Уролога. net

Когда бабушка поняла, что не только ее психика страдает от увлечения задумчивого княжонка, когда она увидела признаки сумасшествия в глазах жильцов всего подъезда, она решилась на отчаянный шаг. Впервые в жизни она запретила Диланяну-младшему заниматься на скрипке по утрам. Нет, нет, она вовсе не была деспотом, просто хотела сберечь психику остальных соседей…

— Лия Симоновна, — надув губы и щеки, медленно проговорил Диланян-младший. — Мне больше не разрешают заниматься по утрам.

— Почему? — недоуменно спросила Лия Симоновна.

— Ну, во-первых, траур по поводу кончины Деда Согомона еще не закончился, во-вторых, тетя Марта сошла с ума, и врачи прописали ей полный покой.

— Что только не придумают эти люди, лишь бы не дать моим ученикам заниматься! — Лия Симоновна твердо задалась целью превратить маленького толстенького мальчика в великого музыканта. — Ничего, дважды в неделю будешь приходить ко мне домой после школы и играть у меня!

Варенье из белой черешни, чай, старомодные подсвечники, пианино… Что может быть лучше в жизни одинокой, относительно молодой, интеллигентной женщины-музыканта? Диланян-младший наслаждался обстановкой. Трехлитровая банка варенья катастрофически быстро опустошалась.

— Овик… — робко начала Лия Симоновна. — Может, покажешь, какая часть великой оперы Рединга у тебя не получается?

— Угу, — уплетая варенье за обе щеки, отвечал Диланян-младший. — Вот эта.

— Хм… Ну, первую строку мы уже осилили? — искренне удивилась Лия Симоновна.

— Угу, — чувствуя, что скоро придется встать из-за стола, запихнул себе за щеку еще одну ложку варенья Диланян.

— Ну, давай попробуем…

Лучше бы они не пробовали. Лия Симоновна приводила к себе домой лишь лучших учеников и лишь перед подготовкой к серьезным выступлениям.

Эти люди умели создавать музыку, их интересовали вопросы обертонов, а не «как правильно держать смычок, после того, как ты полтора года уже занимаешься этим».

Диланян коснулся смычком струн… Коснулся еще раз… И выронил скрипку.

Потому что открылась дверь и в комнату вошла страшного вида старуха в ночной рубашке и с взлохмаченными волосами и старческим басом выразилась в том духе, что…

— Лия, доченька, пришла пора мне отойти в мир иной… Драгоценности в вазе, а сберкнижки я прячу в книге «Этюды Моцарта для виолончели», ты же не любила эту книгу… прости меня, дочка, там для тебя две тысячи рублей.

— Мама, мама, что с тобой? — позеленела Лия Симоновна.

— Я сейчас услышала потусторонние звуки… Точь-в-точь как кашель твоего покойного отца… Он зовет меня к себе… Дай, пожалуйста, последний глоток воды испить, — старуха легла на диван и приготовилась умереть.

Лия Симоновна моментально взбеленилась:

— Мама! Это не потусторонние звуки! Та сторона звуков не издает! Это мой ученик на скрипке играет!

— На скрипке? Дочь, разве скрипка может такие звуки издать? — моментально ожила и даже как-то похорошела старуха.

— Этот мой ученик может… — тяжко вздохнула Лия Симоновна…

Остаток вечера прошел в добивании трехлитровой банки варенья и московского печенья «Юбилейное». Сейчас такого вкусного уже не делают…

P.S. На этом музыкальная карьера Диланяна была окончена. Через несколько дней он прямо в кабинете директора в присутствии родного отца разбил скрипку и поклялся больше никогда не ступать на порог этой музыкальной школы. И лишь один вопрос до сих пор мучает душу Диланяна-младшего, истинного князя, врача, которого уже и младшим-то не назовешь… Неужто папа Лии Симоновны кашлял так музыкально? Или все же… Но нет, нет, невозможно на скрипке изобразить кашель тяжело больного человека…

СВАДЬБА

Пролог

— Дзинь! — как-то весело прозвенел старый телефонный аппарат. — Дзинь-дзинь!

«Вах, — подумал Диланян. — Это небось Ашот звонит, потому что, наверное, женится». Подумал и не ошибся.

— Здравствуй, брат, дорогой настолько, что «Тойота Прадо» не покроет твоей стоимости! — прокричал в трубку Ашот. — Я женюсь скоро, приглашаю тебя на свадьбу, на должность неженатого брата!

— Гы-гы, — хмыкнул Диланян, несмотря на оказанную ему честь. — Умный человек не женится! — Слова «брак», «женитьба», «свадьба» с младых лет навевали на князя тоску.

— Ну что ты, брат, близкий настолько, насколько бывает близка рубашка к телу, — возразил Ашот. — Она такая… такая…

— Угумс. Небось, фея неземная? — издевательски спросил Диланян.

— Такая! Ну, прям из такой хорошей семьи! Ну, такая красивая! Умная! Языки знает иностранные! А семья ее! А папа! А мама! — не замечая издевательского тона, распелся соловьем Ашот.

— Ну, брат, любезный сердцу больше, чем шоколад диабетику, — блюл политес Оганес, — я тебя всячески поздравляю! Ты нашел свою половину! Тем более — из хорошей семьи! Я буду на твоей свадьбе обязательно!

— Родной ты мой брат, печень моя, угнетатель тоски моей, враг врагов моих, ты мне окажешь великую честь, ежели из Москвы приедешь на мою свадьбу!

— Приеду, дорогой, — осадил Диланян потерявшего от счастья голову Ашота, попрощался, положил трубку и задумался.

Акт 1

— Вах, дорогой мой, разлюбезный прилетел! — шумно радовался Ашот, крепко обнимая князя с чемоданом. — Поехали! Как раз сегодня ты мне нужен как неженатый брат.

— Послушай, погоди. Стой. Я уже лет двадцать живу в Москве. Традиций не знаю. Кто такой этот самый неженатый брат и что он должен делать?

— Ты не знаешь, кто такой азап? — искренне удивился Ашот. — Крестный брат?

— Нет, дружище, не знаю. Что я должен делать? — Чемодан тянул руку Диланяна, незнание традиций угнетало.