Упрямая гувернантка

Морщинистое лицо Марии смягчилось.

— Sehr gut, фройляйн, — кивнула она. — Идите! Я понесу поднос.

В кухне Густав выразил гувернантке свое сочувствие по поводу вчерашнего несчастного случая. Грубоватое дружелюбие великана пролило бальзам на израненную душу Виктории, и ее настроение заметно поднялось.

Пока она завтракала, появилась Софи и критически уставилась на гувернантку.

— Вы ужасно выглядите, фройляйн, — бестактно объявила она, подбоченившись.

Виктория подняла брови и сухо ответила:

— Спасибо, всегда приятно знать, что выглядишь наилучшим образом.

Софи сморщила нос.

— Ну, папа приказал Марии, чтобы вы оставались в постели весь день, — оправдываясь, сказала она.

Виктория глотнула кофе.

— Не люблю лежать, когда здорова, — ответила она. — И кроме того, нам надо заниматься.

Софи пожала плечами:

— Если я не захочу, могу не работать. Так сказал папа.

— Несомненно, ожидая, что меня не будет.

— Возможно. Кстати, не понимаю, почему я должна работать по выходным.

Виктория опустила голову:

— Хорошо. Тогда посмотрим материал, о котором я говорила.

Софи скорчила рожу:

— Папа и фройляйн уезжают на универсале. Я хочу поехать с ними.

Виктория вздохнула.

— Ну, так поезжай, — досадливо сказала она, не в силах спорить.

— Софи, тебя не приглашали, — заметила Мария, замешивая тесто на другом конце стола. — Может, примешь предложение фройляйн Монро и останешься с ней?

— Что ты знаешь? — вспыхнула Софи. — И я не хочу видеть никого материала!

Виктория опустила голову и поставила чашку на стол. Мария с пониманием посмотрела на нее, и девушка подумала, что старуха, в конце концов, проявила к ней сочувствие.

После этого Софи исчезла. Виктория помогла убрать со стола и направилась в кабинет барона. В темных брюках и свитере она выглядела до неприличия хрупкой, зато распущенные волосы позволяли скрыть большинство ужасных синяков. Она постучала в дверь кабинета и, не услышав ответа, с облегчением вздохнула. Очевидно, сегодня утром барон не собирался пользоваться кабинетом и они с Софи могут его занять, если Софи снова появится.

По стенам плясали тени от огня в камине, серый и гнетущий вид за окном заставил забыть о последних ясных днях. Солнце исчезло, над горами нависли облака, скрывая вершины.

Виктория села за стол и стала делать выписки из учебника по доисторической эпохе. Она с головой погрузилась в мир мамонтов и пещерных людей, когда без предупреждения открылась дверь кабинета и вошла женщина. Виктория удивленно подняла голову, не понимая, кто перед ней. Затем догадалась. Это была фройляйн Шпигель, о которой говорила Софи, очень красивая фройляйн Шпигель.

И, честно говоря, она и вправду была красива, очень красива. Волосы того же серебряного оттенка, что и у барона, подстриженные очень коротко и облегающие голову, как шапочка, подчеркивали ее форму. На маленьком пикантном лице горели темные глаза, искусно подведенные. На женщине был халат с набивным рисунком джунглей, и поскольку она была очень маленькой и худенькой, то выглядела экзотическим тростником, трепещущим на ветру.

Если Виктория была удивлена, то женщину ее присутствие за столом хозяина в его кабинете удивило намного больше. После мгновенного оценивающего взгляда она резко сказала:

— Wo ist der Baron? [29]

Виктория закусила губу:

— Я говорю только по-английски. Вы понимаете?

Фройляйн Шпигель нахмурилась.

— Кто вы и что делаете в кабинете барона? — повторила она на чистейшем английском языке.

Виктория пришла в изумление. Фройляйн была или опытным лингвистом или определенно не австрийкой. Однако девушка сдержала любопытство и встала.

— Меня зовут Виктория Монро. Я гувернантка Софи. Мы используем кабинет в качестве школьного класса, — объяснила она.

29

Где барон? (нем.)

Фройляйн Шпигель сощурила глаза:

— Ясно. Где хозяин?

Виктория неуклюже пожала плечами:

— Не имею понятия. Обычно он рано встает и в это время объезжает имение.

— Ясно. — Фройляйн Шпигель закусила губу. — С утра мы собирались навестить друзей. Я хотела узнать время отъезда.

— Понимаю, — вежливо сказала Виктория.

— Да? — Глаза фройляйн Шпигель блеснули. — Вы очень молоды для гувернантки, верно?

— Мне двадцать четыре, фройляйн, — довольно натянуто ответила Виктория.

— Я же говорю — очень молоды, — Фройляйн Шпигель насмешливо подняла брови, и Виктория поняла, что женщина гораздо старше, чем ей показалось на первый взгляд. Ей за тридцать, даже под сорок, собственно, столько же, сколько барону.

— За время своей работы я что-то не заметила, чтобы возраст имел значение, — сказала Виктория. — Мы с Софи очень хорошо ладим.

«Преувеличение, — грустно подумала она, — но в данных обстоятельствах оно оправданно».

Фройляйн Шпигель разгладила мягкий материал своего халата.

— Да, Софи, — медленно и задумчиво протянула она, — довольно неприятный ребенок, вы не думаете?

Виктория покраснела.

— Нет, не думаю, — горячо возразила она. — Она просто… ну, ненадежна, только и всего. Отсутствие… отсутствие матери не помогает, конечно.

Старшая женщина нахмурилась.

— Эльзы? Хм… — Она пожала плечами. — Впрочем, поскольку Эльза не вернется, девочка должна уже войти в норму.

Пальцы Виктории вцепились в край стола.

— Ре… ребенку нужна… близкая женщина, — с трудом подбирая слова, сказала она.

— Согласна, согласна, — оживленно воскликнула фройляйн Шпигель. — Но Софи уже не ребенок, верно? Я хочу сказать… Она ведь вернется в пансион, не так ли?

Виктория утвердительно кивнула:

— Очевидно, вернется.

— И тогда ваша работа будет закончена?

— Да, фройляйн.

— Хм… — Фройляйн Шпигель запустила руку в карман халата и вытащила пачку сигарет. — Курите?