Условия договора
Шрифт:
Телефонная просьба моя к тбилисцам была простой: поговорить с вдовой Гогунавы и попытаться выяснить, был ли у ее мужа "Перстень Саломеи", если не было, то слышала ли она об этом перстне. Звонок я сделал только что, результат будет известен только завтра.
Джансуг вздохнул, предложил:
– Батоно Георгий, может, пройдемся? А то засиделись в кабинете. Дома-то у вас не волнуются?
– Не волнуются, привыкшие. Так что можно совершить капитальную прогулку - по всему городу.
На улице мы скоро поняли, что движемся к ресторану "Вокзальный". У ресторана остановились.
– Хотите сами поговорить с Жордания? - спросил Парулава.
– Хочу.
Проникнуть внутрь удалось лишь за счет отчаянного напора Парулавы. К счастью, Жордания работал. Впрочем, самого этого факта было мало: в зале гремел оркестр, между столиками танцевали, отыскать в такой суматохе официанта оказалось делом не простым. Но Парулава нашел этого высокого крепкого парня с лихими усиками. Нашлось и место, где можно было спокойно поговорить, - кабинет администратора.
Жордания долго изучал фотографию Гогунавы, вернул со вздохом:
– Он самый. Я следователю уже говорил.
– За столиком он сидел не один?
– Не один, трое их было, это я тоже говорил.
Я положил перед Жордания следующую фотографию - Джомардидзе:
– Посмотрите, а этого узнаете?
– Был и этот.
– Не ошибаетесь?
– Мне ошибаться не положено - разорюсь.
– А вы могли бы описать третьего, который сидел за столиком?
– Третьего, который сидел за столиком... Да черт его знает. У нас зал старый, со столбами, вы же знаете. Он сидел как раз за столбом. Видел я его только сбоку, по-другому в том месте к клиенту не подойдешь. Так что только в общем могу сказать.
– Но в общем все-таки можете?
– Почему же нет, могу. Клиент что надо. Хорошо упакованный: костюм, галстук, рубашка - все фирменное. Лет за сорок. Платил он.
– Вы совсем не разглядели его лицо? - спросил я.
Жордания почесал за ухом:
– Разглядел немного. Нос как нос, волосы обычные, примерно как у вас. Глаз не разглядел, он в дымчатых очках был, да и сбоку не видно.
– А какой комплекции? Рост?
– Выше среднего. И такой - вроде бы не широкий, а мускулистый. Наверно, спортом до сих пор занимается.
– Ушли они вместе?
– Нет, сначала этот ушел... - Жордания показал на фотографию Джомардидзе. - Потом, - кивнул на снимок Гогунавы, - этот. Ну, а потом третий меня позвал - руку поднял. Я подошел, он рассчитался.
– И опять лица его не видели?
– У нас тут самая запарка началась. Не до этого было. Я деньги пересчитал - и бегом на кухню.
– Случайно не слышали обрывки разговора? Может быть, они как-то называли друг друга?
– Чего не слышал, того не слышал. - Жордания посмотрел на часы. Извините, клиенты ждут, а? Я вроде все сказал.
– Конечно, вы свободны. Большое вам спасибо, - поблагодарил я.
Выйдя из ресторана, мы с Джансугом остановились у вокзального скверика. Поразмыслив, я сказал:
– Знаешь, Джансуг, нам, по идее, надо бы проверить нашу гостиницу.
– Думаете, они останавливались в гостинице?
– Почему бы и нет?
– Но ведь остановиться
в гостинице - значит оставить фамилию?– Оставляя фамилию, человек ничем не рискует, если против него нет улик.
– Хорошо, давайте сейчас и проверим.
Дежурная в гостинице без лишних слов и вопросов дала нам книгу регистрации. Мы стали ее просматривать. Довольно скоро палец Джансуга застыл на строчке:
"Убилава Сергей Петрович. Инженер треста "Спец-Строй". Место жительства: гор. Сухуми. Причина приезда: командировка".
Сергей Петрович... Чкония и Джомардидзе искали в батумском порту именно Сергея Петровича.
Я протянул журнал дежурной:
– Посмотрите, пожалуйста, тут у вас отмечен Убилава Сергей Петрович. Он останавливался здесь позавчера. Это было в ваше дежурство?
Дежурная взяла журнал:
– Вы думаете, я помню... Убилава Сергей Петрович. Да. Это было мое дежурство. Позавчера.
– Вы его помните?
– Всех не помню, памяти не хватит. - Стала читать свою запись. Убилава. Четырнадцатый номер. Ну, если четырнадцатый, то воспитанный такой. Он мало был, днем я его записала, а утром уехал, попросил разбудить в пять утра.
– Будьте добры, опишите его.
– Даже не знаю как. Обыкновенный. Одет, правда, хорошо, по-столичному. Не молодой, но и не пожилой. Худощавый.
– Может быть, вы вспомните цвет волос?
– Извините, не запомнила. Обычные, наверное, волосы.
– Плеши, залысин у него не было?
– Залысин? Вроде нет.
– А глаза?
– Он в очках был. В красивых таких очках. В дымчатых.
Что же, подумал я, кажется, подтверждается моя версия, что Сергей Петрович скрывает от сообщников настоящее имя. Ведь если Убилава и Джомардидзе знакомы, то зачем было Чкония и Джомардидзе столь странным способом разыскивать Сергея Петровича в батумском порту? С этим надо разбираться. Хорошо, хоть вышли наконец на конкретную фамилию. Надо только узнать, был ли в гостинице Джомардидзе. Хотя и так ясно: не был.
Я показал дежурной фотографию Джомардидзе, спросил:
– Вам знаком этот человек?
Женщина всмотрелась, уверенно ответила:
– Нет, такого не знаю. - Добавила: - Этот Убилава все время был один. Устроился он днем, я ему резервный номер дала, четырнадцатый. Потом на ночь пришел. А утром, в пять, я его разбудила. На батумский поезд.
Мы с Джансугом вышли из гостиницы. На душе у нас стало легче. Теперь мы, по крайней мере, знали, чем заниматься с утра. Надо будет опросить бригаду батумского поезда и запросить Сухуми об Убилаве. А что дальше, покажут обстоятельства.
Утром я успел только отправить запрос об Убилаве. Раздался звонок. Звонил из соседнего кабинета Чхартишвили.
– Георгий Ираклиевич, сними-ка другую трубку - Бочаров по твою душу. Он ждет тебя и Парулаву в Батуми. Сними, сними, он объяснит. А эту положи.
Я снял трубку селектора:
– Слушаю, Константин Никифорович.
– Здравствуйте, Георгий Ираклиевич. У вас есть новости? По Гогунаве?
– Есть. - Я коротко рассказал все, что удалось узнать за последнее время.