Ураганные Хроники

— Тц… Говорил же, моя стихия ветер! На скорости джонина тебе со мной не сладить. Потоки воздуха делают моё тело быстрее тебя! — Выкрикнул Сакумо. Орёл попытался напасть на него с мечом, но, Сакумо заметил его и схватился за клинок в момент удара голой рукой сконцентрировав чакру. — Придурок номер два, ты не слышал, что я сказал?! Не усиленные атаки даже с оружием мне нипочём!

— Я всё слышал… — Раздалось из-под маски и по мечу пробежали видимые глазу разряды молнии, но попытавшись надавить вниз и отрезать противнику пол кисти, Орёл понял, что не может заставить клинок разрезать кулак Сакумо.

— Я рад, что ты попытался использовать свои маленькие мозги… — Произнёс Сакумо. — Но если хочешь здесь выжить, то, следовало бы не просто прослушать, а ещё и осознать, что моя чакра природы, блядь, ветра и чакра молнии в твоём клинке уступает моей в ладони! — Приложив силу, Сакумо просто сломал его клинок и вдарил кулаком по маске орла с левой руки. Орёл едва не потерял равновесие, но всё же смог устоять на ногах даже сломав телом один из своих каменных столбов. Половина его маски потрескалась и осыпалась. Какаши поднялся на ноги и уже сам атаковал, рванув на противника в ближний бой сконцентрировав в чакру молнии в обычном кунае, но увидев поворот головы отца в свою сторону, шаринганом, он зафиксировал, как Сакумо быстро и складывал печати в этот момент и резко остановившись, он отпрыгнул в сторону, потому, что последовательность печатей была в точности как для огненного шара. Какаши метнул кунай с чакрой молнии в Сакумо, а сам отпрыгнув в сторону не сводил глаз с противника ожидая удара. Но завершив последовательность печатей, Сакумо не использовал технику, а просто расцепил печать тигра и хрустнув костяшками в кулаках и шее, начал новую последовательность печатей ещё быстрее в этот раз завершая её печатью птицы. Расставив ноги по шире он, ничего не говоря, создал вокруг себя вихрь, которым отклонил кунай, а затем добавив ещё пару печатей, изменил вертикальное на правление вихря на горизонтальное и запустил режущий вихрь по Какаши, который пытался зайти с фланга.

Какаши ответил своей техникой, сложив печати, он использовал «Дыхание дракона» полностью подавляя огнём технику отца.

— Ну хоть кто-то здесь умеет думать… — С улыбкой произнёс Сакумо. — Огонь сильнее ветра… Был бы он твоей родной стихией, ты мог бы меня сейчас пересилить и сжечь, но, его хватило лишь подавить мою технику…

— Потому, что не в этом суть… — Ухмыльнулся сквозь маску Какаши и его руки из-под земли схватили отца за лодыжки.

— М? Клон под землёй? — В этот момент, пока руки из-под земли удерживали Сакумо на месте, Какаши вновь активировал Райкири, рванув к отцу на предельной скорости и с размаху пробил его грудь насквозь. — Ты…

— Я знаю, отец… Я стал сильным волчонком. — Ухмыльнулся Какаши.

— Ты… Придурок. — Продолжил Сакумо пронзая правой рукой с призрачным кинжалом из чакры, торс сына в области сердца.

***

Поспав примерно до пяти с половиной утра, я всё же решил выйти на зарядку, а заодно всё же проверить свою закалку побегав в заснеженных местах раздетым по пояс. Было реально холодно, первые двадцать минут, но, после нескольких обтираний снегом, я даже начал получать некоторое извращённое удовольствие от этих действий. Пол часа беготни вокруг да около храма и по территории. Также по стенам и немного скалолазания не используя ноги. Таким образом я забрался на одну из этих огромных волчьих морд. С края условного носа, открывался отличный вид на рассвет над страной Железа, и я решил попробовать кое-что ещё… Сев в привычную позу для медитаций и сконцентрировавшись, я настраивался на природную энергию. Думаю, теперь, практика накопления природной энергии вне горы Мъёбоку должна стать обыденностью если я действительно хочу стать ещё сильнее как Мудрец. Вроде как в этом плане я только начал свой путь и есть ещё куда расти… Накопление заняло реально много времени. Больше десяти минут не шевелясь, только для начала. Здесь я ещё ощутил неплохое количество природной энергии. Поле моей сенсорики постепенно расширялось и уже в лесу в паре километров от территории храма природной энергии было с гулькин член по сравнению с этой волчьей скалой. Пока, понятия не имею почему в отдельных местах её больше, а в других гораздо меньше…

Продолжая накапливать природную энергию, я начал понимать, насколько важно сейчас делать это заранее. Я уже больше пятнадцати минут сижу неподвижно и накопил только половину от минимума для входа в полноценный «Режим Мудреца» на пять минут. Когда я наконец накопил энергию и распределил ей в теле, то, спустя несколько секунд, мой мозг будто пронзили несколькими раскалёнными иглами с разных сторон.

