Ускользающая темнота

* * *

Алексей Дмитриевич открыл глаза. Было тихо. Он подошел к дверям комнаты племянницы. Тихонько постучал. Ни звука. Приоткрыл дверь. Кровать была пуста. Он нашел спящую Зою в мастерской. Сразу увидел сделанную за ночь работу и удивился, даже мурашки пробежали по спине. Володя... Девочка очень одаренная. Надо придумать что-нибудь, чтобы талант не пропал даром.Нежно потряс Зою за плечо, разбудил.

– Иди поспи, ребенок.

Ничего не соображающая Зоя встала и ушла к себе в комнату, где упала на кровать и долго спала.

Алексей занял ее место. Сегодня вечером ему нужно уезжать. Как сделать так, чтобы в его отсутствие Зою никто не трогал и не обижал? Во-первых, зайти в школу, поговорить с учителями. Что-то сказать Наталье, но чтобы это не выглядело подозрительным. Видишь, брат, какая девочка у тебя? А ты ее оставил. Но не ты виноват, я верю. И обещаю, что не дам Зою в обиду. Пока он разговаривал с вылепленной головой своего брата, квартира начала потихоньку просыпаться. Хлопнула дверь в туалет. Вода застучала о чугунную ванну. Негромко то тут, то там поскрипывал старый паркет. Он тихонько закрыл дверь, ключ положил рядом со спящей Зоей на сундук. Она приоткрыла глаза и улыбнулась.

– Видел, видел твое произведение. Просто великолепно. Ты что, сама так научилась?»

– Папа немного успел показать.

– Я сейчас уезжаю. Машина внизу ждет. Ну, ну, не расстраивайся, скоро вернусь. Заеду в школу, обо всем договорюсь. И вот, на тебе на карманные расходы.

– Ой, что вы, спасибо, не надо. – Зое первый раз давали свои деньги. Она вскочила с кровати.

– Бери, я настаиваю. Купишь себе чего-нибудь. Кстати, у меня есть знакомые, можно обратиться в кукольный театр, если чего нужно. Приеду – встретимся, поговорим. – Он улыбнулся, положил деньги рядом с ключом и крепко обнял ее. – И навестим папу. А сейчас поспи... дочка.

И пошел справиться о завтраке.

* * *

Вскоре все собрались за столом. Наташа сидела в своем шикарном восточном халате и вовсю флиртовала с Алексеем. О смерти Володи никто и не вспоминал. «Хоть бы проявили осторожность, притворились, что ли. Пожалуй, подыграю им. Сделаю вид, что и меня это заботит не сильно», – подумал он.

– Ну что, девушки. Я сегодня вечером уезжаю. Чтобы вернуться через пару недель насовсем. Буду жить у вас. Надеюсь, не потесню. Да и вам нужен защитник и добытчик. Вас хоть и четверо, а думаю, на хлеб заработать все равно трудно. Вы не против?

– Что вы, Алексей Дмитриевич, мы очень даже за.

Катя промолчала.

– Ну что ж, это уже неплохо. Думаю, мы притремся.

– Без сомнений, притремся, – весело отвечала Наташа.

– Ну, поскольку я теперь ваша защита и опора, имею право и управлять некоторыми делами, до коих у вас по неопытности руки не доходят. На сегодня это Зоя. У девочки большая потеря.

Наталья делано вздохнула и с трагическим выражением лица покачала головой:

– Бедная девочка!

– Да, девочка действительно несчастная. Но не может же она целыми днями теперь дома сидеть. Надо учиться, общаться, быть в коллективе. Мы с ней разговаривали и решили, что эту неделю ей еще можно провести дома. А потом в школу. Она обещала, так что до моего приезда проблем возникнуть не должно. Вы уж ее не трогайте пока, пусть делает, что хочет. С куклами своими ковыряется, в общем, восстанавливается.

– Что она делает в этой мастерской? Я ни разу там не была.

– Да что может делать девчонка? Тряпки, иголки – ничего путного. Но раз уж у нашей Катеньки-красавицы большая комната – пусть у Зои будут две, но маленькие. Ну да ладно, пора. Да! Чуть не забыл. – Алексей вытащил из кошелька несколько купюр. – Это вам, Наталья Владимировна, на мелкие расходы. Конечно, вам пенсию и все, что положено, оформят, но это так, на всякий случай. На продукты и на себя, если что надо.

Комната страха

Девушка с трудом встала и попыталась открыть сундук. Крышка его была очень тяжелая. Несколько раз она вырывалась из пальцев и корябала их. Когда было больно, девушка садилась на кровать, отдохнуть. Зеленые круги плавали перед ее глазами. Но ей очень хотелось увидеть, что там. Когда крышка наконец подалась и с тяжелым стуком откинулась, ей стало очень страшно – вдруг услышат за стеной. Все мысли были поглощены мыслями, как выбраться отсюда. Ничто другое больше не задевало. Веры в спасение не было, но истощенный организм только из одного безумного желания спастись пытался сделать для этого все необходимое.

В сундуке лежала кукла. Лицо было красивое, но все в каких-то грязных разводах, и ростом она оказалась практически с человека. Пленница провела рукой по черным волосам. Ощущения были странные. Показалось на секунду, что они с этой женщиной-куклой невероятно близки. На миг румянец на фарфоровых щеках стал живым, алые губы дрогнули. Девушка испугалась и быстро положила ее обратно, с трудом постаралась закрыть крышку как можно тише и легла на свое место. Пыль! – стукнуло в ее голове. Она же стерла пыль. Потом вспомнила, что сундук уже пытались достать, так что, может, и не будет заметно... Она решила, что начнет действовать после следующего посещения. А муж, наверное, уже получил письмо. Анализировать и предполагать, как он на него отреагировал, сил не было.

Через час перед ней стоял поднос с невыносимой едой и двумя бокалами с вином. «Скоро у нас праздник. Давай отметим». Хотелось отказаться от пойла, слишком хорошо запомнился ей последний раз, но она поняла: если хочешь спастись – лучше не перечить. Выпила, опустила голову на подушку, и все поплыло. «Удастся ли вообще выжить, не то что дотянуть до следующего визита?» – мелькнула последняя мысль.

Снова Сергей

Москва. Наше время

С трудом всунутый в мусоропровод букет стоял, поломанный и засохший, посреди круглого стола учительницы. В комнате царил полумрак, и только свет настольной лампы под темно-бордовым абажуром с кисточками падал на них, придавая белым осыпавшимся розам несколько зловещий облик. Кате стало не по себе.

– А что у вас делают эти цветы?

– Катенька, ну что тебе, жалко? Ты все равно их выкинула, а такая красота умирает. Я пошла после нашего урока мусор выносить – смотрю, торчат в мусоропроводе. Жалко, когда красота пропадает. Надо, думаю, взять. Да ты садись. Начнем занятия.

В голову ничего не лезло.

– Катенька, вы что же, совсем меня не слушаете? – прервала ее размышления учительница. – Думаете о своем красавце?

– Да при чем тут Сергей? – Куда она лезет? Катя так опешила от вопроса, что на автомате выпалила его имя.

– Ну-ну, Катюша, не горячитесь. Вы не думайте, что если я не совсем молодая, так ничего не понимаю. Я как-нибудь потом про себя расскажу. Давай на сегодня закончим. Вижу, заниматься сейчас бесполезно.

Катя вернулась домой в совершенно подавленном настроении. Так нельзя, надо все обдумать и успокоиться. Она налила себе чая, села на диван, поджав ноги, и стала себя уговаривать.