Ураган
Шрифт:
Но как только Робертсон произнес «аминь», в номере раздался глухой звук и телевизор взорвался на глазах у изумленных миссионеров. Перекосившееся лицо преподобного Робертсона исчезло в клубах едкого голубого дыма, а мольбы о пожертвованиях разлетелись вместе с кусками стекла. Пятидесятники вскочили с кроватей, попадали на колени и затянули гимн «Господь, приближаюсь к тебе». В таком виде и застал их управляющий отеля, зашедший через пятнадцать минут в номер, чтобы принести извинения.
– Какой-то болван из номера под вами пальнул из тридцать восьмого калибра, – объяснил он.
Миссионеры
– Это от пули. Но не беспокойтесь, я их уже вышвырнул из отеля.
– Пистолет? – воскликнул самый пожилой из миссионеров, поднимаясь с колен.
– Это еще не самое худшее. У них в номере были собаки, – возмутился управляющий. – Можете себе представить? Они изжевали покрывала на кроватях и бог знает что еще натворили. – Он пообещал миссионерам принести в номер другой телевизор, но предупредил, чтобы они распевали свои гимны потише, не тревожа других постояльцев. – У всех нервы на пределе, – добавил управляющий.
После его ухода миссионеры заперли дверь и провели тайное совещание. Они единодушно признали, что сделали для бедных жителей Южной Флориды все, что могли, а затем быстро упаковали вещи.
– Да, здорово.
Кусака велел Иди Марш заткнуться и не мусолить больше эту тему. Что сделано, то сделано.
– Нет, на самом деле, – не унималась Иди, – из-за тебя нас вышвырнули из единственного отеля на всю округу. Просто гениально.
Издав шипящий свист, Кусака плюхнулся в шезлонг. Иди ужасно раздражала его, не говоря уж о том, что покалечила ногу проклятым ломиком. Да любой бы на его месте находился в паршивом настроении, если бы у него колено распухло, как окорок.
– Это ты во всем виновата, – огрызнулся Кусака. – Ты и твои собаки. Эй, дай-ка мне пивка.
Возвращаясь в дом Торреса, они по пути заправили машину бензином, купили лед и продукты. Фред Дов купил себе мятное драже «тик-так» и распрощался с соучастниками, сославшись на дела, связанные со страховкой разрушенных ураганом домов. Когда страховой агент уезжал, на лице у него было такое выражение, словно вся его жизнь внезапно пошла наперекосяк.
Иди Марш достала из холодильника банку пива и швырнула ее Кусаке.
– Наше счастье, что нас не забрали в участок, – повторила она в пятый раз.
– Собаки не закрывали свои пасти.
– И поэтому ты решил проделать дыру в потолке.
– Вот именно. – Кусака выпятил нижнюю челюсть, чтобы удобнее было пить пиво. В этот момент он напомнил Иди пучеглазого персонажа из старых субботних мультфильмов. – Я еще разберусь с этими гребаными дворняжками. Сегодня ночью, когда ты будешь спать. Но у меня останется еще три пули, так что выбрось из головы всякие мысли.
– Да, пальба – это твой наивысший талант.
– А ты сомневаешься?
– Собаки привязаны на улице. Они никому не мешают.
Закончив пить пиво, Кусака смял банку и швырнул ее на ковер, затем вытащил револьвер и принялся вращать барабан. Этот жест он явно позаимствовал из какого-то кинофильма. Иди не обращала на него внимания. Она направилась в гараж, чтобы добавить бензин в генератор. Электричество было необходимо, чтобы
работал телевизор, без которого Кусака становился вообще неуправляемым.Когда Иди вернулась в гостиную, Кусака напряженно вглядывался в экран телевизора.
– Шлюх показывают, – сообщил он.
– Повезло тебе.
Иди чувствовала, что тело ее липкое от пота. Ураган разрушил детально продуманную Тони Торресом систему кондиционирования. Но если бы даже она и работала, то холод не смог бы держаться в доме, в котором не было дверей, оконных стекол и крыши. Иди прошла в спальню и сменила свое платье на дорогие белые льняные шорты и бежевый пуловер с короткими рукавами, принадлежащие миссис Торрес. Она бы ужасно опечалилась, если бы позаимствованная одежда не подошла ей, но, слава Богу, миссис Торрес была крупнее Иди всего на три размера. А это обеспечивало прекрасную вентиляцию в условиях тропической влажности, да и мешковатость не казалась такой уж непривлекательной.
Иди оценивала свой новый наряд, стоя перед зеркалом, когда зазвонил телефон. Кусака заорал, чтобы она взяла гребаную трубку!
Хотя Иди и не верила в предчувствия, на этот раз она испытала сильную тревогу, и, как оказалось, не напрасно. Когда она сняла трубку, телефонистка междугородней станции спросила, будет ли она говорить в кредит с «Нерией из Мемфиса».
Мемфис! Эта сучка едет на юг.
– Я не знаю никого по имени Нерия, – ответила Иди, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Это номер 305-443-1676?
– Я точно не знаю. Послушайте, я здесь не живу... просто проходила мимо дома и услышала телефонный звонок.
– Мадам, прошу вас...
– Да вы разве не знаете, что у нас здесь пронесся страшный ураган!
В трубке раздался голос Нерии.
– Я хочу поговорить со своим мужем. Спросите ее, дома ли Антонио Торрес.
– Послушайте, в доме никого нет, – ответила Иди. – Я проходила мимо и решила, что это может быть какой-нибудь важный звонок. А мужчина, который жил здесь, он уехал. В пятницу погрузил вещи в фургон «Райдер» и уехал. В Нью-Йорк, как он сказал.
– Спасибо, – поблагодарила телефонистка.
– Что? Как вас зовут, леди? – прокричала встревоженная Нерия.
– Спасибо, – повторила телефонистка, пытаясь закончить этот разговор.
Но Иди продолжала:
– Он и какая-то молодая леди наняли фургон. Возможно, это была его жена. Года двадцать три, двадцать четыре, длинные белокурые волосы.
– Нет! Это я его жена! Это мой дом! – взорвалась Нерия.
«Конечно, вспомнила, когда запахло деньгами за страховку, – подумала Иди. – Бросила своего заумного профессора и побежала к тупоголовому Тони».
– Бруклин, – подлила масла в огонь Иди. – Мне кажется, он говорил, что едет в Бруклин.
– Сукин сын, – простонала Нерия.
Телефонистка строгим тоном спросила, не желает ли миссис Торрес позвонить по другому номеру. Ответа не последовало. Нерия повесила трубку. То же самое сделала и Иди Марш.
Ей показалось, что сердце колотится о ребра. Иди машинально вытерла взмокшие ладони о прекрасные льняные шорты миссис Торрес, а затем поспешила в гараж, где разыскала небольшие кусачки с зелеными ручками.