Управляя рисками. Клиринг с участием центральных контрагентов на глобальных финансовых рынках
Шрифт:
Имя Шульца еще дважды появляется в протоколах совета – оба раза после войны. В феврале 1920 года перед советом был зачитан отрывок из письма Шульца Мэтту, датированного 4 января, и совет решил «на данный момент ничего не предпринимать». Неужели Шульц просил назначить ему пенсию? Если так, то проблема вскоре стала чисто теоретической. Шульц скончался. 7 апреля 1921 года совет принял решение о том, что выплата комиссии в счет прибыли в размере 7808 фунтов от транзакции в рейхсмарках, задержанная на время войны, «будет переведена на счет покойного Вильгельма Шульца».
Война вынудила Лондонскую палату перейти на режим экономии. В декабре 1914 года компания подготовила соответствующий этому режиму бюджет на 1915 год, предварительно урезав штат сотрудников до семи человек.
Военные действия вызвали катастрофический спад сахарного бизнеса, поскольку английские власти взяли на себя контроль за поставками. Лондонская палата зарегистрировала в 1915 году контракты всего на 9500 мешков сахара – и ничего более за всю войну. В феврале 1917 года компании пришлось аннулировать свои правила относительно привилегированных сахарных брокеров, поскольку торговля сахарными фьючерсами в Лондоне приказала долго жить.
Сахар стал первым из продуктов питания, на который в 1917 году Британия установила строгие нормы. Согласно документам, во время войны Лондонская палата осуществила клиринг некоторых сделок на кофе, но деятельность эта была эпизодична и постоянно прерывалась. В июле 1915 года палата приостановила выплаты дивидендов. Совет реже собирался на заседания – примерно раз в месяц после марта 1916 года и всего лишь четыре раза в 1918 году.
Гамбургская сахарная биржа также была закрыта во время войны. Падение товарных рынков Европы открыло зеленый свет Соединенным Штатам. Торговля кофе, начатая в 1914 году на Нью-Йоркском кофейном рынке, стала быстро расширяться, и в 1916 году рынок стал называться Нью-Йоркской кофейной и сахарной биржей. Хотя рынок в Нью-Йорке также был закрыт, когда Америка в 1917 году вступила в войну, но в феврале 1920-го он возобновил операции, опередив и Лондон, и Гамбург, которые заново открыли торговлю фьючерсами соответственно в 1921 и 1925 годах. К этому времени Куба, скромно притулившаяся рядом с Америкой, превратилась в крупнейшего производителя сахара.
Рынок Нью-Йорка вскоре стал важнейшей сахарной биржей мира – и это был еще один из множества знаков, свидетельствовавших о сдвиге экономической мощи из Старого Света в Новый после Первой мировой войны.
6.6. Лондонская продуктовая клиринговая палата: нерешительное возрождение
Война потрясла казавшиеся незыблемыми многолетние торговые основы. Была подорвана довоенная международная монетарная система на основе золотого стандарта, заложившая в период до 1914 года фундамент будущей экономической глобализации. Свободному перемещению капитала в Европе был положен конец. Рынки стали национально ориентированными. Протекционизм крепчал, а государства предпринимали все возможные меры в поддержку внутреннего производства товаров. Из-за этого восстановление экономики в 1920-е годы шло неровно и неустойчиво. Крах на Уолл-стрит 1929 года и последовавший за ним резкий спад деловой активности создали сложные условия и для рынков, и для клиринговых палат в равной мере.
Еще до конца войны Лондонской палате пришлось умерить амбиции. Летом 1918 года совет решил сократить размер невостребованного капитала компании. В 1919 году Лондонская палата направила в Верховный суд петицию с просьбой снизить номинальную стоимость 99 000 своих обыкновенных акций с 10 до 5 фунтов, сократив тем самым общий санкционированный и выпущенный капитал с 1 миллиона до 500 000 фунтов. Количество оставшихся обыкновенных акций составило 75 000 частично оплаченных акций стоимостью 2 фунта 10 шиллингов каждая.
