Упырь

– Что ты чувствуешь?

Он пожал плечами:

– Ничего. Я ничего не чувствую. Это странно?

– Да, но это нормально, потому что все и так знают, что ты - странный.

Нахмурившись, Даг ударил Тимми по руке. Тимми засмеялся.

Когда дорога выровнялась, они снова сели на свои велосипеды. Слева от них находилась лютеранская церковь Голгофы, а справа - дом Барри: одноэтажный дом из красного кирпича с белым гаражом с одной стороны и ржавыми качелями на заднем дворе, напротив дома Тимми на холме внизу. Церковная парковка служила ему подъездной дорогой. Отец Барри, Кларк Смелтцер, был церковным смотрителем и смотрителем кладбища.

– Кроме того, - продолжал Тимми, его смех иссяк, - по крайней мере, твой дедушка не такой плохой, как...

Он не закончил, а вместо этого просто кивнул головой в сторону дома Барри.

– Да, - согласился Даг.
– Никто не так плох, как он.

Они въехали на стоянку и сошли с велосипедов, прислонив их к боковой стенке белого гаража Смелтцеров. Даг по-прежнему сжимал пластиковую трубку. Они подъехали к дому, стараясь избегать той стороны гаража, которая была ближе всего к дому Тимми, чтобы его отец, все еще работавший в саду, не заглянул за холм и не увидел их.

Постучав в дверь, Тимми задумался, кто встретит их этим утром - их друг, его мать или монстр, который жил с ними.

Дверь открылась, и мать Барри, Ронда, улыбнулась им через дверь. Мальчики сморщились, как всегда, когда она улыбалась. Один из ее передних зубов отсутствовал уже год. Они услышали тихие звуки песни Барбары Мэндрел, доносившиеся из радиоприемника на кухне.

– Здравствуйте, миссис Смелтцер.

– Доброе утро, ма...

Радио выключилось.

– Кто там?
– рявкнул Кларк Смелтцер, стоя позади нее.

Улыбка Ронды мгновенно рассыпалась, ее счастье растаяло так же быстро, как мороженое на летнем тротуаре. Тимми заметил нечто странное: в ее ушах сверкали бриллиантовые серьги. У Смелтцеров не было много денег, и Тимми никогда не видел, чтобы она носила что-то подобное.

Она отскочила в сторону, и в дверях ее сменил отец Барри. Он смотрел на них, явно страдая от похмелья. Его глаза были налиты кровью, а в усах и бороде было что-то засохшее и покрытое коркой. На нем были желтые шорты-боксеры и оливковая рабочая рубашка, расстегнутая на все пуговицы. Из его распухшего пупка торчали черные ворсинки. Несмотря на неряшливый вид, его запястье украшали золотые часы, заменившие "Timex", которые он обычно носил.

Тимми нахмурился и отступил на несколько шагов. От мистера Смелтцера воняло кислым потом, выпивкой и отчаянием. Тимми подумал, не пьян ли он до сих пор.

– Какого черта вам двоим нужно? Разве у вас нет работы на это лето?

Тимми покачал головой, его настроение упало. Невнятная речь Кларка Смелтцера ответила на его вопрос.

– Нет, сэр. Мы просто искали Барри.

– Вы разбудили меня. Я лег спать только час назад.

– Нам очень жаль, - извинился Тимми.
– Мы не знали.

– Стучать в дверь так рано утром. Да что с вами такое? Вам что, заняться больше нечем?

– Мы просто хотели показать Барри кое-что, - объяснил Даг, протягивая черную трубку.

Кларк Смелтцер посмотрел на нее и нахмурился:

– Что это? Плакат?

– Карта, - сказал Даг.
– Я ее сделал.

– Надо было играть в бейсбол или футбол, а не рисовать. Это педерастическое дерьмо. Ты педик? Неудивительно, что твой старик свалил.

Позади него раздался шокированный возглас:

– Кларк! Не говори таких вещей этому мальчику.

– Вернись на кухню, Ронда, если ты знаешь, что для тебя хорошо!

Тимми начал отворачиваться. Даг выглядел так, будто готов был расплакаться. Его нижняя губа дрожала, а уши и щеки стали алыми. Из-за этого цвета его веснушки казались еще более многочисленными, чем раньше.

– Куда ты, блядь, собрался?

– Простите, что разбудили вас, мистер Смелтцер, - снова извинился Тимми.
– Можете сказать Барри, что мы заходили?

– Его здесь нет. Он на кладбище, работает. Так же, как и вы, мальчики, должны. Дети сегодня ленивые. Не знают, как хорошо у вас все устроено. Надо найти чертову работу.

Тимми замер:

– Если мы такие ленивые, то почему Барри делает свою работу, а вы отсыпаетесь после вчерашней бутылки?

Слова вылетели изо рта Тимми прежде, чем он успел их остановить.

Кларк Смелтцер уставился на него с сердитым удивлением. Его брови сузились. И Даг, и мать Барри застонали.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Грако? Ты - чертов умник. У тебя настоящая проблема с уважением, - Тимми не ответил.
– У меня есть хороший повод надрать тебе зад.

Мистер Смелтцер толчком распахнул дверь и вышел на крыльцо, возвышаясь над мальчиками. Его рука сжалась в кулак. Дaг отступил во двор. Тимми остался на месте.

– Давай, - бросил Тимми вызов.
– Только тронь меня, и я обещаю, что ты пожалеешь об этом.

Отец Барри бросился на него. Тимми стоял на своем.

– Кларк!

Мать Барри выскочила на улицу и схватила мужа за руку, оттаскивая его от мальчиков. Он стряхнул ее и невесело усмехнулся.

Его оскаленные серые зубы напомнили Тимми зубы акулы.

– Спорим, твой отец захочет услышать об этом, Грако. Он не будет чертовски рад, когда я расскажу ему, как его сын умничает перед взрослыми.

– Давай, расскажи ему. Он сейчас внизу, за холмом, работает в саду. Вообще-то, я пойду с тобой.

Тимми знал, что его отец презирает Кларка Смелтцера как жестокого, задиристого пьяницу, но, более того, Кларк Смелтцер тоже это знал. Тимми не волновался.

– Пойдем, Даг.

Он повернулся спиной к родителям Барри.

– Убирайтесь отсюда, - крикнул мистер Смелтцер.
– И не приставайте к Барри. У него есть работа!

Мальчики проигнорировали его.

– И держитесь подальше от кладбища. Слышите меня? Я не хочу больше видеть, как вы там играете.

Даг остановился.

– Но мы всегда там играем, мистер Смелтцер.

– Больше не будете. Держитесь подальше. Я сказал Барри то же самое. Он не должен там появляться, только когда помогает мне, и никогда после заката. Таковы новые правила. На этой неделе я повешу таблички с этими правилами.

– Кладбище тебе не принадлежит, - сказал Тимми.
– Ты просто смотритель.

– Неважно. Ты мне не мешай, парень. Я поймаю тебя там, и это будет капец твоей заднице. Это обещание.

Не оглядываясь и не отвечая, мальчики запрыгнули на свои велосипеды и поехали прочь, стараясь держаться подальше от глаз Рэнди Грако. Тимми задумался, слышал ли его отец, как мистер Смелтцер разразился гневом, но потом решил, что ему все равно.