Ушла из дома и не вернулась…

– Кто ударил ножом? – не отвечая, задаю вопрос.

– Сашка… Я не знал. Он потом сказал. Молчи, сказал. Я крик услышал, хотел подбежать, а он мне навстречу… Молчи, говорит. Теперь, если узнают, всем вышку… Или свои пришьют, если заложу…

– Кто еще был с вами?

– Я их не знаю. Я вообще с ними случайно. Я просто пришел. Сашка попросил помочь познакомиться, у меня это всегда хорошо получается. Там еще высокий такой студент был. Ну, я познакомился… Он потом снова подошел с парнем каким-то. Сказал, что надо пойти с ним. Дело денежное. Мне уже тогда долг надо было отдавать. А парень сразу полсотни отвалил.

– Откуда он деньги взял, не поинтересовался?

– Мне все равно было. Чего отказываться, если дают? Когда вышли на улицу, там еще один ждал. Я его тоже не знаю. Как выглядит, помню плохо. Дождь накрапывал, все в плащах закутаны… Тот, первый, сказал: «Зайдем в троллейбус на стоянке у парка, сейчас „бабки“ сами придут…» Я понял, что они хотят, но уйти не мог. Страшно стало.

– Дальше, – подгоняю я его.

– Дальше… Потом показались они. Саша, две девушки и тот студент. Ну, мы вышли им навстречу. Первый что-то сказал. Одна девушка вырвалась и побежала. За ней – Сашка. Студент тоже рванул. За ним кинулся второй. Еще один парень со второй, девчонкой остался.

Слава утверждает, что их было трое. Сухоруков говорил о двоих. Что-то не сходится.

– Ты где был?

– У троллейбуса. Я не подходил к ним.

Ясно, его просто не увидели в кутерьме.

– Что случилось со второй девушкой?

– Тот, первый, который, сказал ей что-то. Она ответила. Я не слышал, честное слово, не слышал. Тихо говорили. Потом крик. Та, что побежала, кричала. Ну, эта вздрогнула, а парень повернулся ко мне и приказал пойти выяснить, что там. Я пошел. А навстречу Сашка. Он и сказал все…

– Куда они потом делись? Где девушка?

– Не знаю. Сашка сунул мне еще пятьдесят рублей и цепочку итальянскую… – Слава дрожащими руками снял с шеи цепочку и положил передо мной на стол. – Вот… Потом приказал, чтобы я немедленно сматывался.

– Цепочку мы изымем, – я отодвигаю ее на край стола. – Где сейчас твои приятели? Адреса их знаешь?

– Сашка квартиру снимает, обычно к 12 ночи уже дома. Иногда позже.

– У кого?

– Недалеко тут. Мы там как-то раз бардачок… вечер устроили. На Усачовке это. Могу показать…

Итак, детали преступления все яснее. Но куда исчезла девушка? Увели с собой? Зачем? Рэкет, что ли? Сколько в уголовном розыске работаю, с таким пока не сталкивался. Даже если и предположить, что это так, почему выкупа не требуют? На изнасилование тоже не очень похоже. Если верить Славе, она сама пошла с ними. Что же случилось? Главное – время! Чем больше его проходит, тем меньше шансов найти девчонку живой…

Усачовка – бывшая улица московской окраины. Глухие кирпичные заборы, темные приземистые здания заводских цехов, корявые и толстые стволы тополей с темными дуплами, глухие дворики-колодцы. И ни одного прохожего.

Оставив машину и нескольких человек во дворе, идем в подъезд.

Лестница скудно освещена тусклой грязной лампочкой. Кажется, что она здесь с начала века. Поднимаемся на третий этаж. Нас теперь много. Я взял ребят из отделения. Не помешают.

Звоню. Дверь открывается почти сразу. На пороге – разбитная бабенка в цветастом халате и тюрбане из махрового полотенца.

