Ураган для Льдины

Но врединке явно было положить на все мои личные установки. Она ластилась ко мне, как никогда раньше, лезла везде своими шаловливыми ручками, хныкала, требовала, просила… В конце концов охранник тормознул в тихом местечке, и они с Волком вышли "покурить" со словами: "Утихомирь свою Джульетту, Ромео, её стоны мертвого заведут, а со стояком ведь машину вести неудобно!"

Я на них, конечно, порычал, но едва за парнями хлопнула дверца, усадил Женьку себе на колени и присосался к её губам, одновременно торопливо вжикая молнией на брюках. Так на член эту совратительницу и насадил, не снимая трусиков, только в сторону их чуть сдвинул. И пару рывков навстречу друг другу мне было уже похрен, есть ли у меня там грязь под ногтями. Вгоняю свой ствол по самые яйца, отбойным молотком вбиваюсь в тугую жаркую плоть, выплескивая напряжение сегодняшней ночи. Моя, вся, никому не отдам, любому за неё руки поотрываю. Целую, ловлю каждый вздох, каждый стон. Моё, для меня. Идеально подходящая. Врединка моя сумасшедшая, ураганчик мой неуправляемый. Личный мой дурдом на выезде. Стонет, хватается за меня, царапает плечи своими ноготками, запрокидывает голову, выгибается в моих руках, волосы по плечам рассыпались, губы приоткрыты, глаза затуманены. Красота охрененная, аж сердце заходится, на неё такую глядя. Давай, врединка, отпусти себя, кончай, моя сладкая, кончай, как ты умеешь — без капли притворства, ярко, вкусно, да, вот так, вот так, хорошая моя!

Догоняю своё сокровище парой глубоких толчков, с наслаждением выплескиваюсь внутрь. Прижимаю к себе чуть подрагивающее тело, целую в макушку, за ухо, куда дотянусь. Всё, блин, никуда не отпущу, надо будет, к себе привяжу. Вечность так бы просидел — она на моих коленях, в моих объятиях, я в ней. Писец как хорошо.

Идиллию прерывает стук в окно. Ну да, нам-то, может, и хорошо, а кому-то приходится на ночной прохладе топтаться. Ссаживаю Женьку с колен, застегиваюсь. На брюках прибавилось пару пятен, но им и так уже химчистка не поможет, так что пофиг. Как могу, ликвидирую за нами следы бесчинства, снова укрываю растрепанную пигалицу пиджаком. Вырубается моментом, не успели с места тронуться. Приткнул к себе под бок, она в подмышку куда-то ткнулась, клубочком свернулась и засопела. Волк с охранником переглядываются, понимающе ухмыляются, но молчат. Понимают, что втащу за любое неосторожное слово.

Подумав, вызываю врача на дом из проверенной клиники. Кто его знает, как долго эта дурь будет действовать, я слышал, бывают афродизиаки, сутками работают. Я не против горячих суток с Горошкиной в одной постели, но чтобы при этом она всё понимала и осознавала. Да и вообще, вдруг эта дрянь для здоровья вредна?

До приезда докторши держал врединку в ванной, чтоб облегчить её состояние. Чуть снова не трахнул, тем более были с её стороны поползновения. Кому скажи — не поверят, как я от желающей меня девушки отбивался, причём с нехилым стояком в трусах.

Потом приехала врач, взяла кровь на анализы, поставила очищающую капельницу… За что люблю платные клиники — лишних вопросов не задают, всё сделали быстро и чётко. Заснул уже под утро в кресле, оберегая покой дорогой для меня девушки. Кажется, ей снился я и что-то неприличное, судя по стонам с моим именем вперемешку. Поймал себя на том, что лыблюсь как дурак при мысли об этом.

Всё, Горошкина, попала ты, никуда теперь тебе от меня не деться. Люблю. Фак, точно люблю. А на Мальдивы можно на медовый месяц слетать.

Глава 73. Попытки соблазнения

ЕВГЕНИЯ

Утром за завтраком я чувствовала себя максимально неловко. Плохо помню вчерашнее, но то, как я приставала к Яну в машине на глазах у его друга — это помню чётко и ясно. Капец, как тут со стыда бы не сдохнуть?

К счастью, Ян по этому поводу ни одного подкола не отпустил, сидел себе, ел спокойно.

