыл толстенную книжку по дуэлям. А что? Физика она никуда не денется, а драться с Куракиным предстояло буквально на днях.