Управитель

— И, судя по тому, что ты здесь, приглашение принято? — я встал к девушке вплотную, и она сразу же сделала крохотный шажок назад.

— Я не против прогулки, — Дарья отвела взгляд.

— Графиня, я собрала ваши вещи, — на лестнице появилась Дея с небольшой сумкой. — И ваши, барин.

— А я еды приготовила, — с другой стороны в коридор вошла Евдокия с корзинкой в руках. Что внутри было не разглядеть, так как сверху лежало белое полотенце. — Вы к обеду воротитесь?

— Не думаю, — я взял у кухарки корзинку. — Можешь передать остальным, что у всех сегодня свободное время. До вечера занимайтесь, чем хотите.

— Благодарствую, барин! — обрадовалась Евдокия. — Как раз хотела с Демидкой сестру навестить.

— Вот и славно, — я повернулся к Дее и Дарье. — А нам пора.

Мы покинули особняк и направились в лес, который находился за парком. Здесь нас дожидался Топтыжка — Злата снова решила использовать его, как провожатого. Медвежонок заметно подрос, и теперь потерять его из виду было не так уж и просто.

Порывшись в корзинке, я выудил оттуда пряник и протянул зверю. Быстро слопав угощение, медвежонок довольно заурчал и подставил мохнатую голову под мою ладонь. Повел нас к озеру он, лишь получив вкупе с пряником еще и порцию поглаживаний.

— Мы идем за медведем? — осведомилась Дарья, которая шла сразу за мной.

— Как видишь, — беззаботно ответил я, — нам по пути.

Графиня Полянская больше ничего не сказала. Но я хорошо ее знал и, даже не оборачиваясь, мог биться об заклад, что она покачала головой и наградила меня недовольным взглядом. Неприятное ощущение в затылке подсказало, что так оно и случилось.

Но столь незначительное происшествие не могло испортить моего настроения. Я бодро шагал следом за Топтыжкой по самой настоящей лесной тропе. А ведь в прошлый раз ничего подобного тут не было — мне приходилось продираться сквозь настоящие заросли.

Я повернул голову и увидел, как ветви вновь сходятся за спиной идущей последней Деи. Цыганка тоже это видела, но не подавала никаких признаков беспокойства, сразу распознав силу Златы: ее извивающееся тело то и дело мелькало в траве чуть в стороне от тропинки.

— Что-то не так? — Дарья тоже повернулась, но цыганка загородила ей обзор.

— Все в порядке, пойдем, — я поманил девушку за собой и продолжил путь.

Прогулка по летнему лесу оказалась приятной. Время пролетело так быстро, что я даже немного удивился, когда увидел в просвете между деревьями веселый блеск воды.

— Не знала, что тут есть озеро, — задумчиво протянула Дарья, когда мы подошли к берегу. — Да еще такое, — от ее внимательного взгляда не укрылась идеально круглая форма водоема.

— Здесь упал метеорит. — Сообщил я. — Давно. Весь абсолют выработали и об этом месте забыли.

— Тут безопасно? — склонившись над кристально чистой водой, Дарья внимательно вгляделась в свое отражение.

— Вполне, — я принялся расстегивать сорочку.

— Михаил! — мгновенно отреагировала Дарья. — Ты будешь переодеваться прямо при мне?!

— Нет, — криво усмехнулся я, — схожу обратно в свои покои.

— Отойди хотя бы за деревья, — потребовала Дарья. — И не выходи, пока не позову!

— Ладно, — решив еще сильнее не смущать девушку, я взял из рук Деи свой купальный костюм и направился за ближайшие кусты.

Переоделся я быстро и уже собирался вернуться, как вспомнил слова своей нареченной.

— Дарья? — позвал я.

— Минуту, — отозвалась девушка.

— Женщины, — прошептал я и покачал головой.

Сидящий рядом Топтыжка поддержал меня неопределенным фырканьем. Он немного походил вокруг, а потом пошел куда-то по своим делам. Впрочем, у меня не было сомнений, что он вернется, стоит нам достать еду.

— Можешь подойти, — соизволила пригласить меня Дарья.

Вернувшись к девушкам, я впервые увидел графиню Полянскую в купальнике. К моему глубочайшему сожалению, он оказался еще более закрытым, чем мой собственный, и представлял из себя комбинезон с короткими рукавами и штанинами-панталонами.

Но, несмотря на все это, Дарья все равно смутилась моего взгляда и стыдливо прикрылась руками.

— Прекрати пялиться, Михаил, — сердито буркнула она и быстро вошла в воду. — Она… очень теплая. Наверное, тут подземные источники.

— Они самые, — я пошел в воду по пояс и оглянулся на Дею. — А ты хочешь искупаться?

— Если барин дозволит, — с напускной покорностью склонила голову цыганка.

— Дозволит.

— Тогда…

Не успела первая пуговица платья горничной расстегнуться, как Дарья пулей вылетела из воды.

— Дея! — графиня удержала юбку цыганки от падения на землю. — Нельзя же так, право слово!

— Почему? — невинно захлопала ресницами цыганка, явно забавляясь реакцией графини.

— Это же… — Дарья даже не сразу подобрала нужное слово. — Бесстыдство настоящее!

— Так мне стыдиться нечего, — Дея снова попыталась сбросить юбку, но Дарья не позволила застать себя врасплох и вновь удержала ее.

— Михаил! — она обернулась ко мне через плечо. — Твоя горничная — совершенно невозможная женщина!

— Каждый день ей об этом говорю, — я нацепил на лицо серьезную маску.

— Ага, как же, — с укоризной покачала головой Дарья. — Ладно, я предвидела нечто подобное. — Она снова повернулась к Дее. — Возьми из сумки еще один купальник и надень. А ты, — графиня вновь покосилась на меня, — будь добр, отвернись и не подглядывай.

— Барину глядеть можно, — возразила Дея.

— Так! А ну не спорь! — сурово прикрикнула Дарья. — Надевай, тебе говорят!

— Барин? — показательно проигнорировав графиню, обратилась ко мне цыганка. В ее темных глазах горели озорные искорки, а губы с трудом сдерживались от улыбки.

— Делай, как говорит графиня, — сжалился я над Дарьей и отвернулся. — А то она нас обоих в этом озере утопит.

— Так и сделаю, — клятвенно пообещала Дарья.

— Но для этого тебе придется подойти ко мне вплотную, — заметил я.

— Ты неисправим, — вздохнула моя нареченная.

— Ага, — оттолкнувшись от дна, я поплыл вперед, к небольшому островку в центре озера, где впервые увидел Злату.

Сейчас ее здесь не было, так что я просто перевернулся в воде, оттолкнулся ногами от теплого камня и поплыл обратно. К этому времени Дея уже переоделась и теперь рассматривала себя без особого удовольствия: купальник обтягивал ее чувственное тело настолько плотно, что скорее подчеркивал все его достоинства, нежели маскировал их.