Я ждала головомойки за то, что села в машину непойми к кому, пусть даже машина и была знакомой. Ждала недовольства моей распущенностью по дороге домой. Возможно, наоборот, довольства. В смысле, намёки, что всё понравилось и можно повторить, но без свидетелей. Хотя бы усталого "Фак, Горошкина, ты хоть представляешь, как я за тебя вчера перессался?" Но увы. Всё, что мне перепало — вежливо-отстраненное "Ты как?".

Как-как. Зыбись. Лучше всех. Люблю, когда меня похищают, адреналинчик, все дела. Тупой какой вопрос.

Тут ещё в завтрак выдали гадость какую-то вместо нормальной еды. Каша, но даже не овсяная, вообще непойми какая и болотно-блевотного цвета смузи. И нет, он такой не из-за киви, я прям вижу, что это нечто овощное.

— Доктор сказала, это поможет вывести остатки той гадости, если где чего осело, — с непреклонным видом сообщил мне хладнокровный тиран и вернулся к своим умопомрачительно аппетитным омлету и кофе. Нет в жизни справедливости.

Кашу я в себя кое-как пару ложек впихнула. Склизкая гадость, по сравнению с которой овсянка — дар богов. Смузи был похож на холодный несоленый суп, покрошенный в пюре. Зря докторша мне вчера добренькой показалась, садистка она самая натуральная!

— Ну вот и молодец, — похвалил меня Варламов, когда под его требовательным взором я, зажмурившись, выхлебала мерзкую жижу до дна. Желудок аж весь в узел скрутился от протеста, чувствую, одно неосторожное движение — и меня вырвет. Умоляюще посмотрела на Яна, может, разрешит зажевать эту гадость чем-то неполезным, но вкусным?

Ян моей мольбы во взоре не разглядел, похлопал меня по плечу и ушёл в свой кабинет — остался работать дома. Ну супер вообще, то есть мне теперь даже тайком ничего не пожрать? Или, может, удастся взять Светлану Васильевну в союзники?

Мне с заговорщицким видом выдали хрустящих рисовых хлебцов. Повариха мировой человек, я всегда это знала!

После хлебцов настроение улучшилось, да и смузи упокоился наконец на дне желудка. Пошла, прогулялись на заднем дворе с Генри, повалялась в шезлонге, любуясь облаками. Весьма медитативное занятие, помогает настроить мысли на нужный лад, отбросить ненужное, вычленить главное.

Лежала я так, лежала, и поняла — мне жизненно важно выяснить, не стал ли Ян хуже ко мне относиться после моего похищения? Ну во-первых, я же затупила, когда с теми типами поехала, а Владимирович тупых возле себя не держит.

Во-вторых, брезгливый он у нас, это мне слуги нашептали. А меня гад это, как его, Ковалёв, облапал всю. Вдруг после этого всё, противно Яну Владимировичу меня трогать, целовать и прочее? И самое главное, была ещё Маша. Вроде Ян оставил её и бросился спасать меня… Но что, если дело лишь в том, что я ценная свидетельница для дела его отца? А на деле он так по маникюрше и сохнет. Наконец, никто не исключает вариант, что я и без маникюрши ему надоела, проблемная такая. В мире полно симпатичных девушек, которых несложно развести на секс, но которых при этом не надо постоянно откуда-то спасать. Хотя если объективно, там, в лесу, это я его спасала, а не он меня. А больше вроде и всё, один-один у нас.

Я посмотрела на облака ещё немного. Нет, иногда много думать вредно, столько фигни разной в голову лезет! То, что Ян за завтраком был немногословен — да можно подумать, раньше прям болтал не затыкаясь! Это вообще ни разу не показатель! Варламов банально мог не до конца выспаться после ночного приключения с драками и перестрелкой. Так что не буду себя зря накручивать, сегодня дам Яну отдохнуть, а завтра начну проверять: интересна я ещё ему как женщина, или всё, можно паковать чемоданы и домой отчаливать?

К концу следующего дня самооценка моя, как женщины, упала ниже плинтуса. Спецом одела самое короткое из всех купленных платьев, даже подвеску подаренную нацепила, чтоб, значит, загадочно так ей поигрывать, привлекая внимание к зоне декольте. Ян не привлекался, хоть убейся. Я и цацку пальчиками поверчу, и на стол облокочусь, попу оттопыривая — глухо, как в танке! Губы так наоблизывала, что скоро шелушиться начнут. Никакой реакции. Рявкнул только один раз, чтоб от работы не отвлекала, когда я с массажем плеч пыталась подлезть. Трудоголик нещастный!