Универмаг
Шрифт:
– Откуда ты вернулся, Платоша? — Светлана запрыгала, скидывая пальто.
Платон Иванович усмехнулся, прихватил что-то из шкафа и вышел.
Комната была хоть и большая, но тесная — кругом вещи. Старинные, громоздкие, добротные... Картины в тяжелых рамах. Бронзовые ангелы. Пепельница с печальным Наполеоном. Кресла с гнутыми подлокотниками... Вскоре Платон Иванович вернулся. Как всегда, в безукоризненном костюме, правда, в необычном для него глухом сером свитере. И в этом свитере он смотрелся куда моложе, чем при галстуке.
– Тебе к лицу водолазка, Платоша, — сказала Светлана.
–
«Наверно, я сейчас похожа на драную куклу», — подумала Светлана. И еще она подумала, что ей и в голову не пришло как-то привести себя в порядок, прежде чем нажать кнопку звонка. Это произошло механически. Оттого, что она уверена в Платоше, как в родном отце.
– Извини, Платоша, — смутилась она и, поднявшись с кресла, отошла в сторону, достала из сумки косметичку.
– Зеркало за шкафом, — мягко проговорил Платон Иванович. — А я пока поставлю чай. У меня есть торт. И вообще мы сейчас что-нибудь придумаем.
Он приблизился к буфету, распахнул створки. Платон Иванович Сорокин пребывал сейчас в большом волнении.
3
Выйдя из служебного подъезда Универмага, Фиртич увидел директора ресторана «Созвездие» с какой-то личностью в потертом кожаном пальто. И решил, что это просто случайный знакомый Кузнецова. Но Кузнецов хозяйским жестом откинул дверь, и мужчина уверенно пролез в автомобиль Фиртича...
В зеркале заднего обзора рисовалось довольно приятное лицо незнакомца. Снятая шапка обнажила круглую, с залысинами голову. После того как они отъехали от Универмага, Кузнецов коротко проинформировал:
– Это Валера. Мой человек.
Несколько минут ехали молча, условившись поначалу, что Фиртич подбросит их на дачу. А по дороге кое о чем поговорят. Дача Кузнецова недалеко, на двадцать втором километре. Так что гнать не надо, разговор серьезный. Кузнецов пошуршал пальцами в пачке, нащупал сигарету, смял пачку и сунул в пепельницу.
– Последняя. У тебя нет?
Фиртич отрицательно качнул головой и сухо проговорил:
– В чем дело, Аркадий, выкладывай... У меня не так уж много времени для подобных прогулок.
– Найдешь время, — отрубил Кузнецов. — Дело общее.
Он прижал головку прикуривателя и вытянул зажигалку, не дожидаясь автоматического выброса. Раскаленный кружочек закатно осветил набухший нос и толстые крепкие щеки.
– И все же, Аркадий, я жду, — настойчиво произнес Фиртич.
Мужчина наклонился вперед, и Фиртич почувствовал его дыхание.
– Разрешите, я изложу существо вопроса. — Голос его звучал почтительно. — Аркадий Савельевич несколько взволнован, может упустить детали. — Мужчина сдержанно откашлялся. — Дело в следующем... В свое время на ресторан «Созвездие» был совершен рейд сотрудников ОБХСС...
Его речь, неторопливая, обстоятельная, вплеталась в ровный гул двигателя. В изложении Валеры сам хозяин — Кузнецов — в этой истории не замешан. Во всем была виновата бухгалтер ресторана. Она ворочала делами и положила в свой карман, в карман буфетчика и заместителя директора довольно серьезную сумму...
– Сколько? — впервые прервал Фиртич.
– Цифру пока знает
один человек. И он еще не поставил точку.Кто?– Об этом ниже. — Валера не хотел нарушать композицию рассказа.
Фиртич откинулся на спинку кресла, вытягивая затомившиеся руки.
– Лисовский лишнего не припишет, — усмехнулся Фиртич.
Его осведомленность повергла спутников в некоторое замешательство. И они этого не скрывали.
– А им лишнего и не надо, — проворчал Кузнецов и напряженно хохотнул. — Верно, Валера?
– Вполне достаточно, — незамедлительно поддержал Валера.
Фиртич еще раз усмехнулся, в должной мере оценив смысл сказанного. Ясно, что Кузнецов видит в нем единственного человека, имеющего влияние на Лисовского. А то, что разговор пойдет о Лисовском, Фиртич понял сразу, как только Валера принялся излагать существо дела...
Конечно, у Кузнецова есть козырь. Один-единственный, но сильный. И он этого козыря не упустит... После того телефонного звонка Фиртич пытался поговорить с Анной. Но каждый раз, заслышав его голос, Анна вешала трубку... «Господи, упаси нас от умных женщин, — подумалось Фиртичу. — Они видят дальше нас и яснее. Мы же успеваем наделать столько глупостей, что порой совместными усилиями не разгрести. Беда мужчин в том, что они не подвергают сомнениям свои поступки. Со временем жизнь подтверждает правоту женской интуиции, обрекая нас на позднее раскаяние и самоедство. Может быть, он и вправду живет в каменном веке, как сказала тогда Анна?»
– Откуда вам известно, что Лисовский может предъявить серьезную цифру? — спросил Фиртич.
– Бухгалтер ресторана вела двойную бухгалтерию, — ответил Валера, скрывая раздражение, он уже несколько раз помянул эту важную деталь. — Сотрудники ОБХСС арестовали все бумаги.
– Дура! — буркнул Кузнецов. — Хранить черновики чуть ли не в кармане. Как я мог столько лет держать такую дуру!
– Для экспертизы черновики могут иметь силу официального документа, — продолжал Валера. — В случае, если суд признает их неоспоримость.
– Замри, Валера! — одернул Кузнецов. — Размусоливаешь. Привык у себя на колокольне слова лепить да любоваться ими.
– Аркадий Савельич, — сконфузился Валера, — я по существу.
– По существу ты уже сказал... Константин Петрович с первой фразы все понял. А теперь притворяется. Верно, Костя?
Фиртич не ответил, следя за дорогой.
– Ты, Валера, лучше сбегай сигарет купи. Как раз и магазин. — Кузнецов достал деньги и не глядя занес руку за спину.
– Что вы! Четвертная? На сигареты у меня хватит! — Мужчина хихикнул. Ему было неловко перед Фиртичем, ему хотелось показать, что хозяйский тон директора ресторана — так, шутка, по-приятельски.
– Прихвати что-нибудь из еды. Коньяк...Так ведь... — начал было Валера.
– Найди директора. Скажи, для кого. Отпустит.
Фиртич прижал автомобиль к тротуару. Сухо шелестя кожей пальто, Валера вылез из машины и, выпрямившись, направился к гастроному. Фиртич обернулся и плотно прихлопнул заднюю дверь.
– Что за тип?
– Адвокат, — ответил Кузнецов. — Выручил как-то я его, по гроб жизни мне обязан.
– А для чего ты его с собой взял?
– Для обстоятельного разговора.