Условия договора

–  Боюсь, что так.

Еще подумав, полковник повернулся:

–  Джансуг Гиевич, во сколько у вас с ним свидание?

–  В девять вечера.

Бочаров перевел взгляд на меня:

–  Осталось полтора часа. Думаю, на это свидание надо все-таки пойти. И вам тоже, Георгий Ираклиевич! Учитывая рекомендации Эдуарда Алексеевича, ловить Церетели на джвари мы сейчас не будем. Поймаем со временем на чем-нибудь другом. Но выжать из него максимум информации по делу Чкония наш святой долг. В Батуми вас обоих не знают. Джансуг Гиевич местом в ресторане обеспечен. Что касается вас, Георгий Ираклиевич... На случай, если сначала вы будете действовать отдельно...

–  Иначе просто не получится.

–  Тогда так. Если сами не пройдете, обратитесь к метрдотелю. Скажите, что от Константина Никифоровича. А я ему позвоню.

–  Спасибо.

Поправив очки, Телецкий посмотрел на меня:

–  Может быть, нужны еще какие-то сведения, Георгий Ираклиевич?

Я прикинул: поможет ли мне какая-то дополнительная информация о Церетели? Вообще-то нам с Парулавой нужно узнать у Гули следующее: какой крупный антикварный перстень большой ценности может сейчас в СССР находиться "в свободном обращении", "плавать", как говорят спекулянты. Добиться такой информации от Церетели реально. На наше джвари Гуля при всей своей осторожности все-таки клюнул. Значит, нам с Джансугом надо лишь покрепче его прихватить. Вряд ли, только что отбыв наказание, Церетели снова захочет иметь дело с ОБХСС.

Телецкий ободряюще улыбнулся:

–  Не стесняйтесь, Георгий Ираклиевич. Чем можем - поможем.

–  Эдуард Алексеевич, не мешало бы знать о связях Церетели с батумскими "китами".

Телецкий снял очки, протер платком, снова надел:

–  Увы, Георгий Ираклиевич, таких связей нет.

–  Совсем нет?

–  Совсем. Я ведь говорил: Церетели чрезвычайно осторожен.

–  И он никого из них здесь не знает?

–  Ну что вы! Наоборот. Он знает всех. И его все знают. Больше того боятся, заискивают перед ним. Он же лишь изредка может снизойти поздороваться, пригласить за столик. И все. На этом знакомство заканчивается. Все дела - только через подставных лиц.

–  Тяжелый вариант. Не подкопаешься.

–  Тяжелый. Но одну связь я вам все-таки назову. Правда, ее так называть неверно. Если точнее, то это антисвязь.

–  Почему же? Какие-то счеты?

–  Верно. Этот человек - Мария Несторовна Замтарадзе. Церетели уже давно с нею в смертельной ссоре. Думаю, в свое время они что-то не поделили.

Мария Несторовна Замтарадзе... Имя показалось мне знакомым. Нет, определенно я где-то его встречал, но где? Пытаясь вспомнить, спросил:

–  Замтарадзе тоже из "китов"?

–  Им был ее муж. Но эта Замтарадзе - особая женщина. Умная, красивая, даже сейчас, когда ей за сорок. Почти уверен: на все дела своего мужа вдохновляла она - он был только исполнителем. Когда Кукури Замтарадзе "сгорел", выяснилось: за три дня до этого были оформлены развод и раздел имущества. Показаний на Марию Несторовну не было, так что она осталась в стороне, ушла от конфискации, сохранив все нажитые с мужем ценности.

Вдруг я вспомнил, где встречал имя Замтарадзе: в записной книжке Чкония.

–  Мария Несторовна женщина скрытная, - добавил Телецкий. - Вряд ли вы от нее что-то узнаете. И все же запишите ее телефон и адрес. На всякий случай.

–  Кажется, не нужно. - Достав из кармана записную книжку Чкония, я раскрыл ее на букве "З". Память не подвела. На листке под записью "Замтарадзе Мария Несторовна" имелся и адрес, и телефон.

