Уроки для двоих

По поводу «дяди Лёвы» я детям так ничего и не сказала. А что тут говорить? Запрещать глупо, поэтому пусть называют. Не «папа» же…

Я невольно поморщилась при мысли о том, что близнецы могут начать называть чужого мужика папой, и Лев Игоревич, кажется, принял это на свой счёт — как только мы подошли ближе, он, мимолётно глянув на меня, вежливо и спокойно произнёс:

— Доброе утро. А мы уже возвращаемся домой.

Фред с Джорджем на мгновение застыли, а потом хором гаркнули:

— Врёте!

От такой наглости я даже онемела на секунду.

— Врёте! — продолжали между тем рыжие нахалы. — Мы видели, как вы выходили из подъезда.

— В окно видели!

— И это было десять минут назад!

— Да, десять! Рему мало десяти минут! Вы сами говорили, что гуляете минимум по часу, а лучше — по два!

— Сегодня у меня дела, — пояснил сосед, и почему-то я тоже поняла — врёт. — Простите, ребята.

Он сделал шаг по направлению к выходу из парка… и тут мне стало настолько стыдно, что я, кажется, даже покраснела. Это было слишком очевидно — Шляпник решил не смущать меня, не путаться под ногами, и делал это, как обычно, со свойственной ему деликатностью.

А я… веду себя как последняя сволочь.

— Да ладно вам, — вздохнула я, не глядя на соседа. — Погуляйте с нами немного. Мы… будем рады.

— ДА! — хором подтвердили близнецы, и я всё же подняла голову.

Лев Игоревич сосредоточенно изучал моё лицо, которое, как я полагала, наверняка уже сравнялось цветом с помидором. Он словно пытался что-то просчитать, решить сложное жизненное уравнение.

— Вы уверены? — уточнил он в конце концов, и я кивнула под очередное «да!» Фреда и Джорджа. — Что ж… хорошо. Давайте погуляем.

— Ур-р-ра! — гаркнули мальчишки, и я всё же невольно улыбнулась. Ладно, пусть радуются.

Во время прогулки я несколько раз думала о том, как же хорошо, что вместе с нами гуляет Шляпник. Близнецы, к моему удивлению, смотрели ему в рот и слушались его намного лучше, чем меня, и гораздо меньше стремились удрать и на полной скорости съехать с какой-нибудь адской горки. И я в присутствии соседа могла хоть немного расслабиться, а не дёргаться каждую секунду, что мои лихачи вот-вот навернутся со своих скутеров и покатятся по асфальту двумя рыжими колобками.

Мне нравилось гулять вместе со Львом Игоревичем. И разговаривать с ним мне тоже нравилось. В этом и беда…

— А когда вы приступите к работе в нашей школе? — поинтересовалась я в перерывах между заездами Фреда и Джорджа — близнецы в это время кружили метрах в десяти от нас. — С первого сентября или раньше?

— За неделю до первого, — ответил сосед, не отрывая взгляда от мальчишек и семенящего за ними охранника — Рема. — Так решила Шустрова. Ваша… Новицкая, да?

— Да.

— Она доработает до конца лета, а потом уже я начну исполнять свои обязанности. А пока я отдыхаю. — Шляпник усмехнулся. — И проедаю свои сбережения.

— А где вы раньше работали?

— В школе.

— Это я понимаю. А в какой?

Сосед назвал номер и район.

— В другом конце города…

— Да, мы там жили вместе с женой. После развода я оставил ей целиком совместно приобретённое имущество и купил эту квартиру в ипотеку. Сами понимаете, отсюда ездить в мою прежнюю школу — это утопия, так что пришлось заодно и работу менять.

С женой. Он был женат и развёлся. Нет, вроде обычная история, но меня всё равно что-то цепляло…

Кажется, это было удивление от того, что Шляпник мог развестись с кем-то. Точнее, что какая-то неизвестная женщина могла с ним развестись. Спокойный, покладистый мужик… собак она, что ли, не любит?

— А почему вы развелись?

Вопрос был крайне нетактичный, ну и плевать. Мне слишком интересно! Не захочет — не ответит.

— Знаете, как сказал мой брат: «Удивительно, что ты женился, а вот что ты развёлся, совсем не удивительно». Так что я даже не знаю, как ответить. Мы с Татьяной просто не пара друг другу. Почти пять лет мучились, потом плюнули и развелись.

Мне было сложно это понять. Зачем тогда жениться, если «не пара»? Я знала, что такое сплошь и рядом, но мне, как человеку, который не мыслил рядом никого кроме Антона, всегда это было странно.

Больше мы со Шляпником про его развод не говорили. Догуляли до дома, простились и ушли к себе. Правда, Фред и Джордж пытались склонить меня к приглашению соседа на обед, но Лев Игоревич так быстро ретировался, что я окончательно уверилась — он явно решил в своей голове какое-то уравнение, записал ответ и вывел теорему, не требующую доказательств.

— Мама, а давай завтра устроим пикник! — сказали близнецы вечером, когда я уже убирала пустые тарелки после ужина. — Погода будет хорошая…

— Можно, — кивнула я, подумав, что пикник лучше гонок на скутерах, но тут же застыла, потому что Фред протянул:

— И дядю Лёву позовём, да-а-а-а?

Не-е-е-ет. Нет, блин!

— И Рема, — добавил Джордж.

— Будет классно, — заключил Фред, и оба шантажиста уставились на меня взглядами маньяка, заприметившего себе жертву.

Мама почему-то молчала, хотя по идее должна была поддержать мальчишек. Но нет — родительница молча помогала мне убирать посуду.

— Он, может, занят, — пробормотала я, испытывая безумное желание залезть под стол и никогда оттуда не вылезать.

— А давай позвоним и спросим! — огорошил меня Джордж. — Дядя Лёва нам свой телефон дал!

— Или спустимся и спросим!

— Да!

Господи, как мне остановить этот поезд с отказавшими тормозами?!

— Может, лучше позовём кого-нибудь из ваших друзей-одноклассников? — предложила я, вздохнув. — Юлю Бессонову, например…

Это была, конечно, тяжёлая артиллерия с моей стороны. Фред и Джордж, влюблённые в Юлю, раньше обязательно бы поддержали эту идею, но…

— Так она же в Крыму!

— Да, в Крыму с бабушкой и дедушкой! До августа!

Точно. И как это я забыла?

— Ну, тогда можно позвать Серёжу Волкова.

— Серёжа на даче!

— Максима Ларина?

— Макс в эти выходные с папой рыбачит за городом. А потом тоже поедет на дачу!

М-да… Друзья и товарищи катастрофически заканчивались. Ладно, попробуем зайти с другой стороны.