Услышь голос сердца

— Она заснула, — сказала Эванджелина. Труди тут же подошла и хотела взять девочку.

— Я сам уложу дочь, — остановил ее Эллиот и, положив на стол книгу и куклу, взял малышку на руки. — Ты тоже иди спать, Труди. Я очень скоро вернусь, — добавил он, обращаясь к Эванджелине. — Ты подождешь меня?

— Ответь сначала: правда ли, что ты сказал, будто у меня волосы цвета твоих обоев?

Губы Эллиота дрогнули в озорной мальчишеской улыбке.

— Если мне не изменяет память, это были очень дорогие обои, миледи, — заявил он и ушел.

Оставшись одна, Эванджелина стала размышлять о мужчине, за которого только что вышла замуж. Прислушиваясь к его шагам на винтовой лестнице, она подумала, что интересно было бы узнать, что он имел в виду, когда не договорил фразу, увидев в комнате Труди. Что она нужна ему? Он уже говорил об этом и раньше, но стоит ли ему верить? Любит ли он ее? Она убедилась, что он способен любить. Что, если не любовь, светилось в его глазах, когда он смотрел на свою дочь? Одно было ей совершенно ясно: оба они — и Эллиот, и его дочь — отчаянно нуждались в нормальной любящей семье.

Какое счастливое совпадение! Он только что женился на целой семье, разве не так?

В последующие несколько дней у Эванджелины не оставалось свободного времени для размышлений. Поскольку пока еще не было решено, надолго ли семейство задержится в Страт-Хаусе, Эванджелина распорядилась, чтобы занятия детей шли как обычно, а это означало включение дочери Эллиота не только в повседневные дела семьи, но и в учебу тоже. Для работы Эванджелины была устроена временная студия, а небольшая классная комната тщательно вычищена и оборудована всем необходимым. Даже будучи очень занятой, Эванджелина успела заметить, что, несмотря на браваду Зои, ее уровень знаний оставлял желать лучшего. Сменявшие одна другую гувернантки, видимо, обращали больше внимания на вышивание, чем на географию. Она попросила мистера Стокли дать оценку знаниям Зои и определить, какие пробелы необходимо восполнить. Как ни печально, дети довольно быстро заскучали в Страт-Хаусе. В первую неделю их пребывания в Лондоне наперебой высказывались пожелания побывать в цирке, где выступали дрессированные лошадки, съездить за новыми книгами или за мороженым к Гюнтеру. Эллиот баловал детей, беспрекословно исполняя их желания. Эванджелина посмеивалась про себя над тем, какую сенсацию должно было произвести в свете появление безнравственного маркиза Рэннока в окружении такой компании. Однако несмотря на неукоснительное выполнение Эллиотом родительских обязанностей, дети быстро утратили интерес к городским удовольствиям и все чаще поговаривали о возвращении в деревню. Даже Зоя, узнавшая о том, что поедет вместе с ними, быстро включилась в общий хор заскучавших детей.

Эванджелина вздохнула.

Сидевший рядом с ней мистер Стокли откашлялся и поправил очки, которые медленно сползали со вспотевшего носа.

— Возвращаясь к теме нашего разговора, мисс… извините, миледи, я должен сказать, что мисс Армстронг — очень умный ребенок. Несмотря на то что она практически не получила никакого классического образования, — он презрительно хмыкнул, — ей присущи способность логически мыслить и творческое воображение. Она быстро нагонит всех остальных и займет достойное место в классе.

Эванджелина внимательно слушала его, наблюдая, как Тео, ударив ракеткой по волану, направил его куда-то в сторону мистера Стокли. Не долетев нескольких ярдов, волан упал в цветущий кустарник.

Младшие дети бросились в кусты на поиски волана. Неожиданно раздался пронзительный крик. Эванджелина, привыкшая немедленно брать под контроль любую критическую ситуацию, в мгновение ока оказалась рядом. Раздвинув ветви кустарника, она увидела Зою, которая со слезами протягивала к ней руку. Тут же были Майкл и Фредерик.

— Мама! Мама! Она меня укусила! — рыдая, жаловалась Зоя.

— Пчела, — пояснил Майкл.

— Пчела, — подтвердила Фредерика. — Она ужалила ее в указательный палец!

