Упавший поднимется сам

– - А куда ушла-то?

– Она красавица была, вышла замуж за богатого еврея, переехала с мужем в Америку, живет припеваючи. Видел ее недавно, в гости приезжала к родителям. Расфуфыренная!

Он расстроился, вспоминая жену. Чтобы отвлечь его от грустных мыслей задал еще один вопрос.

– Ну, хорошо. Ты разорился, и она ушла. Но почему разводятся богатые?

– Причина та же. Женщины не знают слова "достаточно". Им всегда мало. Если у нее есть квартира, она мечтает о коттедже. Получив коттедж, требует дворец. Заполучив, наконец, дворец, она строит планы о замке на берегу Лазурного моря. И так до бесконечности. Поэтому все войны на земле из-за женщин. А нам мужикам много не надо. Обойдемся и без замков, брюликов, мехов...

Дядя Жаке расхаживал по кабинету. Его жена, просунувшись было в дверь, была изгнана грозным окриком.

– - Уйди, я сказал, не мешай!

И обращаясь ко мне.

– Марат предложил избавиться от тебя. Понимаешь!? Он считает, что все нами нажитое, принадлежит ему. А меня обещал содержать до конца дней! Сопляк!

Ноздри его носа раздувались как паровоз, глаза налились кровью, он решительно размахивал руками.

– - Приготовился меня похоронить. Быстрый малый!

В дверь опять просунулась голова его жены.

– Дорогой, выпей это и успокоишься. Тебе нельзя так волноваться.

Кулак дяди Жаке обрушился на письменный стол, даже бумаги разлетелись.

– - Уйди, я сказал, не доводи до греха!

Она с ненавистью взглянула на меня, свидетеля ее унижения, и удалилась. Дядя Жаке неожиданно обмяк и грузно опустился в кресло, чем я немедленно воспользовался, подав ему стакан с какой-то жидкостью, предусмотрительно оставленный в кабинете его женой. Он молча выпил, устало вздохнул, показал жестом, чтобы я не суетился и взглянул на фотографию Римы.

– Я объяснил ему, что называть это богатством, было бы смешно, и нет нужды что-либо делить. Разве об этом я мечтаю?
– "Человек-загадка", подумал я. Что же это за мечта?
– Я пытался объяснить ему, что ссориться нам нельзя ни при каких обстоятельствах, мы нужны друг другу. Иначе не выжить.

Показалось, что его подбородок задрожал.

– И тогда я допустил ошибку. Я рассказал ему все, кто и как спас в свое время Марата, каким образом он добился своего нынешнего положения, как создавалась наше состояние. Но я не мог иначе, - оправдывался дядя Жаке, - потому, что этому безмозглому барану было непонятно, почему абсолютно неизвестный ему человек неожиданно приходит на помощь. Ох, не надо было это говорить.

Он внезапно замолк. Гнетущая тишина продолжалась бесконечно долго.

– И тогда он заявил следующее, - дядя Жаке вонзил в меня свой испепеляющий взгляд, - он давно подозревал, что ты и Рима любовники. И еще он сказал, что... мой будущий внук от тебя. Он ничего не понял из моих слов. Или это я чего-то не понимаю?

Он прижал руки к груди и почти шепотом произнес:

– - Плохо мне.

В комнату ворвалась жена дяди Жаке (подслушивала?).

– Вызови скорую из президентской больницы! Номер телефона на столе.

Она склонилась над ним, а я лихорадочно нажимал кнопки на телефоне. Приехавшие врачи немедленно увезли дядю Жаке с предварительным диагнозом: инфаркт. Уже лежа на носилках, он жестом подозвал меня.

– - Позаботься о Риме, ей сейчас нельзя волноваться.

Великий старик! У меня не было возможности оправдаться, но доверился он именно мне.

Ситуация требовала решительных действий, поэтому времени на дальнейшие размышления не оставалось.

