Упрямица

– Правда же, Рэйвен?

– Что? – Рэйвен обвела всех недоуменным взгля­дом; на нее вопросительно смотрел Филипп. – Прошу прощения, – тихо проговорила она, – я не расслышала, что вы сказали.

Филипп пожал плечами.

– О, ерунда, не имеет значения. Как вам нравится вино, мистер Сергеев? Это арабское. Я считаю его непло­хой заменой испанским винам, а некоторые полагают, что оно даже лучше испанских. Хотя сам я предпочитаю бренди.

– А я обычно пью виски, – ухмыльнулся Дмитрий. – Капитан потратил немало времени, чтобы научить меня разбираться в винах. Да, мистер Бэрренкорт, неплохое…

– Этот ваш капитан кажется мне весьма занятной фи­гурой, – заявил Филипп, поудобнее располагаясь в крес­ле. – Миссис Дэниэлс рассказывает о нем чуть ли не легенды. Как я понял, он владелец клипера?

– Самого быстроходного на свете, – не удержался от похвальбы Дмитрий.

– Понятно…– протянул Филипп. – И какие же грузы он перевозит?

Дмитрий весело сверкнул своими белыми зубами – ослепительными на фоне черной бороды.

– Что угодно, сэр, лишь бы за это хорошо платили!

«Это невыносимо! – мысленно простонала Рэйвен. – Я должна переговорить с Дмитрием наедине, узнать, как там Шарль…» Но это оказалось невозможным. Мужчи­ны заговорили о бизнесе, и её кузен тотчас же оживился, проявив к «Звезде Востока» неожиданный интерес. Он расспрашивал Дмитрия о скорости, о грузоподъемности судна и задавал еще множество других вопросов, так что в конце концов настал момент, когда Дмитрий должен был извиниться, заявив, что ему пора уезжать.

Когда Рэйвен провожала Дмитрия до двери, бдитель­ный Ахмед постоянно торчал у нее за спиной, так что она пробормотала лишь обычные слова прощания. Накинув свою огромную бурку, Дмитрий терпеливо ждал, когда же она решится задать мучивший её вопрос, но Рэйвен так ничего и не сказала.

– Я скоро снова заеду, малышка, – пообещал Дмит­рий; ему было не по себе оттого, что он не может утешить се. – Ваш кузен заинтересовался нашим судном и хотел бы послать с нами груз, когда мы отправимся обратно.

– А мне он сказал, что его склады почти пусты в это время года, – удивилась Рэйвен.

– Тогда зачем ему торчать здесь? – улыбнулся Дмитрий. – Но он сам потолкует с капитаном о бизнесе.

– И Шарль. Шарль приедет сюда?

– Наверное. – Дмитрий пожал плечами. – Я до­лжен ехать, малышка. – Он наклонился и поцеловал её в щеку. При этом умудрился незаметно прошептать ей на ухо: – Ваш кузен действительно не обижает вас?

– Конечно, нет. Разве может быть иначе? – Она заглянула ему в лицо.

Дмитрий облегченно вздохнул:

– На вид он вполне дружелюбный парень. Ну-у, до встречи, моя маленькая принцесса. Берегите себя.

– Ладно, – пообещала Рэйвен, глядя на бородатого казака с мольбой в глазах.

И Дмитрий вдруг понял, что ему невероятно трудно расстаться с этой девушкой. Он вскочил в седло, и она помахала ему на прощание. Всю дорогу он видел перед собой прекрасное печальное девичье лицо.

Когда Рэйвен повернулась, чтобы войти в бунгало, Ахмед преградил ей дорогу.

– Саиб желает, чтобы вы зашли к нему в кабинет, мисси.

– Вы не передадите ему, что я зайду к нему попоз­же? – попросила Рэйвен.

– Саиб желает видеть вас, – настаивал Ахмед.

– Ладно, хорошо, – вздохнула Рэйвен. Постучав в дверь кабинета и услышав голос Филип­па, она переступила порог. Кузен сидел перед заваленным бумагами секретером, засунув большие пальцы рук под жилетку. Его глаза блестели, словно он только что от души посмеялся.

– Если вы подумали, что я вызвал сюда, чтобы побранить, то вы совершенно правы, моя дорогая, – сухо проговорил Филипп; веселые огоньки в глазах тот­час погасли.

Рэйвен удивленно вскинула брови.

– В чем же я провинилась?

– Пусть я всего лишь ваш кузен, к тому же, так сказать, незаконный, но я несу за вас ответственность, пока вы находитесь под моей крышей. И я не могу допус­тить, чтобы молодая девушка благородного происхожде­ния вела себя столь вольно.

Рэйвен была ошеломлена этими словами. И хотя Фи­липп говорил спокойным тоном, она видела, что он едва сдерживается. Впервые после её приезда к кузену – не считая их весьма серьезного разговора по поводу денег – он говорил с ней серьезно, без характерной для него лен­цы в интонациях. Рэйвен чувствовала, что кузен ею край­не недоволен, и блеск его голубых глаз это подтверждал. Более того, его обычная бледность сменилась столь же нездоровой краснотой, что лишний раз подтверждало пред­положение Рэйвен о том, что он перенес какую-то опас­ную болезнь и не успел еще полностью оправиться. Это огорчило ее, ибо, несмотря на странные манеры кузена, Рэйвен уже привыкла к Филиппу, и ей совсем не хоте­лось огорчать его.

– Мне очень жаль, Филипп, я не хотела вызвать ваше недовольство. Но что же я такого сделала? Не имею ни малейшего понятия…

– Не имеете понятия? Тогда для меня совершенно очевидно: в Корнуолле явно пренебрегают уроками хороших манер. В Индии, Рэйвен, ни одна девушка не прикоснется к мужчине на людях, если она не замужем за ним или не является его ближайшей родственницей. Как вы, вероятно, заметили, женщины здесь очень скромны и открывают свои лица лишь перед братьями или мужем. И никогда не покида­ют своих жилищ без должного сопровождения…

– Но я-то из Корнуолла, а не уроженка Индии!

– Даже если так, то я бы попросил вас вести себя поскромнее. Пока вы здесь.

Рэйвен густо покраснела.

– Я сожалею, Филипп. Возможно, я шокировала вас своим поведением, но Дмитрий…

Она замолчала, затрудняясь объяснить свою привя­занность к гиганту-казаку.

– Вы влюблены в него? – неожиданно спросил Филипп.

– Конечно, нет! Что за абсурд?!

– Отлично. Мне очень не хотелось бы, чтобы де­вушка из такой семьи, как ваша, связалась с отбросами общества, – а этот русский, несомненно, из их числа.

Рэйвен очень хотелось вступиться за своего любимца, но она вовремя сдержалась, решив, что не стоит спорить с Филиппом.

– Вижу, что вы не согласны со мной, – заговорил Филипп в своей ленивой манере.

Поднявшись со стула, он подошел к Рэйвен и, стоя над ней, заглянул в ее золотистые глаза, в которых буше­вало пламя, – именно из-за таких глаз мужчины порой теряют голову.

– Я честно высказал вам то, что думаю, Рэйвен. Вы слишком красивы, чтобы растрачивать себя на какого-то мужлана.