Уроборос

Белая нить, переплетаясь с фиолетовой, немного светящаяся тянулась, практически достигая той, что станет источником. Они были похожи, хотя был уверен, что брата придется обмануть. Общие черты все же нашлись среди его людишек. Робкая, совсем тонкая, готовая в любую секунду оборваться, словно паутинка, ниточка лишь слегка касалась возможного светлого чувства Алана.

Переплетая связь потоком, я потянулся туда, где внутри человеческого тела была заключена божественная сила создателя. Сильнейший, тот, кто хранит равновесие между миром живых и мертвых, олицетворение бесконечности и вечности бытия, вздрогнул от затянувшейся внутри струны. Моя работа была окончена. Я лишь смотрел, как только что практически невесомые нити, плотно прилегали друг к другу, наливаясь и расширяясь, оттесняя другие, растягиваясь, переплетаясь до конца их дней. Улыбнувшись, я вытянул поток, подхватывая пошатнувшегося Сильнейшего под подмышки.

— Ну как? — любопытство мучило меня, — Что чувствуешь?

Сильнейший кашлянул, поморщившись.

— Честно? Пока понятия не имею.

Подпрыгнув, я радостно ударил брата по плечу.

— Ты просто отходишь еще, все нормально. Не омрачить тебе, о Сильнейший, силу моего величия, — помпезно заявил я, запрыгивая на стол, — все, я за вином. Я стал создателем! Ура, ура, — и спрыгнув на пол поспешно направился в погреб.

Начало

Сильнейший

Спектр человеческих эмоций, что обрушился на меня, пока лишь вызывал зуд и раздражение. Если бы можно было запустить пальцы себе в мозги, с удовольствием расчесал бы там все. Ощущать собственное несовершенство, скудность, ничтожность, осознавать, что ты всего лишь кратковременная искра во времени. Наверняка люди не чувствуют этого. Но все же связано с силой.

Тряхнув головой, я поднялся, растворяя щепки в пространстве, возвращая их в тот вид, что был до истерики Оливера. Закружившись в воздухе, они вновь гладким ящиком наполненным бумагами, послушно легли в стол. Так то, конечно, было гораздо лучше. Даже шум в голове немного утих. То, что сама моя суть никуда не делась после эксперимента Оливера радовало.

По крайней мере сегодня Мир точно не рухнет. Подойдя к окну, я широко распахнул его, с удовольствием втягивая весенний воздух. Прекрасно, живо, приятно. Улыбка сама легла на мое лицо. Не натренированным движением мышц, а по велению желания. Сердца видимо или как это называется. Усмехнувшись и повинуясь порыву, я запрыгнул на подоконник, взлохматил волосы.

Всевышний прав. Я словно сам не видел Мир, что создал. Кто мог подумать, что брат, веками только и делал, что разрушал все на своем пути, понимает людей лучше меня. Сейчас же ощущение, словно с глаз сняли плотную пелену. Мир стал ярче, звуки острее, ароматы захватывали каждую клеточку тела. За спиной открылась дверь, но я не обратил внимания. Сейчас Оли начнет выписывать круги по комнате, расхваливая себя. На этот раз окажется вполне прав.

— Осирис Оливер, — сердце пропустило удар, а легкие опалило огнем.

Пытаясь сделать вдох, я не мог найти в себе силы не вымолвить слова, ни повернуться. Жар окутал тело лишь от одного этого звука, что прозвучал словно убийственная музыка, уничтожая и воссоздавая меня одновременно. Что это? Сглотнув слюну я все же не смогу и двинуться, судорожно делая вдох.

— Прошу простить меня, я снова само невежество, но Рабос Назар сказал, что могу найти Вас здесь, — ее голос надломился, — ой.

Кажется я слышал, как она дышит. Девушка явно не поняла, что произошло сейчас с ней, как и я. Малейшее движение. То, как сейчас она поправила волосы, пытаясь привести себя в порядок. Внутренний порядок. Дернула плечами, а вместе с ними смешно повторил движение кончик носа. Как капелька пота стекла по тонкой длинной девичьей шее.

Я видел это отвернувшись и с закрытыми глазами.

Чувствовал это внутри себя.

