Усама

Джо встал, засунул черную кредитку в карман и пошел вниз. Там была дверь, ведшая в лавку, и он воспользовался ею. Попав вовнутрь, почуял застоявшийся запах опиума. Иногда, когда он проходил через лавку, запах бывал сладковатым, иногда пахло жжеными листьями, Альфред же, когда вынужден был объясняться по поводу стойкого запаха, столь преданно льнувшего к его стареющему телу, непременно ссылался на художника Пикассо, кому приписывалось якобы сделанное однажды замечание о том, что это менее всего безумный запах на свете. На что бы запах ни походил, эти слова говорили о его пользе, а потому он всегда присутствовал и на одежде Альфреда, и в его черной бороде, тронутой сединой, и на самих книгах: стоило их раскрыть – как со страниц веяло слабым душком этого дурмана.

– Ах ты негодница, сукин же ты сын, – бормотал Альфред. – А-а, салют, Джо!

Джо улыбнулся и махнул рукой, в какой держал зажженную сигарету. Альфред же вновь обратился к Мэй:

– Сгинь с глаз моих, Мэй! Видеть тебя больше не желаю. Проваливай!

– Привет, Джо, – поздоровалась Мэй, и Джо, улыбнувшись, вновь махнул рукой. Между двумя высокими книжными стеллажами был втиснут стул, и он сел. – Ты слишком много куришь, старик. И с каждым вечером тебе требуется все больше. Скоро ничего и делать не будешь, кроме как курить.

Мэй была поразительно красива. У нее были длинные черные волосы и тонкие черты лица, хотя, насколько было известно Джо, она никогда не подвергала операции тело пониже, ее облегающий красный топ горделиво выставлял напоказ небольшие крепкие груди – следствие регулярного приема эстрогенов. Катой [6] по природе, она давно уже была подружкой Альфреда.

– Ерунда, – огрызнулся Альфред. – У меня абсолютно здоровое пристрастие к опиуму. Уже немало лет. Чудесная травка.

6

Катой – так в Таиланде зовут либо трансгендера, ставшего женщиной, либо женоподобного гомосексуалиста.

– Она тебя тормозит.

– Она мне силу придает! – вскрикнул Альфред. – Бычью силу! – Он изобразил кулаком явно похотливый жест, и они с Мэй покатились со смеху. – Я б тебе много детишек заделал, не будь ты наполовину мужик, – добавил безрадостно Альфред, когда они успокоились.

– Я, может, и полумужик, только я во всем женщина, – парировала Мэй. Джо знал: в пристрастии к опиуму она не уступала Альфреду.

Альфред кивнул и вздохнул:

– Что правда, то правда.

– Я люблю тебя, – шепнула Мэй.

– Я тебя тоже, любимая. А теперь ступай и оставь старика заниматься делом.

Мэй послала ему воздушный поцелуй, приветственно махнула Джо и растворилась в потоках солнечного света на улице. Альфред снова вздохнул и повернулся к Джо, бормоча:

– Глупая девчонка. А если б я не курил? Я, может, и не разглядел бы тебя.

Джо, не зная, как отнестись к такому, предпочел пропустить сказанное мимо ушей. Имея дело с Альфредом, многое приходилось пропускать мимо ушей.

– Хотите кофе? – спросил Альфред.

– А то.

Альфред поднялся и направился к маленькой электроплитке с одним кольцом-нагревателем, что стояла на низеньком столике рядом с открытой дверью. Он насыпал ложечкой кофе в уже наполненную водой посудину с длинной ручкой и повернул выключатель. Кольцо плитки заалело жаром.

Альфред был высокоросл, хотя теперь и ссутулился, он носил джинсы, рубаху-ковбойку и ремень с большой металлической пряжкой. Ноги его были босы. Двигался он мягко, почти беззвучно: утверждал, что служил в Иностранном легионе, сражаясь на стороне французов во Вьетнамскую войну [7] , а иногда еще и что был советником короля кхмеров до недоразумения (суть какого никогда не раскрывал), вынудившего его не без спешки покинуть страну. Альфред был человеком, напичканным историями, теперь же он еще наполнял свою жизнь историями других. Его букинистская лавка была набита потрепанными, выдержавшими не одну битву книжками, в свои лучшие времена больше него повидавшими на свете, как любил он приговаривать, а ныне, как и он, обретшими наконец-то покой, во всяком случае, на какое-то время. Книги Альфред продавал неохотно, что было, по мнению Джо, не так уж и плохо, если учесть, как редко в лавку заглядывали покупатели.

7

Речь идет о первой Индокитайской войне 1945–1954 гг., когда сторонники независимости Вьетнама вели вооруженную борьбу против Франции.

– Заметили выходившую отсюда девушку, когда вы пришли? – спросил Джо.

Альфред повернулся к нему, сверкая взглядом, и хмыкнул, заметив:

– Вот денек-то был бы!

– Так заметили?

Альфред пожал плечами.

– Никого я не заметил. А что, вам дельце подвернулось? – Радостно хмыкнул он. – Она подозреваемая? Так вам следовало бы проследить за ней. Вполне могли бы позволить себе хвостиком побегать, Джо.

И это Джо тоже пропустил мимо ушей. Вода закипела, Альфред подмешал сахар, а потом разлил черный мутный напиток в две маленькие стеклянные чашки.

– Прошу, – произнес и стал пить горячий кофе, шумно прихлебывая.

– Помните книжки, что вы не так давно мне дали? – спросил Джо. Альфред тогда настоятельно советовал почитать их, только что в руки Джо не совал. – Из этой серии Усамы Бен-Ладена?

Альфред уселся за свой рабочий стол, поставил на него чашку с кофе, оставившую на столешнице пятно-колечко, сомкнувшееся с бесчисленными другими, обратившими поверхность стола в какую-то таинственную карту, похожую на поверхность Луны. И спросил Джо:

– У вас не найдется сигаретки?

– Конечно.

– Спасибки.

Он взял предложенную сигарету, и Джо опять вернулся на стул между стеллажами.

– Так что с книгами-то? – спросил Альфред.

– Вы знаете, кто их написал?

– Огонь есть?

– Конечно.

Джо опять встал, щелкнул «зиппо», протянул горящую зажигалку Альфреду, тот глубоко затянулся и выпустил кольцо дыма. Джо вновь уселся.

– Лонгшотт, – сказал Альфред. – Майк Лонгшотт. – Он хихикнул. – Псевдоним, я полагаю.

Так же полагал и Джо, только…

– Почему вы так считаете?

– Идите сюда, – подозвал Альфред. Он встал и, обойдя стол, направился к книжному стеллажу рядом с Джо. – Посмотрим… «Медуза Пресс»… Только книги этого издательства я, похоже, и продаю. Если честно, единственные книги, какие я не прочь продавать. Нарасхват идут – в определенных слоях общества. – Пальцы его бегали по полке, перебирая книги. – А вот и они.

Сунул книжки Джо в руки и поспешил обратно за стол, оставив на полке пробелы, похожие на белые клавиши пианино. Джо взглянул на книжки.

Размером и обликом они походили на книжки «Вершитель суда», какие у Джо уже были. Первая называлась «Я была сучкой коменданта Хейндриха». Джо всмотрелся в обложку. На ней изображался блондин в военной форме с конским хлыстом в руке. Позади него стояли сторожевые вышки, ограда из колючей проволоки. У его ног раскинулась большегрудая деваха в сильно разорванной одежде, открывавшей большую часть ее телес. Обхватив мужчину за ногу, деваха обращала на него взгляд, прочесть который было невозможно.