Универсал

— Н-да, задачка, — потер я висок. — Зачесть работу нельзя, выводы и расчеты не выдерживают критики. Однако, подход основательный и потрачено много времени, княжна серьезно отнеслась к делу. Вызвать ее и указать на ошибки? — с трудом удержался от соблазна, чтобы не отправить весточку девушке.

Отложил ее работу и бегло просмотрел оставшиеся. Обнаружил два плагиата, еще три курсовые откровенно написаны на отшибись. Оставшиеся более-менее, но только у Софи все детально проработано. Ну, она явно опиралась на практику, где я являлся пострадавшим. Вот только любой другой, оказавшийся на моем месте, выжить бы не смог. И дело не в том, что в раненого следует немедленно вливать жизненную силу, тут уже главную роль играет источник и его умение бороться за жизнь хозяина.

— Александр Иванович, разрешите? — появился на пороге кабинета профессор Штерн.

— Филипп Генрихович, проходите, — предложил я и уточнил: — Что-то случилось?

— Ну, не то, чтобы случилось, — усмехнулся профессор, — но вы должны об этом знать.

Профессор устроился в кресле и выжидательно на меня посмотрел.

— Вы про предстоящие состязания? — осторожно у него уточнил. — Ваше отношение мне хорошо известно, но отказываться не имею права, и так соревнования император перенес на поздний срок из-за моего ранения.

— Угу, к этому руки приложили ваши друзья, — хмыкнул Штерн. — Ходят слухи, что Софья Степановна несколько раз по этому поводу с родителем ссорилась и даже ему чем-то грозилась.

— Неужели? — чуть улыбнулся, прекрасно зная от Максимилиана, каких трудов ему с сестрой стоило сдвинуть начало состязаний.

— Слухи, — развел руками профессор, но продолжать тему не стал. — Впрочем, не по этому поводу к вам зашел, — он нахмурился, вздохнул и продолжил: — Студенчество начинает волноваться из-за происходящего, боятся, что их призовут под ружье и отправят на войну.

— И с кем мы воюем? — поинтересовался я.

— Господин Воронов, империя на пороге боевых действий, на границе не проходит дня, чтобы не случились стычки с противником. Вопрос времени, когда Германия объявит нам войну, ну, или мы ей, — отмахнулся Штерн, как о чем-то решенном.

И вновь не могу с ним спорить, сам к этому склоняюсь и, честно говоря, удивлен, что император медлит и дает врагам выиграть время.

— Пусть перечитают устав университета, — спокойно ответил я.

— На защиту Отечества большинство сорвется не смотря ни на какие условия, — возразил профессор.

— Хм, Филипп Генрихович, так вы переживаете, что студенты разбегутся? А не вы ли недавно говорили, что большинство следует гнать взашей? Насколько помню, то эпитетами награждали различными, из которых приличными были: бездари, лентяи, тунеядцы и глупцы.

— Все так, но есть и те, из которых получатся уникумы, — парировал Штерн. — Необходимо что-то предпринять, дабы самородков не упустить! Одна из наших студенток активно ищет таланты и пудрит молодежи мозги, — начиная закипать, продолжил профессор. — А еще появляются листовки с воззваниями о том, что император и его окружение ведет империю к пропасти.

— Принцесса никак не угомонится? — усмехнулся я.

— Да, госпожа Минако проявляет активность, — вздохнул профессор. — Флиртует со всеми направо и налево, моего ученика и того стороной не обошла. Иван-то подает надежды, очень перспективный молодой человек и упускать такого никак нельзя.

— Насколько знаю, Степной проявлял знаки внимания к графине Кощеевой, — осторожно заметил я.

Филипп Генрихович на меня в немом изумлении уставился и нахмурился. Таких слов он никак не ожидал. Если же посмотреть на молодых людей со стороны, то покажется, что враждуют и друг друга задирают, при этом старательно скрывая некие всполохи в ауре.

— Простите, Александр Иванович, а вы ничего не попутали? — осторожно уточнил мой собеседник. — Они же как кошка с собакой, вечно ссорятся и друг над другом подтрунивают. Анна не упускает случая указать Ивану, что тот не знаком с элементарными правилами этикета.

