Уникумы Вселенной – 4
Шрифт:
Подавляющее большинство специалистов и исследователей отнеслись к сведениям о городе, мягко говоря, скептически. Даже близкие друзья стали поднимать Александра Константиновича на смех, пытаясь образумить и убедить в ошибочности найденных им данных. А уж когда узнали о величине вкладываемых в экспедицию средств, вообще крутили пальцем у виска, даже не пытаясь при этом извиняться.
Но Броди именно этого и добивался. На первой стадии поисков, как он считал, совершенно нежелательны ни излишнее внимание, ни чье-нибудь вмешательство. Никто, или, вернее, почти никто, не верил даже в частичный успех затеянного мероприятия.
Кто же верил? Ну, во-первых, сам Александр Константинович. Потому что знал. Ему даже порой казалось, что его знания выпирают наружу, каждый встречный видит его радость и еле сдерживаемое
Во-вторых, Лариса. Или, как теперь часто называл ее Броди, особенно наедине, «моя бесценная госпожа генеральный спонсор». Она верила потому, что в это верил сам Броди. А то, что она знала все мельчайшие секретные подробности, которые, кроме них двоих, не знал никто, было для нее второстепенно.
В-третьих, Ярослав Ершко. Выходец из Украины, он десять лет назад осел во Франции и стал там крупным предпринимателем. Верил потому, что так ему приказала его единственная дочь Лариса.
Ну и наконец, в-четвертых, Карл Пузин. Известнейший испанский археолог, специалист по Средиземноморью, огромный авторитет в области древней письменности и ее расшифровки. За свою карьеру он так перелопатил земли и побережья Испании, как никто до него. Никто не знал, даже он сам, его истинной национальности. В детском доме города Одессы, где он воспитывался и получал среднее образование, в документах было записано: русский. Какие-либо сведения о родителях отсутствовали полностью. Но сам Карл утверждал, что всю жизнь, с самого детства, чувствовал себя испанцем. Подтверждением тому было необычайно легкое усвоение испанского языка в школьные годы, постоянная тяга к изучению испанской истории, культуры и географии. Именно благодаря отличному знанию языка Карла Пузина, студента Одесского университета, в 1978 году прикомандировали к группе каких-то деятелей, едущих в Мадрид на симпозиум. В те времена подобная поездка считалась необычайным подарком фортуны, счастливым поворотом в биографии. И Пузин не замедлил им воспользоваться. Лишь только их автомобиль остановился на перекрестке в густонаселенном квартале Мадрида, он открыл дверцу и сбежал от сопровождающего их гэбиста, смешавшись с толпой, а потом спрятавшись в одном из подъездов. В тот же день он добрался куда надо и попросил политического убежища. И его мечта сбылась – он стал испанцем.
Последнюю неделю Броди и его люди провели на прибрежной вилле Пузина в Испании. Они ждали, пока из ливийской столицы придет официальное разрешение на проведение экспедиции на территории этого африканского государства. И целую неделю оба археолога провели в горячих спорах. Между собой они были знакомы давно – и не только благодаря деятельной переписке, которая насчитывала почти двадцать лет. Первая личная встреча состоялась в начале девяностых годов, в совместной международной экспедиции на севере Марокко… В итоге сейчас у них было столько общих интересов, что Ларисе приходилось применять чуть ли не физическую силу, загоняя Броди в постель для короткого отдыха.
– Да ты не представляешь, как глубоко ты не прав! – кричал разгоряченный Карл своим громким, немного скрипучим голосом. – Да здесь, в Испании, такие бездны некопаного материала, что с твоим талантом ты за несколько лет станешь самым знаменитым. Я тебе с ходу могу предоставить несколько участков на выбор. Мне жалко их отдавать дилетантам, а сам я не успею все разработать и за сто лет жизни.
– Да ты издеваешься! – смеялся Броди в ответ. – Это все равно как если бы я стал искать деньги в твоем кармане, о которых ты ничего не знаешь!
– И он еще смеется! – Пузин патетически поднял обе руки. – Когда я узнал, куда и зачем ты отправляешься, я плакал от смеха! А здесь – конкретное дело! Да совместными усилиями мы горы перевернем!
– Ну зачем же так? – продолжал отшучиваться Александр. – За такие природные разрушения «зеленые» нас живьем съедят!
