"Уран" почти не виден (Урановый диверсант)

Взял в ближайшем ларьке баночку пива, устроился на лавочке в скверике – неподалеку от Настиной работы; стал терпеливо ждать…

А тут, откуда ни возьмись стайка задиристых малолеток: четверо нетрезвых пареньков и две девки той же алкогольной кондиции. Прицепились: дай-ка закурить, подари букетик, чего здесь расселся? Типа это наше место…

Слово за слово, ну и вывели Лешку из себя. А в огорчении Лешка был страшнее дикого зверя.

Пока он преподавал молодым людям правила хорошего тона, плюща и выравнивая асфальт их рожами, девки малость протрезвели и вызвали по мобилам доблестных ментов. Естественно, те примчались, когда уж все закончилось: четверо "богатырей" отплевывались кровавыми соплями и ползали на корячках у ног преспокойно курившего на лавочке Алексея.

Трое стражей порядка с кургузыми пукалками АКСУ осторожно остановились шагах в пятнадцати; старший – самый мелкий и голосистый – потребовал встать и завести руки за голову.

– Ага, щас!… – вызывающе ответил старлей. – Вы лучше бы этих подонков по стойке смирно почаще ставили, а не нас – честных граждан.

– Встать, я сказал! – терял терпение люмпен в серых погонах.

– А если не встану – расстреляешь на месте из своего "маминого члена"?

– Встать! И выкладывай все из карманов! – свирепел тот.

– Вставать не буду – устал, – лениво полез Лешка по карманам.

Вынул и положил на лавку рядом с букетом: бумажник, сотовый телефон, документы и… вдруг вспомнил о торчащей за поясом пластмассовой игрушке. Ухватив пистолет за рукоятку, потащил наружу…

И тут произошло нечто странное: один из ментов шуганулся за дерево, второй сиганул за соседнюю лавку, а третий… А третий – тот плюгавый и нахрапистый говорун, видать наложил полные штаны и от страху дал длинную очередь.

Стрелком как и человеком, он был хреновым – очередь веером разошлась по скверу и прилегающей улице. Потом УВД еще долго разбиралось с жалобами граждан и бизнесменов, в чьих окнах зияли дырки. Ну, да это не важно… Главным было то, что единственная пуля, угодившая в Лешку, остановилась в сантиметре от его сердца.

Но не она стала причиной летального исхода – виной тому сослужила череда бесчеловечности наших сограждан. Тех самых сограждан, что в любом застолье бьют себя в грудь, рвут на теле рубаху и кричат: мы самые лучший, добрый и отзывчивый в мире народ! У нас самая широкая и открытая душа!

И вот эти "самые честные и отзывчивые": шестеро малолетних подонков и три поганых мента, готовых на каждом углу за десять баксов продать свою "широкую душу", стояли и смотрели, как умирает человек, прошедший сквозь горнила второй чеченской и выживший после десятков боевых операций…

Скорая все ж приехала после звонка прибежавшей на условленное место Насти. Но было уже поздно. Лешка так и умер, лежа на лавке. Обнимая его голову, она ревела в голос и долго никого не подпускала…

А после похорон отдала пулю Игорю – лучшему другу Алексея. Отдала со словами, которые он запомнил на всю жизнь: "Свинец способен пощадить или хотя бы дать шанс, а равнодушие или ненависть убивают наповал…"

Миронов вздохнул, спрятал талисман за пазуху; сделав последнюю затяжку, бросил окурок в тлевшие угли. Уже наверняка было за полночь и следовало забираться в палатку, потому как утром следующего дня он запланировал поход с удочкой на берег быстрой речки.

Поднявшись, подошел к палатке, откинул полог и… замер.

В небе над самыми верхушками высоких деревьев что-то прошелестело, точно огромная ночная птица вспарывала недвижимый воздух перьями распростертых крыльев.

Задрав голову, капитан с минуту вглядывался в черноту ночного неба… Но, кроме бездонного безмолвия с дружелюбно мерцавшими звездами, ничего не обнаружил.

