Ускользающие тени
Шрифт:
Внезапно на ступенях у парадной двери появилась девушка с полотен Джошуа Рейнольдса и посмотрела в ее сторону. Сидония застыла на месте и тоже уставилась на незнакомку, понимая, что та слишком красива, чтобы ее бояться. Она различала блеск густых волос, складки платья с кринолином, сшитого из тяжелой серебристой ткани, зеленые перья на голове, вздрагивающие, от движений девушки. Затем раздался хруст гравия и из темноты показался грузный мужчина в камзоле и треуголке, спешащий к Сидонии.
Ее состояние транса моментально прошло, и Сидония метнулась в сторону дорожки, ведущей
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Клянусь перед лицом свидетелей, — решительно заявила леди Сара Леннокс, — что я никогда больше не оденусь в черное платье! Этот цвет мне не идет.
— Я тоже, — ответила Сьюзен. — В траурном платье я выгляжу как кусок хлеба, размоченный в молоке.
— Тогда долой все эти вороньи наряды! Сегодня я надену малиновое.
— Тебе не кажется, что это будет выглядеть слишком вызывающе?
— Ну и что, — беспечно отозвалась Сара. — В конце концов, это бал Двенадцатой ночи.
— Что бы ты ни надела, он будет смотреть только на тебя.
— Он может смотреть на кого ему угодно.
— Вы лгунья, Сара Леннокс, — уличила ее Сьюзен. — Стоило бы только его величеству взглянуть на кого-нибудь другого, и вы бы пришли в бешенство.
Сара усмехнулась:
— Твоя беда в том, что ты меня слишком хорошо знаешь.
Две юные леди из Холленд-Хауса дружно рассмеялись, а потом вновь посерьезнели, обсуждая животрепещущие проблемы туфель, украшений, причесок и драгоценностей, подходящих для бала Двенадцатой ночи.
С тех пор как Саре исполнилось пятнадцать лет, прошло уже девять месяцев, за которые изменилась судьба целой нации. Двадцать пятого октября 1760 года король Георг II встал в шесть часов утра, пересчитал, все ли монеты на месте в его кошельке, — так, по крайней мере, заявлял ехидный Гораций Уолпол, — и позвонил, приказывая принести шоколад. Часом позже король направился в уборную и вскоре был обнаружен там мертвым — падая, он ударился виском о край деревянного сиденья.
— Что за место для конца жизни! — с отвращением заметил Фокс своей жене.
— Действительно не слишком приличное, — поморщилась она.
— Впрочем, старик и так зажился на свете. Протяни он еще шестьдесят дней, и ему бы исполнилось семьдесят семь лет.
— А теперь вместо него у нас остался двадцатидвухлетний юноша.
— Плюс мать этого юноши вместе со своим любовником. — Фокс нахмурился так, что его черные брови сошлись над переносицей.
Никто еще не знал, какое влияние имеет принцесса Августа на нового короля, и эта неизвестность раздражала Фокса.
Бывший принц Уэльский, а ныне король Георг III, не пытался скрыть свои чувства к Саре. Действительно, на полудюжине светских собраний, прошедших с их первой встречи, юноша уделял Саре столько внимания, сколько позволяли жесткие рамки этикета. И теперь на его первый бал Двенадцатой ночи после окончания траура, когда всем было вновь позволено одеваться в
яркие цвета, но гостей еще собиралось совсем немного, Сара и се родные первыми получили приглашения.— Важный знак, верно? — подозрительно сказал Фокс.
— Только мать его величества так не считает, — резко возразила Кэролайн, вкладывая в эти слова все свое недовольство.
— Эта несносная женщина!
— Король должен понять, что он уже вырос из пеленок.
— Если только эти пеленки не будут приготовлены под нашей крышей.
— Мистер Фокс, что вы опять задумали! — с упреком воскликнула Кэролайн. — Я уже говорила вам — нельзя вмешиваться в естественный ход событий.
— Я всецело на стороне естественности, моя дорогая, и вы должны об этом знать, — он подмигнул большим блестящим глазом, — но я не прочь время от времени протянуть ей руку помощи.
— Что вы хотите сделать?
— Подождите — и увидите сами, — ответил ее хитрый супруг. — Всему свое время.
После этого разговора Кэролайн, не переставая тревожиться, отдала свое черное платье и нижнюю юбку горничной, приказав упрятать их подальше, а сама после купания в своей спальне облачилась в роскошное и элегантное сиреневое атласное платье. Радуясь не меньше молодежи возможности снять траур по королю, Кэролайн укрепила в прическе пурпурные страусовые перья, воткнула в волосы два серебряных гребня и торжественно застыла перед зеркалом. Но тут же ее серьезное голландское лицо погрустнело, и Кэролайн испустила тяжкий вздох.
— О, как я постарела! Как ужасно я выгляжу!
Она подправила прическу, припудрила щеки розовой пудрой и подкрасила губы. Проделав все это и слегка осмелев, Кэролайн посадила себе на скулу мушку в виде сердечка.
— Вы сегодня недурно выглядите, — заметил Фокс, появившись из своей гардеробной.
— Только что я думала совсем иначе.
— Вздор! — Он поцеловал ее, задев за нос напудренной буклей парика. — Вы прелестны, как в день нашей свадьбы.
— Если бы это было правдой… — польщенно вздохнула Кэролайн.
По правде сказать, ее не радовала перспектива появляться в свете в обществе двух таких юных и привлекательных особ, как Сара и Сьюзен, как бы сильно они ни отличались друг от друга. После того как принц Уэльский проявил интерес к Саре, она все чаще становилась центром любого общества, а теперь, когда принц стал королем и от такого возвышения его чувства ничуть не угасли, Кэролайн заметила, что ситуация уже ускользает из ее рук. С очередным вздохом она подумала, что сегодня предстоит выдержать тяжкое испытание.
Его величество, наконец, начал выказывать признаки известной независимости, с энтузиазмом воспринятые теми, кто боялся власти его матери, принцессы Уэльской, урожденной Августы Саксонско-Готской. Эта немецкая принцесса стала женой сына Георга II, Фредерика, наследника престола, умершего раньше своего отца. Еще при жизни мужа его родители постоянно третировали принцессу Августу. «Если я встречусь с ним в аду, — говорила королева Кэролайн о собственном сыне, — я буду испытывать те же чувства, которые бы испытала при встрече с любым отъявленным негодяем, оказавшимся там по заслугам».