УПС. Дракон сегодня не танцует

И смело шагнула за порог.

За стенами музея было людно. В основном ходили туда-сюда участники исторической реконструкции, дающей зрителям в полной мере почувствовать себя участниками жизни, кипящей на узких средневековых улочках. На меня оглядывались или показывали пальцем, делая удивленные лица. Видимо, я, одетая в дутую куртку и драные джинсы, да еще припадающая на одну ногу, никак не вписывалась в театральное действо и должна была находиться по другую сторону сцены. Запоздало вспомнив о посиневшем и одутловатом лице, делающем меня похожей на пьяницу, я натянула шапку по самые глаза и бочком-бочком поспешила покинуть музейную территорию.

Но сколько бы я ни шла, средневековая улица не заканчивалась. Она кривилась, выгибалась то в одну сторону, то в другую, разветвлялась на мелкие рукава, но никак не вела к автобусной остановке. Рассудив, что попала на массовые костюмированные гуляния, устраиваемые музеем, я перестала прятаться в тени домов, а пошла напролом, лишь бы быстрее выйти к дороге. Не знала, что кроме подземной части города, существует наземная, о чем вчера никто не заикнулся. Время от времени я поглядывала на телефон, но антенна не появлялась. Видимо, каменные стены экранировали сигнал.

Окончательно заблудившись, я села на ступеньки у двери одного из домов и вытянула уставшие ноги. Кроссовки запылились и выглядели не лучшим образом. Колено ныло, и выглядывающая в прореху рана беспокоила своим ужасным видом. Я горестно вздохнула. Ничего себе, сходила в музей.

Я вздрогнула, когда идущий мимо мужчина вдруг резко замахнулся на меня, но уняла сердце, поняв, что он всего лишь бросил к моим ногам монетку. Потом со звоном упала еще одна и еще. Медные монеты тускло поблескивали под лучами холодного солнца. Я удивленно уставилась на проходящих мимо людей.

– Эй, что вы делаете? Я не нищая! – крикнула я, обращаясь к мужчине, который только что бросил серебряную монету. Я протянула руку, чтобы ухватить его за полу красивого камзола. – Я вообще не из вашей массовки!

– По тебе заметно, милок! – сердобольная старушка вытащила из корзинки яблоко и положила в протянутую руку. – Поешь. Заметно, что жизнь тебя побила. Обувка страшнючая, штаны драные, на голове невесть что. И котомка у тебя какая-то ненашенская, – она показала пальцем на мой рюкзак.

Скажи кто из моих однокурсников, что брендовые кроссовки, за которые я отвалила бешеные деньги, «страшнючие», я бы оскорбилась. Но что возьмешь со старого человека?

– Видать, еще и ночевать негде, раз одеяло носишь с собой?

Это она о моей стеганной куртке? Я хлопнула ресницами, рассматривая яблоко, лежащее на моей ладони, так, словно видела подобный фрукт впервые.

– Скажите, бабушка, куда это я попал? – я не стала разрушать ее самообман и настаивать, что я не милок, а милочка.

– Божечки! Видать, тебе и мозги повышибали, раз не помнишь, куда занесло! Что и говорить, у нас в Крессаже разбойники, ох, как лютуют. Неместным ночью без крова лучше не оставаться.

– Крессаж? А как называется страна? – я все еще надеялась, что она говорит о местности, названия которой я просто не слышала, но она входит в состав России. Отъехала я от Москвы всего-то на сотню километров.

– У нас, милок, не страна, а королевство. Эндороль.

– А ваш король живет в конце этой улицы? – я махнула рукой в ту сторону, откуда пришла, надеясь, что все же участвую в массовых гуляниях.

– Зачем королю жить при университете? У него замок в самом центре Крессажа стоит. Мимо такой красоты не пройдешь.

– Какой еще университет? – я едва не плакала. Все вокруг казалось абсурдным. Деньги к ногам так и кидали, и их собралась приличная кучка.

– Упс! – сказала старушка и махнула мне на прощание рукой. Мол, заболталась я с тобой.

– Парень, ты бы деньги собрал и валил отсюда, – сзади мне в спину уперлась открытая дверь. Я оглянулась. Здоровенный мужик вытирал о фартук окровавленный нож. Когда я испуганно поднялась, дверь распахнулась шире, и я увидела, что сзади здоровяка на крюках висят коровьи туши. – У нас за побирушество в тюрьму сажают.

Я сунула яблоко в карман и торопливо собрала монеты. Я не узнавала деньги. Медь и серебро украшали неизвестные мне гербы и лики.

– Скажите, пожалуйста, а на каком языке я говорю, – я готова была поклясться, что слышу русскую речь, поэтому и понимаю ее, но мясник удрученно помотал головой.

– Здорово тебе вдарили, раз не понимаешь, что на эндорольском изъясняешься. Все, паря, ступай. А мне своими делами заниматься пора. Покупатели ждут.

– Подождите! Скажите хоть, где я нахожусь? Отсюда до Москвы далеко? – в отчаянии крикнула я, понимая, что сейчас и этот собеседник уйдет.

Не цепляться же на улице к прохожим. Еще на самом деле сдадут в тюрьму. А в голове зудела мысль, что я подземными ходами пробралась в соседнее государство. Латвию, например. Хотя я понимала, что до Латвии пришлось бы идти не одни сутки, но кто знает, сколько прошло времени, пока я искала выход? Может, я неделю блуждала по коридорам?

– Упс! – ответил мясник и закрыл дверь. С той стороны зло щелкнула металлическая щеколда.

– Oops!.. I did it again, – ошарашенно прошептала я, вешая «котомку» на спину. Мне было чему удивляться: местные жители, даже старушки, активно пользовались заморским возгласом «упс».

Я жалела, что ушла от короля, кем бы он ни был. К тому же гордо отказалась от яичницы, а теперь мой живот урчал и требовал еды. Заработанных попрошайничеством денег хватило на обед в харчевне, на которую я набрела случайно. Она называлась «Поросячий пятак», так как любое блюдо в ней стоило пятак медью. Я посчитала собранные монеты и поняла, что хватит еще на ужин, но никак не на ночлег. Его услужливо предложил мне хозяин харчевни. Он даже провел в ночлежные «хоромы», чтобы показать отличные условия всего лишь за пару серебряков. В помещении, больше напоминающем конюшню, в два ряда лежали соломенные тюфяки. Местное общежитие, предоставляющее койко-место на одну ночь, страшно воняло потом и испражнениями.

– Наверняка тут блох и клопов полно, – проворчала я себе под нос, но хозяин «Пятака» услышал.

– А где их сейчас нет? – он брезгливо посмотрел на меня, словно говоря «тебе ли выпендриваться, паря?».

И тут я поняла, что единственное место, где блох точно не было, я покинула сегодня утром. И там же находится дверь, которая способна вернуть меня назад, в Россию. Пусть я буду плутать по подземелью еще неделю, но существовала надежда, что меня ищут и найдут. Я вернусь домой, где никто не будет считать кроссовки «Balenciaga» уродскими, а пуховик известного дизайнера стеганным одеялом. Родителей хватил бы удар.