Глава вторая

Израиль; Хайфа

26 июня

– В начале мая по милости твоих людей мы едва не прошляпили контакт Леи Юсуповой с курьером. Через месяц ты ввел меня в заблуждения с парой русских молодоженов, из-за чего мы чуть не упустили настоящего разведчика. Сегодня – после двух недель относительного затишья, наконец, появилось серьезное дело и что же в итоге?…

В кресле напротив сидел Ицхак. Должность руководителя службы наружного наблюдения в "Уране" он получил после длительной стажировки в ЦРУ. Но закипавшая в заднице и переполнявшая мозги собственная значимость сослужила дурную службу: ни сдвигов и ни улучшений в работе "наружки" не было. Скорее, наоборот – Асафу слишком часто приходилось пенять на нерасторопность ее агентов.

Шефа "Урана" многое в нем раздражало. И въедливая бестолковая назойливость; и наличие в Телль-Авиве высокопоставленного родственника, позволившее на пару лет уехать в Штаты за государственный счет. Но особенное отвращение вызывали мнительность с животным страхом, явные признаки которых появлялись на потном лице по любому поводу. Щеки в такие моменты становились пунцовыми; скомканный в кулаке носовой платок, коим он постоянно промокал лоб и шею, враз становился мокрым – хоть отжимай…

– Он переоделся… Мои парни не были готовы к такому повороту, – выдавил, наконец, подчиненный. – Очень быстро переоделся. В туалете. И исчез…

– Переоделся, исчез, не готовы!… – выдыхая табачный дым, передразнил Шимрон. – Вот потому в мою голову и приходят мысли: не пора ли поставить вопрос перед руководством "Моссада" о твоей замене?!

Потупив взгляд, начальник службы наружного наблюдения промолчал…

Да, вначале этой истории его люди действительно отличились – пара скучавших у мониторов агентов своевременно усмотрела странный маневр бежевого "Пежо", медленно свернувшего с шоссе к главному входу в Институт. Номер и сама машина не числилась в списке допущенных к парковке, к тому же поведение водителя сразу показалось странным. Потому и среагировали мгновенно – сообщили начальству и выслали автомобиль с четырьмя дежурными сотрудниками для слежки и выяснения личности пассажиров подозрительного автомобиля. И вдруг такая оплошность в ресторане "McDonald's" – молодой француз обвел вокруг пальца агентов и бесследно исчез!

– Мои ребята не сидят без дела – ищут его повсюду. И Натан уехал в визовую службу – проверяет всех туристов из Франции, – закашлявшись от волнения, напомнил Ицхак. И с плохо скрываемой неприязнью добавил: – Правда, ждать прорывов от этой незрелой выскочки не приходится.

"Вот и помолись, дабы они достали его из-под земли. А иначе…" – подумал Асаф, нервно теребя пальцами небритый подбородок. Подумал и пожалел, что не может произнести угрозу вслух, потому что не привык сотрясать воздух понапрасну. – Пока за спиной этого борова стоит столичный родственник, убрать его из "Урана" не удастся. Для скорого увольнения нужен очень серьезный повод. А еще лучше – приличный провал "наружки". Пока же потеря контакта с неизвестным молодым человеком из Франции таковым поводом не являлась.

Вслух же недовольно буркнул:

– Знаешь… Один очень известный писатель выразился так: "Рождение нового таланта замечаешь, когда против него возникает заговор тупиц".

В этот миг на столе возле Ицхака завибрировал сотовый телефон.

– Да! – громко ответил тот. И боле не сказал ни слова. Но от Шимрона не укрылась мгновенная смена настроения: морщины меж клочковатых бровей разгладились, пунцовые пятна на щеках утеряли яркость, покатые плечи распрямились.

Выслушав чье-то короткое сообщение, толстяк положил крохотный аппарат на прежнее место и расплылся в широкой улыбке: