Уругуру

– И все-таки кто они такие, теллемы? – вполголоса спросил я.

– Я смотрю, никак ты не успокоишься, – улыбнулась Амани, плотнее укутывая ноги пледом. – Уже неделя, как вернулся, а думаешь все время только о теллемах...

– Это верно, – признался я. – Ну, раз уж я выяснил их секрет, необходимо знать и научное объяснение их существованию.

Я уже неделю, тайком от Амани, лихорадочно записывал наши приключения, подготавливая рукопись, которой, скорее всего, не суждено увидеть своего читателя. И все же многие вопросы так и оставались для меня настоящим темным лесом.

Она подняла на меня глаза, полные, как мне показалось, сочувствия, и я взял ее руку, темную и гладкую, словно шелк цвета шоколада.

– А ты не считаешь, что на этом месте нужно остановиться? – спросила она серьезно. – И поставить точку в этом приключении?

– Нет. Почему вдруг?

– Потому что у некоторых вещей на свете нет научного объяснения. И достаточно тебе тех объяснений, которые тебе были предоставлены.

Я рассмеялся:

– И это мне говорите вы, профессор Коро? Вы, заслуженный научный сотрудник Сорбонны? Глупости, Амани. У любого факта есть научное объяснение. В том числе и у теллемов. Наверняка это просто реликт исчезнувшего вида человекообразных.

Она долго медлила, прежде чем ответить:

– Да, Жан-Мари был прав, он догадался сразу. Это, по-видимому, вид человекообразного примата, которого ученые называют Homo rudolfensis. Только высшие приматы могут издавать те звуки, что мы приняли сперва за крики африканской дрофы, и только rudolfensis обладал теми внешними характеристиками, которые приписывают теллемам: низкий рост, красная шерсть, лысый череп, – и при этом имел достаточно большой объем мозга для того, чтобы строить себе жилища.

По моему вопросительному взгляду Амани, видимо, поняла, что мои познания в палеоантропологии оставляют желать лучшего, и снизошла до некоторого объяснения:

– В Африке найдено много останков так называемого человека умелого – Homo habilis. Но, повидимому, это было довольно примитивное существо, хотя объем его мозга и был в полтора раза больше австралопитека. Умелый, конечно, мог изготавливать себе орудия и даже готовил пищу на огне, но в то же время он не обладал еще физическими характеристиками, позволяющими двигать прогресс человечества вперед. Долгое время человека умелого считали прямым предком современного человека, но все изменилось, когда в Центральной Африке, на озере Рудольфа, были найдены останки другого вида человекообразного существа. Этот человек, названный рудольфским, имел мозг объемом на четверть больше, чем умелый, приблизительно в два раза меньше современного мозга, например, Алексея Санаева.

– И в полтора раза больше мозга докладчика, – вставил я с улыбкой.

– Человек рудольфский – вполне подходящая стадия развития для того типа цивилизации, которую создали теллемы. Человек умелый на самом деле умел слишком мало по сравнению с теллемами, а неандерталец, или Homo erectus, человек прямоходящий, никак не стыкуется с теллемами по своему физическому строению. Остается один вывод: именно загадочный Homo rudolfensis уникальным образом сохранился до наших дней на изолированном плато догонов в самом центре Африки.

– Так... Получается, это их отпечатки рук мы видели среди наскальных рисунков возле деревни Сонго? – догадался я.

– Совершенно верно: тех самых рук, одну из которых ты заметил в кустах в момент трагедии с Брезе. И эти отпечатки навели Жана-Мари на верное предположение.

– А птицу Балако догонские жрецы придумали для того, чтобы как-то объяснить своим соплеменникам ночные крики?

– Конечно. И запретили под страхом смерти выходить из дома после полуночи, ведь именно в это время теллемы начинают свою ночную жизнь на плато.

– А кто убивал всех европейских путешественников, пытавшихся попасть в пещеры теллемов?

– Теллемы всего лишь выполняют приказы жрецов. Они вряд ли способны понять, кто из белых людей турист, кто охотник за головами, а кто знаменитый антрополог. А уж способов таинственной смерти они, как тебе известно, знают предостаточно. Они хитры и изобретательны, как люди, и умеют передвигаться тихо и быстро, как звери.

– Но ведь некоторым ученым все-таки удавалось попасть внутрь...

– Да, – кивнула Амани. – Жрецы догонов специально устраивают подчас такие «экскурсии», чтобы на Западе успокоились и поверили в то, что теллемов не существует. Именно поэтому нельзя было допустить, чтобы вождь деревни Номбори откровенничал с тобой о реальности теллемов.

– Но откуда же ты тогда узнала, что теллемы – это именно человек рудольфский?

– Это лишь мое предположение. И я бы хотела, чтобы оно так и оставалось предположением, потому что стремиться доказать его было бы безрассудством и грозило бы смертью мне и моей матери, которая до конца жизни будет жить среди догонов.

– Интересно, – согласился я. – А я бы все-таки хотел это научно доказать...

– Опять ты за свое! – блеснула очками Амани. – Нет, конечно! Для того, чтобы научно доказать происхождение теллемов, нужно сначала доказать их существование, а о нем известно только одному белому человеку – тебе! И если этот человек не будет держать язык за зубами, – она коснулась пальцем моих губ, – то его не спасет даже шестнадцатый этаж московского небоскреба! И вообще, Алексей, не нужно считать, что всякую вещь можно доказать научно. Это заблуждение.

– Да вовсе это не заблуждение. Я практически распутал этот клубок. Осталось, быть может, сделать один-единственный шаг. И если бы не обещание хранить тайну...

– Ты ничего не распутал, Алексей... Тебе только так кажется.

– Да ведь все понятно, Амани! – запальчиво возразил я. – Легенды догонов врут. Ты ведь сама говоришь, что они придуманы жрецами.

– Нет. Почему же?

– Потому что питона Лебе нет в природе!

– Ты не можешь так говорить, ведь ты просто не видел его. Но и трех Сириусов ты тоже не видел, а ведь теллемам они известны.

– И Уругуру – просто голодная лисица!

– Ну да, только ты почему-то не осмелился остаться на ночь и проверить это...

– И ядовитой ящерицы не существует?

– А кто же тогда укусил Брезе? Разве ты нашел более толковое объяснение?

– И священные тропинки заколдованы только в их воображении, и никто не умирает, ступив на них!

– Да как раз и умирает, пойди и проверь. – Она улыбалась все шире, только глаза оставались серьезными.

– И никакого тайного Знания не существует в природе!

Амани грустно покачала головой:

– Ты так ничего и не понял.

Передо мной вдруг будто разверзлась пропасть. Еще десять минут я был триумфатором! Я вернулся в Москву живой, разгадав одну из самых фантастических тайн загадочного Черного континента. Для меня вся эта история стала очередным доказательством торжества научных методов, но теперь в голосе Амани Коро слышалась какая-то насмешливая, непоколебимая уверенность в том, что никакой разгадки и не было на самом деле и что меня, как и многих моих предшественников, догоны смогли просто обмануть.