Упущенные Возможности

— Вы меня знаете? — слегка удивился Берия.

— Кто же не знает жестокого сатрапа и душителя свобод? — уселся я за столик, напротив наркома.

— Так выпьете? — усмехнулся он — что там вам сказали врачи? Никакого алкоголя после таблеток? Или наоборот?

— Удачный повод выяснить, Лаврентий Павлович. Правда, газеты писали, что вы предпочитаете грузинскую кухню.

— Кто же мне в армейской столовой накроет приличный стол? А я, с утра ничего не ел. Составите компанию?

Я вспомнил, что тоже лишь завтракал.

— Не откажусь. Так что, наливайте.

Берия кивнул мне за спину, где, как выяснилось, неслышно стоял боец — официант, и налил себе и мне, водки из графина, стоящего в кастрюльке со льдом:

— Ваше здоровье.

— Со знакомством,- ответил я и опрокинул в себя грамм пятьдесят.

Передо мной появилась тарелка с горячими щами, в которых плавала сметана и лежала ложка. И мы, молча, принялись хлебать. При этом, я старался не частить, и не чавкать.

— У вас странная амнезия, Смайли — сообщил мне нарком, когда унесли тарелки — не знаете элементарных вещей. При этом мгновенно меня узнали, но не испугались.

— Мне нечего вам сказать, Лаврентий Павлович. Что-то, последовательно и связанно, я могу вспомнить лишь с момента, когда меня привела в чувство охрана Калинина. Остальное, ну вот как с вами, просто всплывает из памяти.

— Занятно. Только привычки не обманешь. Вы тарелку щей умяли, а ни кусочка хлеба — он кивнул на хлебницу — не взяли. Местный, за хлебом в первую очередь бы потянулся.

— Может быть, просветите, кто же я есть? А то мне банально непонятно, как я сюда попал, и что я здесь делаю.

— Но комиссию-то, вы без звука прошли. Ни возмущаться не стали, ни отказываться.

— Как я понял, мной подписан контракт, товарищ Берия — холодно пояснил я — а договора должны исполняться.

Не объяснять же ему, что этот контракт — единственный якорь, что позволяет мне хоть как то встроиться в местную жизнь. Судя по всему, предполагается работа в системе НКВД, но, уж что есть. Не станет же нарком с простым исполнителем смертных приговоров встречаться.

— Как ни крути, мистер Смайли, даже в этом вы американец. Наш таких заумных вещей говорить не станет.

— Так как? Тоже не хотите меня просветить? И, если не трудно, называйте меня Боб, или Роман, и на ты. Наш статус настолько разный, что это будет правильно.

Берия усмехнулся, и снова наполнил рюмки.

— Отчего же не просветить? Давай еще по одной, Боб.

Перед нами снова появились тарелки. Рубленый бифштекс с пюрешкой. Мы снова опрокинули.

Пока я двигал тарелку поближе, нарком наклонился и достал из своего портфеля несколько папок. Перебрав их, одну протянул мне:

— Вот, можешь ознакомиться.

Я думаю, несуществующее еще ЦРУ отдало бы все, за то, что бы просто подержать такую папку в руках.

На обложке, в разных местах, значилось — Совершенно Секретно. Особый Сектор. Спецдопуск особым списком. № 00327/5. Роберт Роуэн Смайли.

Вот это –дробь пять, подсказало, что остальные папки у Берии в портфеле, тоже за номером триста двадцать семь.

Но внутри не было ничего особенного. Газетные вырезки, подшитые по мере поступления. Из американских, в основном Бостонских газет. Благодаря им, можно было узнать весьма поучительную и очень печальную историю.

В 1934 году, выпускник Гарварда, Роберт Смайли, основал в Бостоне транспортную компанию. С десяток грузовиков начали обслуживать перевозки грузов из порта. Дело продвигалось успешно, и через пару лет автопарк включал уже пятьсот грузовиков. Обороты компании достигали нескольких миллионов в квартал, и пошли разговоры о расширении и создании филиальной сети в нескольких городах штатов.

Дальнейшее, газеты оценивают по-разному. Но, если придерживаться только фактов… Профсоюзная организация порта, попробовала организовать на автопредприятии не только профсоюзную ячейку. Этому владелец даже содействовал. Но и поставить главой этой ячейки своего человека.

Вот тут у Смайли и случился конфликт с профсоюзами. Насколько я понял, были переговоры, которые завершились ничем. Потому что однажды, один из водителей, работающих у Смайли, и заодно предполагаемый глава профсоюзной ячейки, был обнаружен мертвым.

А потом и докеры, отказались обслуживать погрузки в грузовики строптивого владельца автопредприятия.

А вот после, и вовсе случилось ужасное. В прекрасном районе Саут-Энд сгорел жилой дом.

Дом принадлежал Роберту Смайли. Вместе с домом погибла жена мистера Смайли, Элизабет. И двухлетняя дочь, Кендра Смайли.

Сам владелец автопредприятия, увидев трупы жены и дочери, с места пожара уехал. Объявившись спустя час в Южном Бостоне, у кафе АйсВуд. Там он застрелил из своего зарегистрированного COLT 1911, двух охранников на входе. И еще семь человек внутри. Один из убитых был ирландец Барталамео Гибсон — глава портовой профсоюзной организации. А еще одного из убитых, опознали как Джузеппе Фарлаччи. Считавшегося главой организованной преступности Бостона.

После этого Роберт Смайли сел в свое авто, и скрылся с места преступления.

Дальше были подшиты объявления о награде за поимку, обещают аж пять тысяч долларов!

Интервью прокурора города, в котором он заметил, что дело Смайли очевидно, и после поимки его ждет электрический стул. Потому что несмотря на сочувствие, никто не позволит беззакония.

Я поднял от папки глаза на Берию.

— Ты кушай, вкусно.
– посоветовал тот.

— Как то пропал аппетит, товарищ нарком. — отодвинул я тарелку — и поясните мне вот еще какой момент. Это была ваша операция?

— Нет — как то досадливо цыкнул зубом Берия — мы виноваты, что не уследили.

Дальше он мне коротко поведал, что его служба знала о конфликте Смайли и мафии. И не вмешивалась, рассчитывая предложить ему( то есть мне) защиту, и уехать в Союз вместе с семьей. Исходя из этого, и шла вся подготовка. Да и Смайли, в предварительном разговоре не отказался, обещал все обдумать и посоветоваться с женой. Да только не успел.

Повезло лишь в том, что люди Берии обнаружили и увезли меня от кафе АйсВуд после расправы. И укрыли на советском пароходе, спустя сутки отвалившем на Ленинград. Заодно загрузили авто, и сняли со счета остатки средств.