– Кого надо? – не слишком любезно поинтересовалась она.

– Вас… – выходит из-за моей спины участковый. – Разрешите?

Хозяйка пропускает нас в квартиру, и, судя по ее лицу, мучительно пытается сообразить, зачем это, на ночь, глядя, понадобилось заявляться к ней участковому с такой оравой?

Ребята свое дело знают и быстро рассредоточиваются по всем помещениям. Квартира пуста, жилец или жильцы не появлялись.

Будем ждать. Из комнаты хозяйки квартиры слышно, как участковый не торопясь, выясняет, почему она не сообщила о своих жильцах и не заключила договор о поднайме жилья. Но я больше прислушиваюсь к другим звукам. Тем, что доносятся с лестничной площадки.

Дожидаться долго не пришлось. Минут через пятнадцать в дверном замке заскрежетал ключ. В прихожую вваливаются два парня. Водкой от них несет за версту.

Пока пришедшие не успевают опомниться – быстро обыскиваем их. Ничего примечательного. Проверяю паспорта. Одного зовут Симаков Петр Спиридонович, другого – Симаков Борис Спиридонович. Вот и познакомились. Интересно, это тот самый Петя или нет? Но такие подробности узнаем позже. Меня больше волнует Александр. Где он? Эти двое молчат. Понятно, протрезвеют – разговорятся. Но на это время надо. А Сашу необходимо взять сейчас. Мне кажется, что вещи, известные нам – это не столько преступления, сколько подготовка к чему-то более серьезному. И чтобы найти Горяеву, надо, прежде всего, отыскать того, «первого», который так странно вел себя у троллейбусов.

Решаю, пока есть время, спуститься вниз, проверить, все ли в порядке. В квартире Бойцов – в случае чего, и сам справится.

С площадки второго этажа вижу стоящего у лифта черноволосого парня. Он медленно поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. Сразу узнаю эти колючие злые глаза. Но и он понял, кто я, и быстро метнулся в сторону.

– Стой! Стой!

Перемахиваю через перила.

– Стой!

Прыгаю через три ступеньки. Скорей, скорей. Рву входную дверь, выскакиваю во двор. Его нет.

Куда он делся? На улицу не выбегал. Если выскочил, наши бы уже его взяли и дали сигнал отбоя.

И тут я вспоминаю, что за шахтой лифта, кажется, есть закуток.

Возвращаюсь в подъезд, тихо, стараясь не хлопнуть, закрываю дверь и на цыпочках подхожу к почти незаметной лестнице. Осторожно спускаюсь по ней и заглядываю в темноту большой ниши. Но там – никого.

Черт, и фонарика с собой не взял. Хотя, кто знал, что придется лазить в темноте?

Вечно ЖЭКи на лампочках экономят! Двигаюсь на ощупь. Но через два шага останавливаюсь. Хватит суетиться, сначала надо приготовиться. Расстегиваю кобуру. Проверяю оружие. Все никак не могу собраться и сшить себе нормальную кобуру. Те, что нам выдают – очень неудобные. Что стоит сделать ее косой – сунул руку, как во внутренний карман, и выхватывай оружие, словно с лета? Нет, лепят и лепят такие, что пока до пистолета доберешься – раз двадцать ухлопать могут.

Теперь можно двигаться дальше. Через несколько шагов упираюсь в дверь. Ощупав, осторожно тяну ее на себя. Легко поддается. Тусклый серый свет из пыльных плафонов в толстой проволочной сетке бьет по глазам после темноты. Под ногами выщербленные цементные ступени. От нижней площадки влево идет коридор.

Что делать? Спускаться? Или, приперев дверь, позвать еще кого? А вдруг там есть еще один выход?

Около площадки вжимаюсь в стенку и, вытирая ее спиной, делаю шаг в проем коридора. Никого. Только где-то тихо капает вода. Кап… кап… Где-то недалеко протекает кран, мешая вслушиваться.