Первым делом я помчался в офис, где в сейфе хранилось несколько тысяч долларов (всегда необходимо иметь под рукой некоторую сумму для таких вот, экстренных случаев), и немедленно отправился в больницу. Деньги разлетались, как вспугнутая стая воробьев. Гонорар был вручен каждому, начиная от заведующего реанимационным отделением и кончая санитаркой. Затем я нанес визит главному врачу.

– Больной относится к первой категории обслуживания, поэтому применяются все необходимые меры, - пытался заверить меня главврач.

Не понравилось его заявление.

– - А какие категории бывают еще?

– Молодой человек, еще раз подчеркиваю, применяются все необходимые в такой ситуации меры, - но, глядя на мое решительное лицо, он все-таки снизошел до объяснения.
– А к высшей категории, если хотите знать, относятся Президент страны, председатели парламента и сената, премьер-министр и члены их семей. К сожалению, наш, многоуважаемый Жаке, из другой категории.

– И чем же отличается лечение представителей высшей категории от первой?

– Принципиально ничем, при лечении больных высшей категории применяются исчерпывающие меры.

До меня стало доходить. К простым гражданам применяются обычные "меры", к тем, кто покруче, "необходимые меры", к высокому начальству "все необходимые меры", и, наконец, для высшей категории, как пояснил главный врач, меры становятся "исчерпывающими".

Я решил пойти на хитрость.

– Позвольте оставить свою визитную карточку. Надеюсь быть полезным вам в будущем, - демонстрация портмоне, до отказа забитого американскими купюрами, которое я вытащил из кармана, чтобы достать визитку, произвела, как я и надеялся, нужное впечатление.

– Так вы и есть тот самый Батыр Иманович, как говорят, наш местный олигарх!
– воскликнул главврач, рассматривая кусочек плотной бумаги. Не скрою, было приятно его восхищение.
– Позвольте представиться, Алексей Георгиевич. Рад с вами познакомиться.

– Взаимно. И все-таки, что бы вы посоветовали, Алексей Георгиевич, - люди, как учил Карнеги, любят звук своего имени, - нужна высшая категория обслуживания. Я, как вы понимаете, в долгу никогда не остаюсь.

– Высшая категория подразумевает обязательный консилиум лучших медицинских умов страны. Это первое. Второе: можно перевести его в спецпалату. Поясняю, реанимационная палата для индивидуального обслуживания, обставленная как номер "люкс" в пятизвездном отеле, с персональным дежурным врачом и медсестрой. Третье: применяются самые лучшие лекарственные препараты, присланные из-за границы именно для этой категории больных, простым смертным, скажу вам честно, такое недоступно. Четвертое: в случае необходимости, спецсамолетом отправляем на лечение за границу. Но в нашем случае этого не требуется, больной не транспортабелен. Вы понимаете меня, Батыр Иманович, - он приступил к самому главному, - все это потребует значительных затрат. И, наконец, пятое и самое сложное: я буду вынужден превысить свои полномочия... ради вас. Что скажете?

– Алексей Георгиевич, я благодарен вам за понимание и поддержку. Вот десять тысяч на приглашение консилиума, лекарства и спецобслуживание. Этого достаточно?
– главврач лихорадочно закивал головой.
– И пять тысяч отдельно вам, за доставленные хлопоты.

Заметил, как явственно отпечаталась его ладонь на полировке стола. Приятное, надо признать, для него волнение. Добавлю масла в огонь и потных выделений его ладоням.

– И еще. Если лечение пройдет блестяще, без каких-либо неприятных последствий для больного, то моя благодарность возрастет на такую же сумму.

Он сгреб со стола деньги. И заискивающе обратился ко мне.

– Я искренне признателен вам за понимание, вы же знаете какие оклады у медиков. Но очень прошу, поймите меня правильно, если где-то, и тем более из ваших уст, прозвучат слова о... нашем деле, то я немедленно потеряю это кресло.
– Теперь у него вспотели не только ладони, крупные капли пота катились из-под докторского колпака.
– Я вам еще пригожусь, поверьте. А за пациента не беспокойтесь. Будет как новенький, твердо обещаю.