— С Минако переговорю, — ответил Штерну, не став вдаваться в подробности, — предупрежу, чтобы не вздумала переманивать студентов. А то наобещает им злотые горы и укатит к себе на родину.

— Хорошо, — удовлетворенно покивал Филипп Генрихович. — Уже имеются некие группы студентов, старающиеся возвыситься над остальными. Некоторые пристают к девушкам, пытаясь затащить тех к себе в постель. До разврата пока не дошло, но пара драк случилась. Подозреваю, не за горами и первые дуэли, сразу после сессии.

— Знаю, — коротко кивнул и прищурился. — Не переживайте, никого в обиду не дам.

— У Софьи Степановны тоже имеются поклонники и она к ним в последнее время благосклонна, — подумав, произнес мой собеседник и сразу же перешел на другую тему: — Ваша помощница, госпожа Сухарева, делает определенные успехи и если бы являлась студенткой, то была одной из первых. Наталью Андреевну стараются молодые повесы обходить стороной, боясь гнева наследника империи.

— И почему я не удивлен? — буркнул, а у самого на душе стало тяжело от поведения княжны.

— Если же вкратце, то в университете все нормально. Больница готова к приему пациентов, моя лаборатория полностью оборудована и способна выполнять небольшие заказы по изготовлению артефактов, — улыбнулся Штерн, явно посчитав свой визит завершенным.

— Как насчет обучить меня магии времени? — поинтересовался я.

— Господин Воронов, так буду только рад. Неужели отыскали свободное время? — встал со своего места профессор и кивнул на кипы бумаг передо мной: — Вам еще с документами разбираться пару дней.

Эх, хотелось бы в это верить, но уже завтра вновь появится ворох бумаг, которые необходимо прочесть, а на некоторые дать официальные ответы. Чертова бюрократия! А баронесса так и спихивает на меня все подряд. Натали как раз недавно с усмешкой заявила, что не вправе от моего имени решать большинство вопросов. И так мол взяла на себя все приглашения на званные обеды и ужины, отписывается с извинениями и обещает, что обязательно прибуду, как только с делами разгребусь. Ну, не в такой форме, все вежливо и учтиво. Честно говоря, со мной желают близко познакомиться многие главы кланов. Насколько знаю, даже отправляли своих людей в Петербург, чтобы узнать, чем там занимался. В высшее общество придется совершать визиты, от этого никуда не деться, но спешить не желаю.

— Филипп Генрихович, вам же известно, что магия времени меня сильно интересует. В ближайшем будущем обязательно отыщу возможность и поучусь у вас, — медленно произнес, мысленно составляя план на пару дней.

Похоже, предстоит скорректировать отдых и ото сна еще минут тридцать урвать. Благо зелья бодрости господин Вертлугин поставляет исправно. Другой вопрос, что случается некачественным, когда на утро голова болит. Все же, студенты допускают ошибки, а преподаватель зельеварения не упускает шанса на мне проверить, что сварили его подопечные. И ведь аргументирует-то как! Мол сам он с моими потребностями не справляется, а дочка занята. И чем это позвольте узнать Мария Валерьевна так озадачена? Насколько знаю, большей частью развлекается. Ну, со мной пару раз встречалась и про Островскую рассказывала. У моей бывшей подруги все вроде бы неплохо, в том числе и на личном фронте. Вот только мы с Кати не переписываемся и даже не перезваниваемся, разошлись окончательно и бесповоротно. Ладно, предаваться воспоминаниям нет смысла, как и ворошить прошлое. Решила, что я не ее мужчина, так тому и быть. И все же, нет-нет, да толика сожаления у меня проскакивает и на душе становится муторно. Сейчас больше беспокоит так и не исчезнувшая связь с княжной. Как мне Софи обучать? А ведь ошибки в ее курсовой работе предстоит разъяснить. Пожалуй, следует девушку найти, желательно в обществе Минако и с последней побеседовать насчет поведения. Конечно, в общем и целом, все налаживается, но работы невпроворот и часть дел все время откладывается. Профессор Штерн уже давно ушел, я же погрузился в изучение бумаг, отложив общение с княжной. Однако, поработать толком не успел, в кабинет вбежала встревоженная Софья. Раз она решилась не избегать со мной общения, в том числе и наедине, значит случилось что-то неожиданное. А встревоженная и мечущая аура у девушки тому подтверждение.