Хотя, если признаться честно, Броди очень хотелось поработать с Пузиным. Ибо за последние несколько лет тот очень удивил коллег: ценнейшие археологические находки сыпались как из рога изобилия. И где? В Испании! Казалось бы, там уже все найдено и раскопано, открыто и пронумеровано, все доказано и составлены окончательные и подробнейшие описания. А он копал и находил, искал и открывал –
и заставлял заново переписывать, казалось бы, окончательно написанную историю этого древнего края.Поэтому поработать с ним очень хотелось. Но…
В один из последних вечеров, проведенных вместе, Броди, в ответ на непрекращающиеся уговоры остаться, сказал:
– Хорошо, ты меня уговорил! Если моя экспедиция будет безрезультатной, возвращаюсь и буду работать под твоим руководством! Согласен?
И вот тогда-то Броди и понял, что Пузин верит в его успех! Тот и сам признался. Вначале покряхтев пару минут и пощелкивая при этом пальцами, как кастаньетами, Карл в конце концов решил высказать то, что сидело в нем где-то глубоко-глубоко:
– Да ведь ты, Санек, найдешь то, что ищешь! Не знаю что и не знаю как, но чувствую: ты добьешься своего. Абсурд, конечно! Я совершенно уверен: нет там ничего! Но вот это, – он постучал себя по груди, – уже давно не дает мне покоя. И впервые в жизни я кому-то в этом признаюсь – меня тот район тянет к себе уже давно. Какими-то невидимыми магнитными линиями, что ли? Сердцем чувствую – есть там что-то! Но данных-то – полный ноль! – Увидя, что Броди хочет возразить, выкрикнул: – И твой трактат тоже ноль! И не делай такие глаза! Я тебе таких фотокопий сотни наделаю! Оригинал покажи! Нету?! Почему? Сгорел?! Да перестань! Даже несолидно с твоей стороны! – Пузин сделал обиженное лицо и даже махнул рукой, мол, и не возражай! Потом неожиданно спросил: – А ты меня возьмешь к себе на работу? Нет-нет, не сразу! А когда потребуется квалифицированная помощь?
Александр Константинович с подозрением прищурил глаза:
– Ну, если ты серьезно…
– Совершенно серьезно! – подтвердил Пузин.
– Тогда я буду даже очень рад!
И они тут же, не откладывая дела в долгий ящик, договорились о связи, условных сигналах и соответствующих действиях Карла Пузина в каждой ситуации. Решили также вопросы сотрудничества с отцом Ларисы, который в любой момент ждал сигнала и был готов прийти на помощь всеми имеющимися у него средствами. Вся эта система поддержки должна была включиться в случае нахождения чего-нибудь важного. А пока…
А пока Броди устало рассматривал наскоро оборудованный лагерь в быстро наступающих сумерках.
– Через пять минут все к столу! – раздался звонкий голос Ларисы. – И если хотите видеть то, что едите, включите наконец свет!
– Да мы по запаху все оприходуем! – крикнул один из водителей и защелкал зубами. Послышались смешки, а потом чей-то голос: «Да будет свет!» Заработал движок генератора, и везде загорелись, отгоняя наступающую темноту, яркие лампочки. Все восемь мужчин потянулись в самую большую палатку, оборудованную под кают-компанию. Лариса, как заправский шеф-повар, встречала каждого полной миской аппетитно пахнущего супа, в то же время успевая помешивать разогревающиеся на больших сковородках вторые блюда. Поправляя время от времени волосы, выбивающиеся из-под белой косынки, она с довольной улыбкой выслушивала лестные отзывы о своем кулинарном искусстве. И Броди, глядя на нее с гордостью и любовью, почувствовал себя легко и свободно, будто вокруг не безжизненная бескрайняя пустыня, а обыкновенный харьковский лесок возле речки, куда они с компанией выехали на двухдневный пикничок с рыбалкой.
А ведь еще два месяца назад, в первый день после их приезда в Париж, он даже не подозревал, что Лариса умеет так прекрасно готовить. Дней десять, предваряющий их вылет во Францию, они провели в непрекращающейся беготне оформления виз, покупки билетов и в прочих организационных проблемах. В результате питались чуть ли не на ходу, в первых попавшихся заведениях, из которых доносился более или менее приятный запах пищи.
Как следует они поели только в компании с Гоянюком. Ошарашенный в первые часы их знакомства известием о том, что Лара – миллионерша, Броди так и не сообразил, как так получилось, что она в первый же вечер, а вернее, уже почти под утро, осталась спать у него дома. Весь следующий день они предавались прелестям любовных утех. Не поднимали телефонную трубку, не реагировали на звонки и стуки в калитку и даже в дверь. Но когда под вечер под окном раздались угрожающие выкрики Дмитрия Гоянюка, что он сейчас залезет к ним в окно, и последовавшие за этим скрип и грохот обломавшейся водосточной трубы, они решили сдаться.