Глянув, Телецкий кивнул:

–  Выходит, я прав: от дел Мария Несторовна еще не отошла, иногда балуется. Тем лучше, эта запись - наш козырь.

–  В разговоре с Церетели или с Замтарадзе я могу ссылаться на вас?

–  Пожалуйста.

Аргумент для откровенности

Первым к двери бара-варьете в ресторане "Грузия" подошел Джансуг. Чуть ее приоткрыв, оглядел зал, незаметно мне кивнул, мол, Гуля на месте, и исчез за дверью.

Выждав минуты три, вошел в бар и я. Зал был переполнен. Ко мне тут же приблизился метрдотель:

–  Извините, мест нет. Если, конечно, вы без заказа...

–  Я от Константина Никифоровича...

–  Тогда другое дело.

–  Пожалуйста, не смотрите в правый угол, - попросил я метрдотеля. - Мне нужно ненадолго сесть там около столика на двоих. Желательно, не привлекая внимания.

Метрдотель помедлил лишь самую малость. По виду, он был человеком опытным, не теряющимся ни в какой обстановке.

–  Хорошо. Там рядом есть столик на четверых. Две дамы и два мужчины. Я подсажу вас к ним. Устраивает?

За столиком сидели две женщины в вечерних туалетах и два солидных мужчины. По цветам в вазе можно было понять: четверка отмечает какое-то событие. Что ж, вариант меня устраивал, особенно, если повезет и Церетели примет меня за человека из этой компании, не насторожится раньше времени. Впрочем, такое везение можно и организовать. На этот случай есть несколько приемов.

–  Вполне устраивает, - ответил я метрдотелю. - Если они не против...

–  Я их очень попрошу. Предупрежу, что вы ненадолго.

–  Скажите еще, что у меня сегодня день рождения. Хорошо? И поставьте всем две бутылки шампанского и фруктов. А мне "Боржоми".

–  Сделаем.

Через четверть минуты метрдотель был у намеченного столика. Пригнувшись, что-то шепнул одному из мужчин. Тот посмотрел в мою сторону, и я тут же поднял руку, помахал. Метрдотель снова что-то зашептал. Мужчина, улыбнувшись, помахал в ответ. Я подошел к столику, сел на подставленный стул. Кажется, Церетели не обратил на мое появление особого внимания. Пока я шел в их сторону, заметил: он что-то не спеша говорит Парулаве. В момент, когда я садился, Церетели замолчал. Официант поставил на стол шампанское и фрукты, передо мной - бокал и бутылку "Боржоми". Я услышал: Церетели два раза повторил слово "расчет". "Хорошо, договорились", - ответил Парулава.

Одна из женщин за моим столиком приветливо улыбнулась:

–  Мы слышали, у вас сегодня день рождения?

–  Да... Так уж получилось. Не обращайте на меня внимания. Извините, что отвлек вас от варьете.

Женщина и ее соседи повернулись к выступающему на сцене ансамблю. Краем глаза я увидел: Парулава осторожно тронул салфетку. Это сигнал. Тут же, шепнув сидящему рядом мужчине: "Извините", я переместился вместе со стулом к столику на двоих. Как ни коротко было это перемещение, Церетели успел что-то быстро спрятать в карман пиджака. На меня он посмотрел спокойно. Как мне показалось, все просчитал в уме.

Я улыбнулся:

–  Давид Сардионович, извините, можно ненадолго к вам?

Гуля перевел испытующий взгляд на Парулаву, опять на меня:

–  Простите, мы вас не приглашали.

–  Разрешите представиться: майор милиции Квишиладзе Георгий Ираклиевич. А вы, насколько я знаю, - Церетели Давид Сардионович?

–  Может, и так. Только не понимаю, зачем вам портить мне вечер. Какие у вас на это основания. Может быть, я кого-то обокрал, убил, расчленил? Объясните, Георгий Ираклиевич. Я правильно вас называю?