«Боль... Гнев… Надежда… Ярость… Чакра… Огонь… Город у моря в огне… Снова чья-то сильная боль… Повсюду бой… Вспышки разной сильной чакры! Картины множества смертей проносились перед глазами… Вспышки грома… Деревня Охотников… Шаринган… Снова боль… аааарх! Серебрянные глаза… Девушка… Образ Хинаты встал перед глазами и из её глаз, носа и рта текла кровь… Смех… Злоба… Эта тягучая чакра… Я её знаю. Орочимару! Как такое возможно?!» — Всё это пронеслось у меня в голове за несколько секунд, и я почувствовал направление откуда исходит всё это искажение природной энергии. Вдоль одного из хребтов. В направлении границы страны Железа и Звука. Меня прошиб озноб и будто ударом пощёчины по лицу вышвырнуло из «Режима Мудреца». От такой каши эмоций при попытке определить точное место событий на таком расстоянии, я утратил контроль. До одной только границы было примерно пол сотни километров. Было ясно одно… В стране Звука, что-то происходит и явно всё очень плохо.

Что я сейчас должен делать?

Вопрос интересный…

Подорвавшись и разбежавшись, я прыгнул со скалы используя остатки природной энергии, что неплохо так усилила мою чакру и на потоках ветра аккуратно приземлился у самого входа в храм на глазах у офигевших стражников. Бегом забежав внутрь я как угорелый помчался в свою комнату разбудив и слегка напугав спящую Темари, что тоже подскочила, как в казарме от моего врыва в комнату. Надевая кольчугу, пояс со снаряжением, мятую рубашку сверху и хватая мундир, думая, продолжить на ходу. Я направился к выходу из комнаты и меня остановила одна её фраза, услышав которую, касательно неё, я для себя всё решил…

— Что сказать, когда тебя хватятся Кагэ?

— Пусть немного подождут…

— Всё под контролем? — Без уточнения деталей, спросила она уже понимая, что это не так, но я кивнул и выходя за дверь добавил.

— Я на войну… Закрой за мной дверь.

Глава Тридцать Седьмая "Жертва"

Вид сверху на портовый город, ужасал и удивлял одновременно. От причалов в сторону порта и самого города всё вокруг было обугленным и источало, заполнивший округу дым. В районе центральной площади, куда добралась тепловая волна, всё ещё догорали остатки зданий, а на самой площади, дотла выгорело всё, что делало её основной достопримечательностью. В полуразрушенных домах, под завалами, находились обугленные в некоторых местах трупы людей, решивших не идти в подвалы и укрытия и не покидать город, а надеявшихся переждать бой. Баррикады и долговременные оборонительные сооружения, которые не разметало ударной волной, горели ярким пламенем вместе с собравшимися там защитниками. Ближе к порту обугленных тел становилось всё больше, а правый фланг, который во время штурма меньше всего пострадал от обстрела с кораблей был полностью уничтожен. Ближе к середине, на том месте где должен был быть перекрёсток нескольких дорог ведущих к разным ключевым зданиям порта и одному из причалов, была воронка глубиной в пару десятков метров и радиусом примерно в пару сотен. Сами здания администрации порта, общежития, маяк, оборонительные башни и гаражи со специальной техникой для работы склада располагавшиеся вокруг, а также верфь, пылали. Точнее, пылали их останки, вместе с останками погибших внутри и рядом шиноби и гвардейцев, защищавших порт. У догорающих руин одного из зданий лежал окровавленный и дымящийся труп в почерневшей одежде. Его лицо и волосы дымились, а оплавившиеся ботинки всё ещё догорали мелкими языками пламени. Сейчас, опознать его можно было по чудом не пострадавшей правой кисти, которая сжимала рукоять рапиры. Треск всего, что догорало, смог уже накрывший жилые кварталы, где большую часть окон выбило ударной волной, также снося мелкие деревья и пристройки, и жар давал понять, что это всё не иллюзия и не сон. Большинство тех, кто были в городе уже не увидят рассвет над морем, а выбирающиеся из подвалов узрят лишь описанную картину дымного и огненного ада и тишину, которую прервут не крики умирающих в огне, а крики ужаса и плач женщин и детей, увидевших последствия боя.