— Видишь? — простонала Зоя и показала Эванджелине палец.

Палец действительно распухал на глазах. Эванджелина, взяв девочку на руки, поднесла ее палец к губам.

— Знаю, малышка, тебе больно, — успокаивая Зою, прошептала Эви. Значит, теперь она стала мамой. Потребовалось менее двух недель, чтобы заслужить столь почетное звание. Эванджелина втайне была очень довольна. Она прижалась щекой к волосам девочки. — Надо сразу же смазать мазью. Давай-ка поищем миссис Вуди, а?

Продолжая нашептывать ей что-то утешительное, она понесла Зою к дому и практически наткнулась на массивную фигуру своего мужа. Эллиот стоял, расставив ноги, на дорожке и, судя по выражению его лица, был чем-то рассержен.

— Я сам отнесу Зою к миссис Вуди. Фредди может пойти со мной, — сказал он, заметив встревоженное личико Фредерики, стоявшей рядом с Эванджелиной, — а тебе придется поговорить с неким мистером Джонсом, который ждет тебя в библиотеке. Ты должна ответить на вопросы этого господина… даже если они покажутся тебе оскорбительными. С тобой будет мой секретарь Джералд Уилсон. Извини меня, Эви, — прошептал он.

Эванджелина изумленно уставилась на него, но он повернулся и вместе с Фредерикой и Зоей на руках решительно зашагал в сторону кухни.

В библиотеке царило тяжелое молчание. Когда пять минут назад маркиз Рэннок, в гневе стукнув кулаком по столу, выбежал из комнаты, сыщик полицейского суда Джонс вскочил со своего места, да так и остался стоять возле стула.

Джералд Уилсон, стоявший у окна, подошел к нему.

— Мистер Джонс, — обратился он к сыщику, пытаясь, хотя и без особого успеха, скопировать высокомерный взгляд своего хозяина, который только что возымел столь устрашающий эффект, — вы собрали какие-нибудь дополнительные сведения относительно пропавшего браслета? Сыщик взглянул ему в лицо.

— Собрал, — ответил он с некоторой неохотой. — Я еще раз побывал у матери мисс Фонтэйн в Роутем-Форде. Миссис Таннер твердо стоит на своем. Она утверждает, что милорд оставил записку, которая, по ее словам, носила угрожающий характер, и ничего больше.

— И вы этому поверили? — презрительно фыркнув, сказал Уилсон.

Джонс пожал плечами.

— Я знаю, что на таких, как миссис Таннер, нельзя полагаться, и я не так глуп, чтобы не понимать, что если она прикарманила браслет, то едва ли сразу раскается в содеянном.

В это мгновение Маклауд распахнул двери библиотеки, пропуская новоиспеченную маркизу. Уилсон на мгновение встретился с ней взглядом. Леди Рэннок всегда двигалась с уверенной грацией, неизменно производя впечатление человека компетентного и заслуживающего доверия. Однако сегодня ко всему этому добавлялось явное раздражение.

Уилсон чуть заметно усмехнулся, он готов был поклясться, что эта леди, которая прибрала к рукам Рэннока, справится и с Джонсом. Десять дней назад маркиз весь дом перевернул с ног на голову, когда прибыл с молодой женой, четырьмя детьми и воспитателем в придачу. Такого светопреставления Уилсон еще не видывал, а уж ему-то за долгие годы работы в Страт-Хаусе пришлось повидать многое.

Молодая жена Рэннока была для досужих сплетников личностью несколько загадочной. Она никак не походила на наивную девочку, сошедшую только что со школьной скамьи. Красивая леди с легким иностранным акцентом, причем чуть старше, чем обычно принято выходить замуж. Более того, Уилсону из весьма авторитетных источников стало известно, что именно она — кто бы мог подумать! — является тем самым знаменитым художником Э. ван Артевальде! Это по крайней мере объясняло возникшее недавно увлечение милорда фламандской живописью, ведь в прошлом Рэннок интересовался отнюдь не высоким искусством, а более грубыми сторонами жизни, А за последнее время в Страт-Хаусе появились три великолепные работы ван Артевальде, и хотя они стоили недешево, Рэннок и глазом не моргнул, подписывая чеки.