Уроки гнева
Шрифт:
Чем тебе не угодил маг из-под горы? Поговорил бы с ним. Вы ведь нашли его — зачем было кого-то ловить?
— Ворон мёртв. — Сурово и холодно. — Я не умею говорить с мёртвыми.
Ах-ха!
Крылатый ограничился этим всплеском и пристально всмотрелся в Эхагеса, делая какие-то выводы. Затем посмотрел на ту пасситме, о которой говорил страж. Снова посмотрел на него.
Отпусти её!
Эхагес тут же снял невидимые путы. Крылатая вскинулась, с угрозой глядя на стража. Гес попытался поймать ту "волну", в пределах которой пасситме переговаривались между собой, но ничего не достиг — если не считать за "что-то"
Наконец крылатая, всё ещё окутанная облаком гнева, но уже не столь густым и острым, взмыла вверх, присоединяясь к двум своим сородичам, оставшимся кружить высоко над землёй. А собеседник стража "молча" смотрел на Эхагеса, и тот никак не мог разобраться, что именно тот испытывает в данный момент. Были, видно, среди эмоций пасситме и по-настоящему чуждые.
— Она больше не будет желать себе смерти? — не выдержал страж.
Нет. Наоборот.
— Хорошо. А то я сам никак не мог втолковать…
Фраза осталась незаконченной.
Что ты намерен делать с этими?
В "голосе" Свободного плеснула смесь презрения и непримиримой жгучей ярости. Эхагес посмотрел на четвёрку пленников. Да, пленников — хотя никто не отнимал у них оружия, не сковывал невидимыми путами, как крылатую, даже приказов не отдавал. Страх удерживал людей крепче заклятий.
Стоя в полусотне шагов, они трепетали, наблюдая за Гесом и его крылатым знакомцем. Все. Даже маг — ибо он, обладающий более живым воображением, лучше остальных понимал, чем чревато ближайшее будущее.
— Что-то делать непременно буду. Но что именно… Ты, я вижу, хочешь их смерти?
Да!
— А я не хочу. Разумеется, смерть — простейший выход, но я надеюсь использовать их более интересным образом.
Убей их — сейчас!
— Они мои, — спокойно ответил Эхагес. — И я сделаю с ними, что захочу.
Ярость — отнюдь не человеческая, но в чём-то схожая — душной волной прокатилась сквозь сухой воздух. Ярость эта не шелохнула ни единого атома, но с лёгкостью сумела сжать грудь змеиными кольцами, затрудняя дыхание.
Прокатилась… и пошла на убыль.
Ты слишком силён. Жаль.
— Не в моих правилах расправа над беззащитными.
Фах! По-твоему, с лишёнными чести можно быть благородным?
— Можно и нужно. Пусть они враги, пусть у них всегда наготове кинжал для чужой спины — но думать и действовать, как они, нельзя. Никогда. Ни с кем. Иначе станешь противен сам себе.
Свободный снова подверг Эхагеса долгому разглядыванию.
Х-х-хааа… Ты во многом прав. И всё же — жаль, что ты столь мягок с этими. Жаль…
— Мягкость и беспечность — не одно.
Трое пасситме в вышине перестали наматывать круги и, ускорив полёт, взяли курс на юго-запад. Непрошеное понимание всплывает из глубин: стервятники, лишённые обеда…
Дрожь. Неласков этот мир к своим детям, неласков!
Зачем ты снова стоишь на земле этого мира?
"Наконец-то. В прошлый раз крылатый помог — хорошо бы и теперь…"
Эхагес встряхнулся.
— Когда мы с тобой виделись в прошлый раз, нас было трое: я, Владыка и Тиив. Но в этом мире наши пути разошлись: Тиив остался под Триглавым пиком вместе с Вороном. Когда же мы с Владыкой возвращались в свой мир и по пути заглянули к Ворону вновь, Тиива мы
не нашли. Всё, что мы нашли — труп мага с обломком меча нашего товарища, торчащим в груди. И теперь я хочу раскрыть эту загадку. А для того, чтобы отыскать Тиива, мне нужно больше знать об округе.Коротко и неясно. Ты думаешь, этот Тиив не мог убить мага-из-горы?
— Не думаю. Он называл Ворона учителем и вовсе не стремился вернуться на Равнины до срока. Зато у Ворона, я знаю, был как минимум один могущественный враг. Тот, кто его проклял и изувечил. Теперь у меня достанет сил разобраться во всём этом.
Вижу. Ты действительно изменился, человек… но путей коварства так и не усвоил. Даже самый сильный может пасть, если не ждёт подвоха.
— Увидим. Так ты поможешь мне?
Как оказалось, крылатый хорошо знает, что такое смех. Беззвучный рокот загремел, как камнепад, рождая ответную дрожь у Эхагеса под грудью.
Я? Помочь тебе? Ха!.. Чем и как?
— Научи меня проникать в мысли мне подобных. Это заменит мне знание языков.
Я не могу. Учить я не умею.
— Это ничего. Я сам смогу научиться, если ты позволишь мне настроиться на тебя.
За чем же дело стало? Вперёд!
— Перенимаемое умение должно проявляться в действии. — Гес постарался проявить как можно больше уверенности. — Поговори с этими людьми.
С охотниками? МНЕ? С такими у меня один лишь разговор — на языке огня и когтя!
Эхагес вздохнул.
Похоже, задача будет посложнее, чем казалось.
Глава четвёртая
— Да ну! — протянул Зуб. — Свистишь!
— А вот и фигушки, — вклинился Рейхи. — Те призраки в долине — это тастары.
— Кто-кто?
— Тастары, — повторил он с нажимом. — Так их зовут по-правильному. Красноглазые, или там чёрные — это просто клички. Тебе бы понравилось, если бы тебя звали бледным коротышкой?
— Что-о-о?
— Они же высоченные, — снова подал голос Локоток. — И кожа у них в самом деле черна, как стылые уголья. По сравнению с ними все люди — бледные и низенькие.
Некоторое время Зуб переваривал это замечание, но интерес пересилил обиду.
— Если они — призраки, то как это вы их разглядели?
— Никакие они не призраки, просто при случае могут стать очень незаметными. И мы их не просто разглядели. Мы были у них в гостях!
Вожак не прошедших обряда прищурился.
— Свистишь! — Вынес он вердикт. И добавил своё излюбленное. — Зуб даю!
— Пусть брешут, — вмешался Лиин. — Складно у них выходит.
— Потому что всё — правда, — заявил Локоток. — Они… как там…
— Они предлагают всем, кто придёт к ним, своё покровительство, — сказал Рейхи. — И лично я собираюсь переселиться в их долину.
— Эй! А мне ты ничего не говорил!
— Я думал, Локоток. Всю дорогу думал. И решил всё только сейчас.
— Конец болтаны! — нахмурился Зуб. — Куда это ты собрался переселяться, э?
— К тастарам под руку, я же сказал.
Голос Рейхи при этом был таким, что никакое недоверие не смогло бы усомниться в его словах и его решимости. Голос Рейхи был… пожалуй, просто взрослым.