— Мне что-то не хорошо, — прошептала девушка, — я, - слишком громко сглотнула слюну, — я, - нахмурилась, тряхнула головой а я был готов разбить головой стекло, лишь бы не слышать, как часто вздымается ее грудь, — после. Я зайду после.

Вцепившись изо всех сил пальцами в подоконник я почувствовал, как он хрустнул, рассыпаясь в труху.

Идиот.

Злость взрывной волной прошла по всему телу, заставляя пальцы мелко дрожать. Дверь скрипнула снова.

— Простите, — Исида столкнулась с кем-то убегая, — Осирис Алан, я спешу.

С каждым ее быстрым торопливым шагом внутри гулко разливалась боль. Усмехнувшись, Всевышний подошел ко мне, кладя руку на плечо.

— Давно ли я стал Аланом? Чем ты умудрился напугать мою малышку? — не контролируя себя, я изо всех сил врезал по смеющейся около меня морде.

Оливер с хрустом отлетел в стену, шумно падая на пол. Отделка треснула, накрывая того с головой, но одним движением я оказался рядом, выдергивая брата из кучи пыли. Вытирая кровь, что шла носом, из-под нахмуренных бровей Всевышний волком смотрел на меня. Языки пламени окутывали его руки, но я опустился рядом, не давая тому подумать, что собираюсь напасть вновь.

— Похоже эмоции тебе не на пользу, — сплюнув кровь, Оливер ощупывал сломанный нос, — уже на единственную родную душу кидаешься.

— С кем ты связал меня? — прорычал я.

Оливер пожал плечами, а я потерял дар речи.

— Откуда я знаю? Там была очень тонкая нить, практически не было ее, если бы потянул сильнее, она бы вообще оторвалась. Поэтому я и след толком не почувствовал. Ты же хотел честно — я сделал честно. Самое светлое откопал, что в тебе было и похожее в другом человеке в твою сторону, вот и все, — Оливер оттолкнулся от пола, активно отряхивая одежду, — дождался твоего “спасибо”, братец.

— Ты связал меня с Исидой, Всевышний, — опустив голову, сказал я, — с твоей дочерью.

Сильнейший. Глава 1

Эрик Крейн

Голова после разговора с Баком грозилась разорваться на миллиард микроскопических частиц. Бешеная пульсация не унималась, а лишь усиливалась с каждой попыткой подумать над тем, чтобы опровергнуть или подтвердить его теорию.

Он бы просто не позволил мне выкинуть Книгу.

Три года я отгонял от себя эти мысли. Это же так очевидно, лучший способ не дать Валери выбора. Ведь казалось, что это действительно то, что ему нужно. Он сказал об этом. Каждое его слово, будучи задвинутым в собственном теле на задний план, я слышал каждое слово. Всевышний, что продумал все до мелочей, до таких, о которых не додумался бы никто из людей и упустил такую малую деталь?

Конечно, Оливер же никогда не врет, Крейн.

Но он избивал ее по настоящему. Валери была похожа на кусок отбивной больше, чем на человека. Зажмурившись до цветных пятен перед глазами, я вновь открыл из уставившись в одну точку. Пламя, что расплавило стены подземелий, человеческие жертвы. Неужели не было другого способа? Ведь наверняка можно было провернуть все это без стольких смертей. Каждая жизнь, что угасла тогда. Я вновь ощущал их всех на своих руках. Спасая мать, я словно снова и снова пытался спасти каждого, кто навсегда остался в Башне Смотрящих. Вновь по моей вине.

Поднявшись с кресла, я подошел к стене кабинета, где с особой тщательностью развесил все, что знал, с момента появления первых жертв в Эписе. Каждый лист дела, фотографии, записи Валери с описанием следов. Все изображения из пещеры, где сложно было разобрать что-то членораздельное, но это казалось предельно важным. Увидеть всю картину целиком, постараться понять.

Мы так и не знали главного. Мотива Оливера. Он хотел вернуть Пламя? Но, как не странно, мы не понимали, зачем. Сжечь Эпис? Глаза пробегали по снимкам и записям, не видя ничего перед собой. Если вспомнить то, что мы знали из прежней истории. Все это. То, что он дважды помогал Пламя гасить, то становилось совершенно не понятно, а почему он не позволил сжечь его мне самому? Какая разница, кто бы сделал это? Что мешало позволить мне убить все живое и вновь обрести Пламя обратно?