В 1919 году стоимость активов и обязательств Лондонской палаты составила 326 089 фунтов, в том числе 106 000 фунтов, приходившихся на долю инвестиций в ценные бумаги. Но на балансе состояло 151 058 фунтов авансовых средств (в том числе начисленные проценты) немецких клиентов, внесенных в счет обеспечения долговых обязательств под контролем Германии. Более того, клиенты
из Англии должны были клиринговой палате 58 571 фунт. Частично эта сумма представляла собой авансовые платежи за сахар, складированный в Германии.В конце 1919 года совет Лондонской палаты постановил, что все иски к немецким клиентам должны улаживаться Лондонским комитетом сахарной торговли по зарубежным искам. Но протоколы за апрель 1921 года свидетельствуют, что Мэтт, сменивший Шульца на посту управляющего, нанес визит в Берлин, чтобы способствовать урегулированию расчетов с Mitteldeutsche Priv^at Bank – ведущим деловым партнером довоенной Германии. В начале 1920-х годов Мэтт регулярно наезжал в Берлин и Гамбург для ведения переговоров по долговым обязательствам. В те годы судебные процессы в целях истребования долгов у других компаний стали постоянным предметом дискуссий в совете Лондонской палаты.
Некоторая видимость нормальной ситуации была восстановлена в 1921 году, когда заново открылся Лондонский срочный сахарный рынок, но торговля сахаром полностью изменила свое лицо. Контрактной единицей стали 50 тонн белого сахара с поставкой на таможенный склад в Лондоне, и в тот же год Лондонская палата осуществила клиринговые операции на 61 050 тонн этого товара.
Во время войны Великобритания расширила собственное производство свекловичного сахара, заполнив вместе с другими поставщиками – главным образом тростникового сахара – пробел, оставленный в 1914 году Германией. Нормирование и закрытие рынков во время войны укрепили позиции английских сахароочистительных компаний по сравнению с торговцами с Минсинг-лейн. Подобный сдвиг в сахарной торговле был подтвержден в 1926 году, когда Юлиус Иосиф Рунге, высокопоставленный директор компании Tate & Lyle, стал членом совета Лондонской продуктовой клиринговой палаты32.
Однако нет худа без добра – война открыла и новые возможности. Так, резко возросло количество автомобилей, вызвав настоящий бум спроса на резину. Торговля фьючерсами на резину, начавшаяся в Роттердаме в 1913 году, шла достаточно успешно, потом во время войны была приостановлена и в 1919 году возобновилась сразу в двух городах, когда клиринговые палаты Роттердама (Rotterdamsche Likwidatiekas) и Амстердама (ALK) стали осуществлять клиринг соответствующих контрактов.
Успех Лондонской продуктовой клиринговой палаты был менее заметен. Лондонская палата начала предоставление гарантий на контракты на резину с 1 ноября 1921 года после того, как годом ранее резиновые брокеры понесли крупные спекулятивные потери33. Однако подобная диверсификация бизнеса просуществовала недолго, так как Ассоциация торговли резиной примерно в то же время ввела конкурирующую систему расчетов.
Лондонская палата обнародовала цифры чистой прибыли за 1921 год и выплатила по 6 шиллингов на каждую частично оплаченную обыкновенную акцию – это были первые дивиденды с 1915 года. В январе 1922 года совет увеличил годовое вознаграждение Мэтту и секретарю компании Джону Калберстону на 750 фунтов и заплатил каждому премию в 300 фунтов. После этого уровень их оплаты вернулся к довоенному; и все же их доходы, включая премии, были намного ниже тех, что получал до войны Шульц.
Офисный персонал Лондонской палаты также вынужден был согласиться на менее щедрые условия. Когда Дж. Кимминс в 1923 году пришел на службу в Лондонскую палату, ему положили 120 фунтов в год – меньше обычной ставки в 1914 году.
В воспоминаниях, опубликованных в 1988 году, Кимминс писал о мире, в котором властвовали мужчины и где мало что менялось из года в год:
Рабочий день начинался примерно в 9:30 утра, заканчивался около половины шестого вечера, и весь день приходилось носиться сломя голову. Мы писали и копировали все документы от руки. Брокеры готовили контракты, а мы приходили в субботу, чтобы проверить, что сделано за неделю. В 1920-е годы женщины в Сити были редкостью. В нашем офисе до самого последнего времени работали только мужчины, а рабочая рутина оставалась практически неизменной с 1923 года вплоть до 1950-х.