Ушастое Возмездие

Через полчаса Ольга дошла до ручки. Она пела песни о любви, стоя под окнами эльфа. Словно влюбленный серенады, она рассказывала ему, какой он прекрасный-распрекрасный. И как пылает ее сердце! На помощь ей пришла вся эстрада одновременно. Как мужская, так и женская.

— … рассветы и туманы, для тебя, — нескладно пела Ольга, решив немного разнообразить репертуар.

Окно открылось, а в нем показалось очень самодовольное лицо.”Ну-ну…”

Глядя в любимые глаза, Ольга немного стушевалась.

— Я… я… — Ольга сделала вид, что достает из декольте пузырек. Хотя на самом деле он был у нее в руке. — Я влюбилась в вас с первого взгляда… Пустите меня… У меня есть к вам предложение… Только быстрее, я вас умоляю! Иначе они узнают, что я украла у них зелье вечной красоты!

— Что за зелье? — спросил внезапно заинтересовавшийся эльф. — И откуда оно у них?

Ольга не знала, что ответить. Но вспомнила Каролину и выдала…

— Это зелье императрицы! Мы спасали его в первую очередь, потому что оно очень-очень редкое! Быстрее! Умоляю!

И Ольга стала колотить в двери.

— Вот она! Держите ее! Стащила, пока мы спали! — закричали голоса. Ольга обернулась, чувствуя, что на помощь ей спешат соратники. — Верни зелье!

Со стороны это выглядело все дешевой комедией. Так казалось Ольге. Она ломилась в закрытую дверь. А из леса орали грозными голосами, как бы помогая ей.

И тут мимо Ольги просвистел нож. Он врезался в роскошные двери прямо рядом с ее носом.

— Аааааа!!!! — заорала Ольга и чуть не выломала дверь.

Так не сыграет ни одна актриса. Даже за голливудский гонорар. Ольга ломилась в двери, а следом в нее полетел еще один нож, пригвоздив юбку к двери.

— Помогите-е-е!!!! — верещала Ольга, пугаясь до невозможности.

— Не промахнись! — послышался голос Асмодея. — Убей эту предательницу! Император убьет за это зелье!

Литаниэль, с высоты своего превосходства уже понял. В него влюбились не на жизнь, а на смерть. Собственно, как обычно. Его ничуть не смущало то, что девушка рискнула всем, ради него. И судьба этой девицы его особо не интересовало. Что-то подсказывало ему, что она действительно любит его. И это ужасно льстило.

Литаниэль как раз думал, что давно в него никто не влюблялся. Он, возможно, и не помнил своего детства. Каким оно было. Ибо это было очень давно.

Но помнил, что родители его не замечали. Но однажды все изменилось. Он сотворил нечто плохое. Мать готовилась к балу. И ей дела не было до ребенка, который зашел в ее покои. Принц был зол. И выбросил в сердцах мамино любимое ожерелье в окно, когда та на минуту вышла из комнаты. Он знал, что отец потребовал, чтобы мать явилась на бал именно в этом ожерельи. И ни в каком другом.

И мать, и служанки обыскали всю комнату, но не нашли. И тогда Литаниэль сказал, что знает, где ожерелье.

Впервые в жизни мать схватила его, приказав слугам молчать.

— Говори, милый, — слышался плачущий голос матери.

И тогда впервые на него обратили внимание. Ожерелье нашлось. Принц сказал, что выбросил его. Мать кричала половину вечера, но она больше не молчала и не делала вид, что у нее нет сына.

Мелкие гадости продолжались. И Литаниэль с замиранием сердца ждал, что сейчас все обратят на него свое внимание. Но потом окружающие просто перестали замечать. Мать с отцом перестали ругать его. И стали воспринимать его проделки, как должное.

С каждым днем юному принцу приходилось быть все изобретательней, чтобы вывести из себя родителей.

А потом… потом это стало его натурой. Ложь, жестокость, коварство и бесчувственность стали частью его самого.

— Пустите! — слышал он отчаянный крик. И улыбался.

Еще одна глупенькая девушка решилась на отчаянный шаг. И сейчас она попытается диктовать ему условия, потом будет плакать, рыдать и проклинать. Она будет заглядывать в его глаза и искать в них намек на жалость и сострадание.

И как ни странно, но чем больше он так себя вел, тем больше красавиц рисковали жизнью, репутацией и всем, что у них было, ради него.

Литаниэль предвкушал этот момент, когда девушка будет ползать на коленях, умоляя его о том, чего он дать не может.

Нет, Литаниэль, скажем так, увлекался. Такое тоже бывало. Иногда, посреди бала, он видел красавицу. И чувствовал, как внутри шевелится что-то незнакомое. Странное, загадочное. В такие моменты девушка казалась ему совершенством, достойным его.

Но уже утром он видел ужасные вещи. Словно лучи рассвета нарочно падали ей на лицо. И нос мог быть чуть короче, и губы чуть пухлее, и волосы погуще, и уши поострее. В целом, не красавица, а один сплошной недостаток. Эти маленькие детали казались ему жутким уродством, от которого наступало неизменное разочарование. Даже веснушка возле уха однажды вызвала у него желание накрыть красавицу подушкой, чтобы не видеть это безобразие!

— Помогите! — кричал женский голос.

Литаниэль соскучился по обожанию. Поэтому открыл.

Ольга смотрела на него, как на спасителя. Ее руки тряслись, и она чуть не выронила зелье, которое бережно несла зажатым в кулачке.

Дверь закрылась магией. И Ольга поняла. Выхода нет.

Как бы глупо это не звучало, но в глубине ее души теплилась странная надежда, что он ее узнает. Что не все так ужасно. И, возможно, сердце эльфа дрогнет, когда он посмотрит в ее глаза.

Она смотрела на него и верила, что где-то внутри сидит тот самый Литаниэль, собирающий ромашки для нее. Или тот, кто вовремя накрыл ее плечи одеялом.

А это все вокруг — просто тучи, которые прикрывают ее солнышко. Ольга поднималась вслед за эльфом, вспоминая, как согревала ее его любовь.

— Зачем пожаловала? — послышался самодовольный голос. Ольга вздрогнула, вспоминая, как мерзко он ответил ей тогда.

— Я… я… люблю вас, — честно произнесла Ольга, опустив глаза. — И… Я хочу, чтобы вы … дали мне шанс! Один единственный шанс!

Ольга чувствовала, что она ни капельки не врет. Ей казалось, что в ее глазах отражается вся любовь, которую она так не ценила. В глазах Ольги стояли слезы.