По другую сторону, картина была полностью противоположной, но ужаса, произошедшего это, никак не умоляло. Море за границами причалов и от скальных и местами песчаных берегов вдоль многокилометровой береговой линии побелело. Поверхность солёной воды покрылась толстой коркой льда, от которого, местами исходил пар. Лодки у причалов полностью обледенели, а некоторые будто были вмурованы в мини-айсберги, сиявшие в лучах рассветного солнца. Большие корабли также покрылись толстой корой льда, даже те, которые находились в отдалении. Некоторые участки сверху ещё припорошило тонким слоем снега. Корабли, стоявшие ближе к порту, для обстрела с баллист и катапульт оказались полностью внутри полупрозрачных огромных льдин вместе со всем экипажем. На лицах большинства замороженных таким образом людей, застыла гримаса ужаса. Глядя на обледеневшую поверхность воды, в нескольких местах также можно было увидеть застывшие лица. Несколько человек, выпрыгнувших за борт, оказались вморожены по грудь, а несколько по шею, чьи покрывшиеся ледяной коркой головы торчали на поверхности. На не полностью замороженных кораблях, которых было больше половины, большинство экипажа пусть и накрыло снегом, но погибли они в бою теряя конечности, и головы. Но и из них некоторые имели явные следы обморожения. На небольшом отдалении от пятёрки расположенных радом друг с другом кораблей, которые были ближе к порту и сейчас находились внутри полупрозрачных льдин, было три ледяных столба в форме когтей. Высотой они были чуть ниже пяти метров и с их верхушек, а также с середин свисали белоснежные цепи опутывающие тяжело дышащего и кашляющего, слегка побледневшего рыжего молодого парня в стальных, украшенных латах. Его руки были закованы цепями за спиной, некоторые участки лат покрыты морозным узором или ледяной коркой, а сам он стоял на коленях на поверхности льда. В паре десятков метров от него, с одного колена поднялся высокий и широкоплечий парень с длинными чёрными волосами переводя взгляд с обмороженного тела в зелёном костюме, на рыжего в ледяных цепях.

«Он… Единственный, до кого я смог дотянуться ледяной цепью и забрать с собой через ледяное зеркало на земле. Марчелло и остальные…» — Сжимая кулак в треснувшей и рассыпавшейся в этот момент, когтистой ледяной перчатке и глянув в сторону города, подумал Хаку.

— Будьте спокойны… Вы погибли, защищая этот город и ваша жертва не была напрасной. — Прошептал Хаку и вновь переведя взгляд на рыжего, медленным шагом направился к нему.

— Хех… Кхе-кхе… Той атакой… — Вспоминал Тасуни вслух момент, когда уклонился от ледяного меча. — Ты, вовсе не добить меня хотел… Меч достиг поверхности воды и превратился в ледяное зеркало? Это… Поразительно хитро и неожиданно… Кхе-кхе… Кто бы мог подумать, что я встречу не просто сильного воина, а ещё и равного себе гения…

— Не в твоём положении следует восхищаться способностями противника. — Произнёс Хаку, от которого отваливались последние куски ледяной брони.

«Тц… Похоже, что чакры уже почти не осталось…» — Глянув на дрожащую правую руку, осознал Хаку.

— Почему же? Кхе… — Раздалось от Тасуни.

— Ты всё ещё жив только потому, что ты – Король. Остальной твой флот уже…

— Ясно… — Перебил его Тасуни, улыбнувшись и прикрыв глаза.

— Ты не сожалеешь, что потерял стольких людей?

— Сожалеть? Сожалеть о принесённых в жертву жизнях – это оскорблять память о них как о воинах… Вот уж не думал, что услышу подобное от шиноби.

— У тебя странное представление о шиноби… — Произнёс Хаку. — Хотя, ты и не далёк от истины. Не так давно, я тоже считал себя лишь инструментом.

— Не говори так… — Раздалось от Тасуни. — Инструментом? Тогда мне будет стыдно из-за поражения тебе… Пусть ты и не тот, с кем я хотел здесь сразиться, проиграть такому сильному противнику я даже рад.